Народ: Достойно и праведно поклоняться…
Некоторые части литургии, такие как символ веры, серафимская песнь, Господня молитва, говорились или пелись священником и собранием совместно. Изначально все собрание верующих[1074] должно было отвечать священнику, но с развитием иерархического принципа демократические и народные элементы отпадали, и за собрание стали отвечать диаконы или хор, особенно когда язык литургии перестал быть понятен народу[1075].
Некоторые из древнейших литургий, такие как литургии святого Климента и святого Иакова, давно вышли из употребления и представляют чисто исторический интерес. Другие, например, святого Василия и святого Иоанна Златоуста, еще используются, с различными изменениями и добавлениями, в Греческой и Латинской церкви. Многие наиболее ценные их места перешли через латинские служебники в литургии и формулы англиканской, лютеранской и некоторых реформатских церквей.
Но в целом настроение древних литургий сильно отличается от настроения литургий протестантских, в том числе англиканских. Ибо во всех них центральное место занимает евхаристическое жертвоприношение, вокруг него сосредоточены все молитвы и богослужение. Этот акт жертвоприношения за живых и мертвых представляет служение во всей полноте, в котором проповедь совершенно не обязательна, и ею, действительно, часто пренебрегали. В протестантизме, напротив, вечеря Господня — почти исключительно причащение и общение, а проповедь — главный момент всякого служения.
Между восточными и западными литургиями существуют следующие характерные различия.
1. На Востоке сохраняется доникейское деление публичного богослужения на две части: λειτουργία κατηχουμένων, MISSA CATECHUMENORUM, в основном дидактического характера, и λειτουργία τών πιστών, MISSA FIDELIUM, собственно совершение евхаристии. После объединения церкви и государства, а также после введения детского крещения это деление утратило свое первозданное значение. В латинской литургии две части объединены в одну.
2. Восточные литургии содержат, после слов учреждения, явный призыв к Святому Духу, без Которого освящение даров не может полностью осуществиться. Следы этого присутствуют в галликанских литургиях. Но в римских литургиях такого призыва нет совсем, и освящение даров считается происходящим тогда, когда священник повторяет слова установления таинства. Этот момент остался предметом споров между Греческой и Римской церковью. Григорий Великий утверждает, что апостолы для освящения пользовались только словами учреждения и Господней молитвой[1076]. Но откуда он мог знать это в VI веке, когда в Новом Завете об этом ничего не сказано? Invocatio Spintus Sancti для сошествия на дары в Писании нигде не упоминается; говорится только о благодарении Господа, предшествующем Его словам учреждения, которое также могло быть актом освящения, хотя и не является таковым в понимании ни Греческой, ни Римской церкви. К тому же, слова учреждения: «Сие есть Тело Мое» и т. д. — обращены не к Богу, а к ученикам и отражают, так сказать, следствие Господнего благословения[1077].
3. Восточная литургия допускала использование разных языков, греческого, сирийского, армянского, коптского, в чем она больше похожа на протестантскую; римская же месса, из соображений единообразия, пожертвовала всеми местными языками ради латинского, вследствие чего стала непонятной для народа.
4. Восточная литургия представляет собой, так сказать, символическую драму об истории искупления, которая почти без изменений повторяется каждое воскресенье. Предшествующая ей всенощная символизирует сотворение, грехопадение и искреннее ожидание Христа; основное богослужение в воскресенье утром — жизнь Христа от рождения до вознесения; молитвы и уроки сопровождаются соответствующими символическими действиями священников и диакона — зажжением и погашением свечей, открытием и закрытием дверей, целованием алтаря и Евангелия, крещением лба, рта и груди, размахиванием кадильницей, частой переменой литургических одеяний, шествиями, коленопреклонениями и поклонами. Ортодоксальное греческое и русское поклонение носит ярко выраженный восточный характер и превосходит римское великолепием и помпезностью символического церемониала[1078].
Римская месса также является драматическим воспоминанием и представлением истории искупления, особенно страстей и искупительной смерти Христа, но носит более дидактический характер и представляет не столько объективную историю, сколько субъективное применение искупления во всех своих составляющих, от Confiteor до Postcommunio. Она предоставляет меньше места для символических действий, но больше — для слов и пения и явно следует течению церковного года — с разным краткими молитвами[1079] и разными вступлениями к великим праздникам, что придает ей разнообразие. В этом она ближе к протестантскому богослужению, которое, впрочем, совершенно отказывается от символического покрова и ставит в центр события проповедь.
