Читать интересную книгу Дорога без возврата - Марик Лернер

Даша раскрыла рот.

– Вот только не надо глупостей, – остановил я ее, – ладно? Думала, не думала, не важно. Люди тоже бывает, каннибализмом занимаются. В блокадном Ленинграде точно случаи такие были. У нас за подобные вещи моментально убивают. «Ну, не совсем так», подумал самокритично. «Ритуальный каннибализм запрещен, а на Суде Чести всякое в старые времена бывало. Только в боевом облике это вроде как и не имеет отношение к людоедству. Поэтому и неразумных хищников нашего вида не принято трескать – дурной тон» Вслух пояснять не стал, рано ей такие подробности знать.

– Так вот, когда выяснилось что крысы делают это все, а не какой-то одинокий дурной извращенец, их перебили до последней. На развод ни одной не оставили. Всегда считал, спасибо, – откладывая тарелку в сторону, – что это такая назидательная сказка. Оказывается чистая правда.

– Да уж, – она поежилась.

– Так что мои знания по этому вопросу могут оказаться не полными. Хотя может наличие таких соседей и к лучшему.

Даша удивленно подняла брови.

– Ты не понимаешь… Мы хищники. Охота, драка, бой – это у нас в крови. Посмотри, как выясняют отношения собаки. Все время агрессия при виде чужих. Старшая воспитывает младшую. Кусает, толкает. Есть альфа самка, есть бета и так далее. В наших традициях очень много от поведения нормального стайного хищника. И это касается всех, не только волков. Медведи в природе одиночки, но оборотни всегда стая. Мы живем и умираем в соответствии со своим местом в стае. Если мы не хотим грызться внутри Клана, лучше уж иметь такого врага как крысы. Я вообще не знаю, сможешь ли ты ужиться среди нас.

Она сладко улыбнулась.

– Тебе стоит отдохнуть, я постелила нам под деревом. «Нам» она выделила интонацией. – Я даже не задаю разные вопросы после этого странного разговора с Рафиком. Все равно скоро узнаю. Например, откуда такой тип как ты может знать про блокадный Ленинград. Я про те времена не слишком много знаю, а ты точно не мог земные учебники с книгами читать.

И, – серьезно добавила она, – я обещала. Ваши тайны дальше меня не пойдут.

– Бесполезно отговаривать, да?

– У нас еще много времени до возвращения. Тебе придется многое мне объяснить, чтобы я смогла стать самкой-альфа.

Я развел руками и покорно встал.

– Козлы это какие-то, а не крысы, – возмущенно заявил Кузнец, разглядывая порезанную на куски упряжь. – Забрали бы, я бы понял. А так, лошадей пострелять, все поломать, обгадить и в речку спихнуть – поведение недоумков. Вот что толку, что они твою винтовку утопили? Лучше бы прикладом об дерево. А так ныряй за ней… Вон она лежит, прекрасно видно.

Ты, собственно не желаешь? – с надеждой спросил он. – Все-таки твоя вещь.

– Нет, конечно. Я занят высокоинтеллектуальным трудом, порученным мне непосредственным начальством в лице руководителя нашей экспедиции. Изучаю литературный артефакт. Дело, кстати совсем не простое. Тут кроме чужого языка еще и разные отвратительные почерки. Не один писал, а целый коллектив. Один помер – другой продолжил. Так что каждому свое. Вам нырять, а мне тяжело трудиться. Кстати, лошадок они, скорее всего не по дурости поубивали, а потому что те от крысиного запаха шарахались.

Кузнец был местами изрядно жадный и из всей нашей компании самый подозрительный. Если Доцент не задавался вопросом, откуда я или Черепаха знаем некоторые вещи, просто принимал как данность, то у этого мы явно были давно на подозрении. Правда, в чем нас можно подозревать он пока и сам не догадывался, и совершенно не желательно, чтобы догадался. НО после зрелища перекидывания людей в крыс и моего близкого знакомства с их языком ему неизвестно что могло в голову стукнуть. Так что про запах, которого боялись лошади, я специально сказал, пусть подумает.

Вобщем я и не соврал. Боялись. Наших коней из экспедиции тоже надо было втихую приучать к моему не вполне нормальному запаху. Это ведь рефлексы, запах медведя или волка и лошадь тут же впадает в панику. На равнинах, сколько уже поколений прошло, а выбить никак не удается. Ничего, у таких профессиональных конокрадов и селекционеров как Народ есть разные способы. А у меня еще и специфическое родовое умение. Я могу с ними договариваться. Правда у такой способности есть и свои отрицательные стороны. Вот кому понравится, если посреди ночи его зовет кобыла, которой время рожать пришло? А ведь зовут. Это дело такое, обоюдное. Они тебя возят и на тебя работают, будь любезен бегать по зову.

