Течение вынесло их к высокому отвесному берегу реки, к которому летние наводнения прибили высокие кучи веток и мертвых стволов деревьев. Отмель представляла собой просто узкую полоску песка под берегом.
— Нужно спешить, — сказал Шон. — Скорее всего, «хайнд» успел передать сигнал бедствия другим вертолетам эскадрильи, и они прилетят сюда, чтобы найти нас.
— Что мы должны сделать в первую очередь?
— Выгрузить «стингеры», — немедленно ответил Шон. — Зови людей.
Шон снова забрался внутрь самолета и обнаружил, что гидравлический подъемник груза внутри все еще работает от аккумуляторов. Он опустил грузовую аппарель.
Вес каждого деревянного ящика равнялся 152 фунтам, это было на них написано.
— Они не тяжелые. По два человека на каждый, — приказал Шон, и они вместе с Джобом стали поднимать ящики, помогая каждой паре переносчиков. Приняв ящики, солдаты спускались по трапу на песок и уходили в лес под деревья. Фердинанд показывал, где ставить ящики и как прикрывать их ветками.
Они справились меньше чем за двадцать минут. Каждую минуту из этих двадцати Шон внутренне дрожал от напряжения и тревоги. Когда был выгружен последний ящик, Шон выглянул из грузового отсека, пристально всматриваясь в небо, ожидая услышать приближающийся стрекот винтов и гул моторов.
— Нам пока везет, — сказал он Джобу. — Нужно поскорее избавиться от «геркулеса».
— Интересно, как? Может, проглотишь его или закопаешь? — саркастически спросил Джоб.
В передней части «геркулеса» находилась грузовая лебедка, которую использовали, чтобы затаскивать груз внутрь. Под руководством Шона четыре шангана вытащили лебедку и, используя надувной спасательный плот, отправились на противоположный берег, чтобы закрепить конец за дерево на той стороне реки.
Пока они делали это, Шон и Джоб осмотрели самолет и вынесли на берег все, что могло оказаться полезным — от наборов первой помощи до запасов кофе. Шон с удовольствием отметил, что в аптечках имеется все самое необходимое. В них содержался значительный запас противомалярийных и профилактических средств. Он приказал одному шантану вынести их на берег, а сам вновь поднялся на борт.
Надувная резиновая лодка вернулась, а ни одного признака хищных вертолетов все еще не было. Слишком большая удача, которая не могла продолжаться вечно.
— Все на берег, — распорядился Шон и подошел к рычагам управления лебедкой.
Он нажал на кнопку, стальной тросик натянулся, и дно самолета, плотно сидевшее на песчаной отмели, дрогнуло и стало медленно разворачиваться. Шон продолжал управлять лебедкой. Песок под брюхом самолета скрипел, пока механизм тащил самолет на глубину.
Когда самолет оказался на плаву, Шон поднял трап, чтобы «геркулес» не затонул слишком быстро, и с помощью тросика вывел самолет на середину реки, где было самое быстрое течение. Стоило течению подхватить самолет и потащить его, как Шон обрезал трос. «Геркулес» двинулся вперед.
Шон, сам не зная зачем, отрезал четырехфутовый кусок стального тросика, и блестящий кусок струны завился кольцами у его ног. Он туго скрутил его и спрятал в задний карман. Стальная удавка была любимым оружием скаутов. Шон чувствовал себя не в своей тарелке с тех пор, как лишился своих «струн» вместе с рюкзаком, который бросил со скалы. Теперь он снова сосредоточил все внимание на «геркулесе».
— Топливные баки почти пусты, — пробормотал он, наблюдая за тем, как самолет плывет вниз по течению. — Значит, должен доплыть до водопада. — Пока машина плыла около двух миль по реке, Шон оставался на борту.
В это время он использовал газовую горелку, чтобы разрезать тормозные и топливные трубы, которые проходили под потолком грузового отсека. Из труб стекали остатки гидравлической жидкости и керосина, и постепенно на полу отсека образовалась большая лужа. Наконец, удовлетворенный тем, что он сделал все возможное, чтобы сбить погоню со следа, балансируя на краю открытого люка, Шон вытащил предохранитель из зажигательной гранаты, позаимствованной у Фердинанда.
— Спасибо, мой мальчик, — сказал Шон. — Ты был молодцом. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, — это устроить погребальный костер, настоящие похороны викинга.
Он швырнул гранату на пол и выпрыгнул из люка прямо в воду. Он быстро удалялся от самолета, плывя кролем в полную силу и вспоминая о толстых черных крокодилах, которых видел на песчаной отмели.
Позади послышался приглушенный звук взорвавшейся гранаты, но Шон не стал оглядываться и не останавливался до тех пор, пока не почувствовал под ногами дно. К тому времени «геркулес» спустился вниз по течению еще на полмили. Огонь яростно пылал внутри, но чудовище все еще оставалось на плаву. Черный густой маслянистый дым поднимался в чистое утреннее небо.
Шон прошел вброд последние несколько ярдов до крутого берега и, помогая себе локтями и коленями, взобрался наверх. Он сидел на берегу, тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание, когда послышался знакомый и особенно ненавистный теперь звук быстро приближающихся винтов и моторов. Дым горящего «геркулеса» служил сигналом, который вертолеты могли засечь с расстояния пятьдесят миль.
Шон зачерпнул полную ладонь береговой грязи и намазал ею лицо и руки. Под прикрытием густых кустов он подполз к краю и наблюдал за тем, как «хайнд» пролетел над деревьями, описывая широкие круги над горящим самолетом, а затем навис над ним на высоте двухсот футов подобно гигантскому вампиру.
Пламя наконец добралось до топливных баков, и «геркулес» взорвался, полыхнув драконьим дыханием в небо, разбрасывая вокруг раскаленные куски фюзеляжа, которые шипели, падая в воду.
«Хайнд» висел над рекой еще пять минут, возможно, выискивая выживших, затем внезапно набрал высоту, взял курс на юг и постепенно уменьшился до точки на голубом небе.
— Ограниченная выносливость, как и было сказано. Не может долго парить на одном месте. — Шон выбрался из своего укрытия. — Теперь полетит домой, как прилежный мальчик, и сообщит, что цель уничтожена. Давай-давай, успокой Бобби Мугабе — пусть тот не волнуется, что его драгоценные «стингеры» попали в плохие руки.
Он залез в карман и достал пачку голландских сигар. Картон развалился в руках, табачные листья превратились в кашу. Шон швырнул отвратительное месиво в реку.
— Все равно пора бросать! — вздохнул он и устало потащился вверх по течению.
Оказалось, что Джоб тем временем помогает пострадавшим солдатам.
— У этого сломаны ребра и ключица. — Он закончил перевязку и указал на второго пациента. — А этого я оставил тебе.
— Весьма признателен, — проворчал Шон и осмотрел сломанную руку. — Да, выглядит отвратительно.