Все восточные литургии делятся на две части. Первая состоит из молитв и действий до анафоры, то есть от положения даров (canon Missae) до «Ввысь обратим сердца» (Sursum corda), а вторая — от анафоры до конца.
Первая часть также делится надвое, на литургию оглашенных и литургию верных, до Sursum corda. В нее входят вводная молитва, вход, антифон (ingressa), малый вход, Трисвятое, чтение Писания, молитвы по Евангелию и роспуск катехуменов; затем молитвы верных, великий вход, предложение даров, поцелуй мира и символ веры.
Анафора (евхаристический канон) включает в себя великую евхаристическую благодарственную молитву, воспоминание о жизни Иисуса, слова учреждения, приношение даров, призывание Святого Духа (эпиклеза), великое ходатайство о живых и мертвых, молитву Господню и, наконец, причастие, с соответствующими молитвами и действиями, благодарение и роспуск[1080].
§99. Восточные литургии
В целом сохранилось, вероятно, более сотни древних литургий, если считать все редакции, видоизменения и переводы. Но современные исследования показывают, что они сводятся к пяти или шести группам, которые можно назвать по именам церквей, в которых они возникли и использовались: литургии Иерусалима (или Антиохии), Александрии, Константинополя, Ефеса и Рима[1081]. Большая их часть принадлежит Восточной церкви; в целом эта церковь была гораздо более плодовитой и больше поощряла многообразие, чем Западная, которая стремилась к единообразию в организации и поклонении. Среди восточных литургий самые древние и важные написаны на греческом языке.
1. Литургия Святого Климента. Она присутствует в восьмой книге Апостольских постановлений и, вместе с ними, ошибочно приписывалась авторству Римского епископа Климента[1082]. Это древнейшая полная запись порядка богослужения, вероятно, составленная на Востоке в начале IV века[1083]. Она больше всего похожа на литургии святого Иакова и Кирилла Иерусалимского и по этой причине может быть отнесена к иерусалимской группе. Мы не знаем, в каких церквях она использовалась, если использовалась вообще. Это нечто вроде нормативной литургии, и в основном она ценна тем, что демонстрирует разницу между никейской и доникейской формой богослужения, оттеняя поздние дополнения и изменения.
В литургии Климента служение катехуменов строго отделено от служения верующих[1084]. Она содержит простейшую форму предложения святых даров: «Тело Христово» и «Кровь Христова, чаша жизни», на что верующий отвечает «аминь». В воспоминании об усопших не называются ни имена конкретных святых, ни даже имя Богоматери, которое впервые упоминается в публичном богослужении после Эфесского собора 431 г.; отсутствуют несколько вводных молитв священника. Наконец, отсутствует Никейский символ веры и даже молитва Господня, которая добавлена ко всем остальным евхаристическим молитвам и, согласно заявлениям некоторых канонистов, совершенно необходима[1085].
2. Литургия Святого Иакова. Предание приписывает ее Иакову, брату Господа, епископу Иерусалимскому[1086]. Конечно же, она не могла быть им написана, даже если принять во внимания только Никейский символ веры и выражения όμοούσιος и θεοτόκος, использованные в ней и принадлежащие никейскому или посленикейскому богословию. Следующие места также говорят о более позднем происхождении: «Пресвятую, пречистую, преславную, благословенную Владычицу нашу Богородицу и приснодеву Марию… и всех святых и праведных помянем, да молитвами их и предстательствами все помилованы будем». Первый явный пример такого употребления встречается у Прокла Константинопольского около середины V века. Но в любом случае, это одна из древнейших литургий, использовавшаяся уже в IV веке, ибо с ней дословно совпадают литургические цитаты у Кирилла Иерусалимского (в его пятом Мистагогическом катехизисе), умершего в 386 г. Она предназначалась для Иерусалимской церкви, которая упоминается в начале молитвы о вселенской церкви как «святой и славный Сион, мать всех церквей»[1087].