Кузнец тяжело вздохнул, бросил на землю куски кожи и пошел к остальным раздеваться. Мы вернулись на место стоянки и теперь пытались собрать, что еще можно. Работы было много. Половина нашего добра была разбросана по всей округе, а вторая утоплена в реке. Хорошо еще не очень далеко. Времени у крыс было мало и особо они себя утруждать не стали. Единственное что забрали, так это еду. И то, про консервы видимо не поняли, а муку с сахаром высыпали прямо на землю и еще насрали сверху.

Из этой самой книги, которая была дневником аргхов уже десяток поколений, я теперь хоть знал, почему они себя так странно повели. Народ никогда бы не бросил добычу, даже если бы не понимал, что это за странные вещи. Можно потом в спокойной обстановке попытаться разобраться, да и металл с кожей и деревом просто так не валяются. У нас все используется и перерабатывается.

Многие пришли в Клан потому что были убеждены, что нельзя останавливаться в развитии. Старые обычаи хороши до определенного момента. Изменилась обстановка вокруг, надо меняться и самим. Большинство устраивала такая закостеневшая жизнь. Нас – нет. А вот крысы в своей любви к старине пошли еще дальше. Они жили точно также как и шестьсот лет назад, когда только формировался Народ. Никакое новшество не имело шансов появиться среди них. Предки такого не завещали, и этого было вполне достаточно. Все было давным-давно определено, вплоть до формы наконечников у стрел и материала, из которого они делались. Изобретатели могли очень плохо кончить. Поэтому и не взяли они ничего у нас.

Утащивший мой Узи Убийца Приматов явно напрашивался на неприятности, поэтому и спрятал оружие в тайник. Об этом он вполне откровенно поведал в своем дневнике. Очень заинтересовался, и хотел разобраться. В последнее время его семейство было изрядно потеснено соседями и нуждалось в хорошем козыре.

Читать я начал с конца, там, где он писал про последнее время. Что там творилось несколько столетий назад, не особо меня интересовало. Только разобравшись в здешних реалиях жизни новых родственников в последние шода, что было совсем не просто, он писал короткими фразами и для себя, иногда приходилось догадываться, о чем вообще речь идет, глянул ради интереса в начало первой книги. Оказалось, был совершенно не прав. Такого я и представить себе не мог.

Глава 14. Завещание в никуда

Я, Яллар Кривер до Здигне, бывший сотник Ночного Кулака, нынче именуемый Вожак, пишу это, сам собственно не знаю зачем. Сотник Ночного Кулака – это приравнивалось к тысячнику в обычном подразделении. А наград я в свои тридцать лет, когда та жизнь кончилась, имел столько, что хватило бы на десяток моих товарищей по военному училищу.

Осенью мне пошел семидесятый год, и все мои старые и новые болячки и ранения очень серьезно напоминают о себе. Я думаю, что не переживу эту зиму. Смешно, наверное, в старые времена прожить и сто пятьдесят зим было не великим достижением, а вполне нормальным делом. Вот только где эти старые времена?

Раньше я надеялся, но теперь практически уверен, что на континенте кроме меня людей не осталось. Немногие выжившие быстро погибли, сталкиваясь с новыми хозяевами планеты. Им припомнили все прошлые обиды – и выдуманные, и настоящие. Пару раз приходилось видеть тела, и зрелище было достаточно неприятное. Может быть, люди есть где-то там, на островах в океане, или еще где, но за все прошедшие годы мы так и не приняли ни одной передачи. Дежурство в центре связи давно превратилось в скучную обязанность, и оборотни спокойно спят в это время. Сигнала не было, нет и, скорее всего, не будет никогда. Только из уважения ко мне они еще делают вид, что продолжают ждать.

Не знаю, кому эти записи пригодятся, разве что археологам, если они когда-то появятся. Скорее всего, они будут лежать, пока не сгниют, но хочется рассказать о том, что произошло со мной.

Я происхожу из потомственного рода военных. Слово «до» об этом сообщает каждому. Нужно иметь не менее пяти поколений предков-военных, и в каждом поколении кого-нибудь, дослужившегося не меньше чем до командира крыла или погибшего в бою, и только тогда ты получаешь право на частицу «до» перед семейством. У нас было восемь поколений, и я девятое – последнее. Потомки у меня есть и достаточно много, но это не семейство до Здигне. Моя кровь останется практически во всех видах оборотней, пришедших в Крепость. А это все кроме гиен, крыс, собак и водных. Собаки почему-то не появились, да их всегда было очень и очень мало, а с крысами и гиенами общий язык так и не нашелся. Крысы вообще поговаривают о том, чтобы отделиться и уйти, а гиены уже через двадцать лет после Войны так и сделали. Не устраивали их наши порядки. Иногда я думаю, что может, они и правы были. А может это идет еще с тех времен, когда остальные служили в армии, а эти в полиции и спецслужбах. Другое отношение и соперничество еще из старых времен. Морские и речные оборотни тоже до нас не добирались. Водным в степи нечего делать. Мы пробовали их искать, но так и не нашли. Ничего удивительного, десятки видов разумных и полуразумных остались на свободе после Катастрофы и не все мирно сосуществуют.