А за ними по пятам двигалась громадная абсолютно черная фигура — словно призрак пастуха, гонящего остатки отары на бойню.
— Умбра! — охнула Ниива.
— Хорошо! — отозвался Рикус, бросаясь вперед.
— Что же тут хорошего, — спросила женщина, догоняя гладиатора.
— Раз здесь Умбра, значит здесь и Маетан.
— Хорошо, — вслед за Рикусом прогудел Гаанон, и земля затряслась под его ногами. — Я убью их обоих.
За ними, вопя во всю глотку, навстречу урикитам устремилось несколько сотен гладиаторов. Рикус видел, что схватка будет именно такой, как любили его воины: без всяких хитростей и тактики, клинок против клинка, воин против воина.
Две армии сошлись лицом к лицу, и Рикусу стало не до размышлений.
Мул прыгнул на двух копьеносцев в первом ряду. Он рассчитывал срубить острия их копий и проскользнуть дальше, к Умбре. Но в последний момент копьеносцы вдруг подняли свои копья и одновременно метнули их прямо в грудь Рикусу. Инстинктивным движением мул парировал одно копье мечом. Хотя удар пришелся не лезвием, а плашмя, древко копья коснувшись Кары Ркарда, разломилось надвое.
Второе копье внезапно нырнуло вниз и вонзилось Рикусу в живот. Мул вскрикнул и пошатнулся. Но как ни странно, не ощутил жгучей боли ранения. Глянув вниз, он увидел, что копье не пробило толстой кожи Пояса Ранга.
Вырвав копье из Пояса, Рикус небрежно отбросил его в сторону и улыбнулся ошеломленным урикитам. С криками ужаса, вопя что-то о колдовстве, противники мула бросились наутек.
— Трусы! — заорал Рикус, бросаясь в погоню. — От меня не убежишь!
С разгону он врезался в толпу урикитов. Засвистел волшебный меч, рассекая руки, тела, доспехи с такой же легкостью, как только что — древко копья. Справа от него рубила своим тяжелым топором Ниива. Слева мощными ударами огромной дубинки крушил врагов Гаанон.
Трое гладиаторов все глубже врезались в ряды урикитов: настоящий ураган смерти, самум над солончаками Костяных Равнин. Порой Рикусу приходилось поднимать Кару Ркарда не для атаки, а чтоб парировать удар. И каждый раз соприкасаясь с волшебным клинком, обсидиановые, как, впрочем, и древние стальные мечи, кинжалы и топоры, разлетались вдребезги.
Вскоре в мире Рикуса существовали только блеск его меча, боевой клич, вырывающийся из его глотки, запах вываливающихся на песок внутренностей и горячая кровь врагов, ручьями текущая по его обнаженным рукам. Он действовал не задумываясь. Меч плясал, словно став продолжением его руки. Вторая рука и ноги, казалось, сами по себе, наносили удары, отбрасывая урикитов под топор Ниивы или дубину Гаанона. Он любил сражаться, как трикрины любят охоту, как эльфы — бег, как гномы — труд. Для этого он и появился на свет. Это призвание мула — драться и побеждать.
Кипела битва, и Рикус краем глаза успевал заметить, что повсюду воины Тира рубили, резали, крушили растерянных солдат Урика. Как и сам мул, его соратники всю свою жизнь провели, готовясь к поединкам на Арене. И хотя их воинское искусство уступало непревзойденному мастерству Рикуса, все они на голову превосходили своих противников. Одетые в красное фигуры падали десятками. В воздухе стоял удушливый запах пролитой на раскаленные камни крови.
Все кончилось быстро. Даже слишком быстро. Внезапно Рикус обнаружил, что бежит, спотыкаясь о трупы, отчаянно пытаясь догнать удирающих без оглядки урикитов.
— Сражайтесь! — прогремел голос Умбры. — Сражайтесь и умрите, или я сделаю вас своими рабами!
Черный великан схватил двух улепетывающих солдат и втянул их в свое черное тело — точь-в-точь, как в первый раз, когда Рикус его увидел. Но угрозы уже не действовали на потерявших голову от страха урикитов. Воины Хаману продолжали бежать, а те немногие, что все-таки послушались своего зловещего командира, падали, пронзенные мечами гладиаторов.
— Вперед! — закричал Рикус. — Покажем этим трусам!
— Смерть поганым урикитам! — эхом отозвался Гаанон, громыхая почти так же громки, как Умбра.
Теперь, когда урикиты обратились в бегство. Битва потеряла для мула интерес. Однако он не прекращал погоню. Пока все складывалось для тирян наилучшим образом. Враг бежал, и бежал прямехонько в расставленную Джасилой и Каилумом ловушку. У них, конечно, могло не хватить сил остановить такое количество обезумевших солдат, но хоть ненадолго задержать эту толпу проклятых трусов, пока подоспеют гладиаторы, они наверняка смогут. И тогда все будет кончено.
Мул бежал, буквально на каждом шагу разя врагов своим мечом. Ниива и Гаанон как могли спешили за ним, добивая тех, кого мул только ранил. Внезапно Рикус очутился лицом к лицу с огромной черной тенью.
Черная рука мелькнула справа от него, схватив сразу и гладиатора из Тира, и убегающего от него солдата из Урика. Два крика, от которых кровь стыла в жилах — и тела несчастных растворились во мраке Умбры.
— Ну, вот и Умбра, — тяжело дыша, сказала Ниива. — Что нам теперь делать?
Рикус молчал. Гаанон тоже. Похоже, вид противника в несколько раз больше его самого лишил великаныша дара речи.
Мул поднял взор… Сапфировые глаза Умбры глядели прямо на него.
— Ты дорого заплатишь за свою победу, тирянин, — улыбнулся Умбра и протянул руку к Нииве.
Взмахнув окровавленным топором, женщина с криком опустила его на призрачную руку гиганта. Блестящее лезвие вынырнуло из черной пелены и, ударившись о камни, раскололось, словно стеклянное. Черные пальцы Умбры сомкнулись на талии Ниивы.
— Рикус!!! — закричала она, а черная тень уже поползла вниз по бедрам и вверх по ее груди.
Не зная что еще предпринять, мул неуверенно ткнул мечом в черную туманную руку гиганта. К его удивлению, колдовской клинок вонзился в тень, как в живую плоть. Умбра вскрикнул. Перехватив меч поудобнее, Рикус со всего размаху обрушил его на руку Умбры.
Разбрызгивая во все стороны клочья черного тумана, кисть гиганта упала на землю. Дрожащая как в лихорадке Ниива рухнула на колени. Медленно, один за другим, черные пальцы стекали с ее тела, впитываясь в сереющий на глазах песок.
Гаанон яростно взревел и взмахнул своей дубинкой. Как и топор Ниивы, дубина не причинила чудовищу никакого вреда. Пройдя сквозь похожее на дым тело, она ударившись о камни, рассыпалась на мелкие кусочки. Умбра пнул великаныша и, наступив тому на грудь, придавил к земле.
Взвыв от ужаса и боли, Гаанон попытался откатиться в сторону, но все его усилия были тщетными. Умбра не давал ему пошевелиться, а черная тень начала обволакивать тело гладиатора.
Рикус рубанул мечом по черной ноге. И снова волшебный меч впился в тело. Изрыгая проклятия, повторить которые не под силу человеческой глотке, Умбра неповрежденной рукой ударил мула в грудь. Падая, Рикус выронил Кару Ркарда, но сперва он этого даже не заметил. Все чувства сковал невыносимый холод, пронзивший его до мозга костей. Рикус потянулся за мечом, но руки не слушались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});