Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

— Что я знаю? — Паркер, сверкая глазами, уставился на Мейера.

— Что все они в голос твердят о том, что мы должны найти еврея, застрелившего всех этих таксистов. Стрелявшего им в затылок.

— Кто это тебе сказал? — встрепенулся Карелла.

Дженеро растерялся.

— Кто именно говорил, что им стреляли в затылок?

— Ну… все так говорили.

— Ничего подобного, — заметил Паркер. — Так сказал только кузен одного из водителей, как его… Черт, забыл…

— Какой кузен?

— Второй жертвы. Его двоюродный брат.

— Салима Назира? Его двоюродный брат?

— Ну да. Оззи… как там его дальше?..

— Осман, — ответил Карелла. — Осман Кираз.

— Ага, точно.

— Так это он сказал, что все три таксиста были убиты выстрелами в голову?

— Сказал, что его кузен был убит так.

— И еще посоветовал нам перестать искать зебр.

— Долбаный еврей, — выпалил Паркер.

Мейер зыркнул на него.

— То были его слова. — Паркер пожал плечами.

— Но откуда он узнал? — спросил Карелла.

— Едем за ним, — распорядился Бернс.

Оззи Кираз мирно спал, когда в среду, в девять пятнадцать утра, в дверь постучали. Небритый, заспанный, в пижаме, поверх которой был наброшен потрепанный синий халат, он отпер дверь и увидел детективов. И тут же объяснил, что накануне работал в аптеке до полуночи, он каждую ночь работал так, и попал домой лишь в час или в половине первого. Так что обычно поднимался он поздно.

— Нельзя ли нам войти? — спросил Карелла.

— Да, конечно, — кивнул Кираз. — Но только большая просьба, потише, пожалуйста. Жена еще спит.

Они прошли в крохотную кухню и уселись за зеленый деревянный стол.

— Так в чем дело? — спросил Кираз.

— Хотелось бы задать вам еще несколько вопросов.

— Опять? — удивился Кираз. — Но ведь я уже все рассказал тем, двоим… как их там?

— Дженеро и Паркер.

— Да. Так вот, я уже говорил им, что не знаю никаких подружек кузена. Ни имен, ничего.

— Его подружки ни при чем, — заметил Карелла.

— Вот как? Значит, что-то новенькое? Возникли обстоятельства?

— Да. Этой ночью убили еще одного таксиста.

— О…

— Вы не знали?

— Нет.

— Но по телевизору уже передавали.

— Так я же спал.

— Да, конечно…

— Тоже мусульманин?

— Да.

— И снова на стекле?..

— Да. Снова еврейская звезда на ветровом стекле.

— Нехорошо все это. — Кираз покачал головой. — Все эти убийства, взрывы…

— Мистер Кираз, — начал Мейер, — не могли бы вы сказать нам, где находились в три часа ночи?

— Когда это случилось, да?

— Да, именно в это время все и произошло.

— Где?

— А вот это вы нам сейчас сами скажете, — пробормотал Карелла. Кираз оглядел детективов по очереди.

— Что все это означает? — спросил он.

— Как вы узнали, что вашему кузену стреляли в голову? — спросил Мейер.

— А ему в голову стреляли?

— Так вы сказали Дженеро и Паркеру. Сказали, что вашему кузену прострелил голову какой-то еврей. Откуда вам было знать?..

— Так, значит, и прошлой ночью в таксиста стрелял еврей? — спросил Кираз. — Прямо в голову?

— Нет. Два выстрела в лицо, — ответил Карелла.

— Я задал вам вопрос, — выпрямился Мейер. — Откуда вы это узнали?

— Я видел тело.

— Вы видели тело вашего кузена?..

— Ходил вместе с тетей забрать тело Салима из морга. Ну, после того как ваши люди с ним закончили.

— И когда это было? — спросил Мейер.

— На следующий день после его смерти.

— Стало быть…

— Я сопровождал тетю в морг. Затем мы отвезли кузена на «скорой» в мечеть, где тело обмыли, как велит закон ислама. У мусульман, знаете ли, свои традиции и обычаи. У религиозных мусульман. Очень много обычаев.

— Насколько я понял, вы не слишком религиозны.

— Теперь я американец, — ответил Кираз. — И больше не верю в старый образ жизни и все такое…

— Так что вы делали в мечети, обмывали тело кузена?..

— Тетя попросила меня пойти с ней. Вы ее видели. Видели, как она расстроена… Вот я и пошел. Семейный долг. Так у нас положено.

— Вы вроде бы только что сами сказали, что не верите больше в старые традиции, — заметил Карелла.

— Не верю в религиозную муть, — заявил Кираз. — И пошел с тетей, чтобы помочь ей. Она женщина далеко не молодая. И осталась одна-одинешенька, после того как убили сына. Вот я и пошел, чтобы поддержать ее.

— Значит, вы обмывали тело…

— Не я. Имам обмывал.

