— Если кто спросит, отвечай — прибамбас, — учила я своего спутника, шагая с ним вместо по обочине. — На блина ты не похож, на хрена ты не похож, а за прибамбаса сойдешь… Тем более — с хреновиной.
Авось остановился и сорвал с шеи свою металлическую штуку.
— Это — хреновина, да? Это тебе хреновина?!.
— Ты чего?
Но ему было безразлично, что я отвечу, да и отвечу ли вообще что-нибудь. Он смотрел на свою висюлину, и в глазах у него стояли самые настоящие слезы.
— Ну, коли хреновина!..
Авось размахнулся и забросил прибамбасик в придорожные лопухи пополам с крапивой.
— Горе ты мое! Что же мне теперь с тобой делать?! — взявшись вывести его из опасной зоны, куда он проскочил, как ему и полагалось, на авось, я уже и сама была не рада. — Как же я тебя теперь за прибамбаса выдам?..
Посмотрела на него с укоризной и вдруг поняла, что еще не все кончено.
— Ты знаешь кто? Ты — прибабах!
Он даже не спросил, что это слово означает. А может, знал, но сделал вид, что мои высказывания ему уже глубоко неинтересны. Я же стала раскручивать мудрую мысль. Если про чудака все чаще говорят «с прибабахом», стало быть, уже где-то есть прибабахи! А что их никто не видел — так это не аргумент. Вот Авось пусть и будет первый!
Дорожный указатель сообщал, что до городской черты — ровно километр. Мы могли рассчитывать еще на один пост. Если блины — это еще полбеды, блины все — с широкими и добродушными масляными рожами, блина можно уболтать. А если злые и едкие хрены? И ведь скорее всего — хрены!
Всего километр, подумала я, по шоссе десять минут ходу, но, наверно, можно перепрыгнуть через канаву и пойти огородами. Не так комфортно, как по асфальту, зато есть шанс, что доберемся. Перспектива напороться на хреновый пост меня совсем не радовала. Там даже я так просто не отмахаюсь. Придется пускать в ход самое надежное средство — синоним. Хрены — они эвфемисты и прекрасно это знают. Они кочевряжатся, пока ты не пришлепнешь их синонимом. Перед ним они, как перед старшим по званию, стоят, сидят и лежат по стойке смирно. Пока едят ушами начальство — можно и проскочить…
Поскольку на свое новое звание «прибабах» Авось ничего не ответил, я и решила, что инцидент исчерпан, мой спутник осознал глубину своей глупости и дальше все пойдет как по маслу. Ошиблась!
— Ну, напарываться на хреновый пост нам ни к чему, а пойдем-ка напрямик, — предложила я. Но он, закусив удила, резко принял с места и так резво понесся вперед, что я насилу догнала.
— Тебе не терпится погореть? — спросила я, переходя с шага на бег. Ответа опять же не было. Я поняла, что он этим хотел сказать: авось пронесет. Но мне что-то мало верилось в удачу.
О том, что пост — хреновый, я догадалась, увидев двух девиц, что околачивались поблизости с бутылками пепси-колы. Сумок они при себе не имели — стало быть, сумки или рюкзачки остались на посту. Обе были похожи неимоверно — длинные, тощие, с лиловыми короткими волосами и в маечках выше пупа. Правда, одна была в шортах, другая — в символической юбке. Они неторопливо шли по шоссе, беседуя о своем, девичьем, и выглядели вполне довольными жизнью. Такие девицы только и смотрят, где бы подцепить богатого хрена…
— Эй, типа ты! — обратилась я к той, что в юбке.
— Типа ну?
— Там, типа, пост?
— Типа пост, — охотно ответила она.
— Хреновый типа?
— Типа реально.
Авось презрительно уставился не на нее, а на меня.
— Ну, тут мы с тобой и расстанемся, — бодро сказала я ему. — Ты меня типа проводил, можешь возвращаться.
Покосилась на обеих тип и добавила:
— На хрен…
И тут же для достоверности я попыталась его обнять, но он шарахнулся.
В момент объятия я бы сказала ему, что отвлеку внимание девиц типа «типа», а потом — и поста, он же, Авось, пусть чешет кустами, обогнет пост по дуге с максимальным радиусом и выйдет на шоссе уже почти в городе, там и пересечемся… Он прекрасно видел, что я хочу его о чем-то предупредить, но доблестно пренебрег. И устремился в просвет между девицами, едва их не раскидав, и понесся к посту, полный решимости умереть, но не унизиться!
— Типа крыша едет? — догадалась моя собеседница.
— Типа съехала! — и я поспешила следом, но опоздала. Пост был за поворотом, и стоило Авосю исчезнуть из моего поля зрения, как оттуда загремело яростное:
— Хрен пройдешь!
И в поддержку командиру — дружное, залповое:
— О-кей!!!
— Ой… — прошептала я. А подумала куда быстрее, хотя и была моя мысль гораздо длиннее, чем «ой»: ну все, царствие тебе, Авось, небесное, нет тебя больше в этом мире, один Кондратий остался!..
— О-кей! О-кей! — раздались одиночные возгласы. Я встрепенулась — неужели у Авося хватило ума стремительно залечь и пропустить залп над собой?
Похоже, так оно и вышло, а потом он кинулся петлять кустами. Инстинкт самосохранения оказался умнее его свихнувшихся от гордости мозгов.
Прорваться через опытный хреновый пост можно было только на авось. Он попытался — и сгинул в неизвестном направлении. Когда я подошла поближе, ругань на посту царила страшная, хотя и однообразная.
— Ну что же, — сказала я себе. — Сделано все, что возможно. И для человека, проснувшегося в кустиках на вершине этнографической горы, я совершила немало. А теперь неплохо бы проснуться еще раз…
Я напрягла все свои к этому делу способности и…
Глава третья Пришел незван — поди же негнан
Утро началось с телефонного звонка.
У меня есть начальство, которое меня нежно любит. Любовь проявляется так: мне позволено свободное плаванье в Сетях за счет редакции хоть ночи напролет, слово «дисциплина» в моем присутствии не произносится вообще, но в самое непотребное время суток меня вынимают откуда угодно и отправляют куда угодно. И если вчера я расхлебывала скандал между кришнаитами и общиной Синего Креста, значит, завтра обязательно окажусь на подводной лодке. Когда-нибудь я засну на грязной лестнице, под самым чердаком, в третьем часу ночи, устав расследовать обстоятельства безвременной смерти человека с трогательной фамилией Зайчонок, а проснусь в объятиях далай-ламы.
— Лети мухой! — велело начальство примерно месяц спустя после моего путешествия сквозь посты с безумным спутником. — Вот телефон — бу-бу-бу… Спросишь заместителя директора по фамилии — бу-бу-бу… Там у них на производстве то ли барабашки, то ли воры завелись. Если воры — черт с ними. Если барабашки — четыре тыщи в номер! О-кей?
— И картинку?
Начальство задумалось. Портрет барабашки — это было бы круто! Однако начальство знало пределы даже газетного реализма и на подначку не попалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});