— Но вы присутствовали при обмывании, так?

— Да, я там был. Он обмывал тело три раза. Это потому, что так записано в Священной книге. Когда дочь Мохаммеда умерла, он велел своим ученикам обмыть ее тело трижды. А если понадобится, то и больше. Пять, семь раз и так далее. Но это всегда должно быть нечетное число. Ни в коем случае не четное. Вот поэтому я и называю все эти религиозные правила бредом собачьим. То же самое относится и к обертыванию тела тремя простынями. А все потому, что когда Мохаммед умер, его самого обернули тремя покрывалами. Белоснежными, из Йемена. Так записано в Коране. Бог, видите ли, запрещает обертывать тело мусульманина четырьмя простынями! Нет-нет, ни в коем случае! Их должно быть именно три. Но если потом для обвязывания тела в простынях понадобится четыре веревки, а не три, пусть их будет четыре. И каждая должна быть длиной семь футов. Не три, не четыре, именно семь! Ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Все это чертова бредятина, ничего больше!..

— Так вы говорите, что видели тело своего кузена…

— Да.

— …когда его обмывали, так?

— Да.

— Именно тогда и узнали, что погиб он от выстрела в голову.

— Да. Я лично видел дырку в основании черепа. Ну а как иначе могли его застрелить? Ведь если убийца сидел в такси на заднем сиденье…

— А это откуда вы знаете?

— Что?

— Откуда вам известно, что убийца сидел в такси?

— Ну, если Салима убили выстрелом в основание черепа, убийца должен был сидеть…

— Оз?..

Она стояла в дверях кухни, миниатюрная женщина с огромными карими глазами, длинные волосы цвета черного дерева каскадом спадали на плечи. Она накинула поверх ночной рубашки желтый шелковый халат.

— Доброе утро, Бадрия, — обернулся к ней Кираз. — Моя жена, джентльмены. Прошу прощения, забыл ваши имена…

— Детектив Карелла.

— Детектив Мейер.

— Доброе утро, — произнесла Бадрия. — А ты предложил нашим гостям кофе? — спросила она мужа.

— Ой, извините, нет.

— Желаете кофе, джентльмены?

— Я — нет, спасибо, — отозвался Карелла.

Мейер молча покачал головой.

— Оз, а ты кофе будешь?

— Да, пожалуйста. — Теперь на его губах играла еле заметная насмешливая улыбка. — В качестве иллюстрации, — сказал он, — вот вам живое свидетельство, моя жена.

Детективы недоуменно переглянулись. Они не поняли, о чем идет речь.

— Носит шелк, а это строжайше запрещено законами ислама, — объяснил Кираз. — «Не носите шелка, ибо тот, кто носит их в миру, не будет носить на небесах». Так и записано. И ничего желтого тоже носить нельзя, потому как сказано: «Одежды эти носят неверные». За точность цитаты не ручаюсь. А моя красавица жена, как видите, ходит в желтом шелковом халате, стыд и позор этой женщине. — Кираз неожиданно громко расхохотался.

Бадрия не поддержала мужа.

Она стояла перед газовой четырехконфорочной плитой, повернувшись спиной к детективам, и готовила мужу кофе в маленькой медной турке с длинной ручкой.

— Человек носил одежды, выкрашенные в шафране, — произнес Кираз. По всей видимости, он снова что-то цитировал. Лицо стало серьезным, даже суровым. — И, узнав, что Мохаммед не одобряет такие одежды, он обещал отстирать их. Но Пророк сказал: «Сжечь их!» И это тоже записано. Так скажи мне вот что, Бадрия. Будешь ты сжигать этот красивый желтый шелковый халат? Что скажешь, Бадрия?..

Жена промолчала. Маленькая кухня наполнилась ароматом крепкого кофе по-турецки.

— Вы не ответили на самый первый наш вопрос, — напомнил Мейер.

— Что за вопрос? Боюсь, я уже забыл.

— Где вы были сегодня в три часа ночи?

— Здесь, — ответил Кираз. — Спал. Находился в постели рядом с красавицей женой. Верно, Бадрия?

Стоявшая у плиты женщина в желтом шелковом халате снова промолчала.

— Бадрия? А ну скажи-ка этим джентльменам, где я находился в три часа ночи.

Она по-прежнему стояла у плиты, к ним спиной. А потом вдруг все услышали ее низкий голос.

— Я не знаю, где ты был, Оз. — Аромат кофе казался уже почти невыносимым. — Но одно знаю точно, — добавила женщина, — в постели со мной тебя не было.

В среду в одиннадцать утра Нелли Бранд вышла от окружного прокурора и без нескольких минут двенадцать уже была в Восемьдесят седьмом участке. Она даже отменила назначенный на сегодня очень важный деловой ленч. А перед тем как детективы начали излагать ей суть дела, предупредила для их же пользы, что никакого фуфла не потерпит.