полегче, но это только от обезболивания, надо пулю вынимать как можно скорее, иначе всё может очень нехорошо выйти. Поэтому предложение Мишани как нельзя кстати.
— Так я вот чего сказать ещё хотел, — продолжил Мишаня, — может вам не ждать нас? Пока мы ещё дотелепаемся... А ты если притопишь, так часа через три дома будешь. Как тебе такое?
— А если поломка, или застрянем? Тогда чего? На закорках Леньку тащить? Нет уж, лучше потихоньку, но наверняка.
Теперь настала Мишанина очередь кивать.
— Ты только за рулем не спи, да на педальку посильнее тыкай, глядишь и быстрее до дому доберёмся. = добил я.
Миша хотел было возразить, но тут из пикапа просигналили к отъезду, и он шустро ускакал к своей буханке, а я уселся за руль трофейного бегемота.
Солнце поднялось почти к зениту и зажаривало во всю, на термометре застыло плюс тридцать четыре градуса, а я обнаружил где включается магнитофон и из динамиков понесся знакомый хрипловатый баритон.
"Аттеста-а-ат в крови, по бока-аам конвой.... А ме-ееня везут, под сирены вой...
Глава 37
Как Мишаня и предсказывал, на гористых участках травы почти не было, и мы, чтобы осложнить возможным преследователям задачу, ехали не колонной, а цепью, на достаточном отдалении друг от друга. Плюс, по ходу движения иногда останавливались, сдавали назад по своим же следам, и свернув чуть в сторону прокладывали новую дорогу.
Все понимали что если городские зададутся целью найти станицу, найдут в любом случае, по следам или без, но время работало на нас, каждый лишний час мог стать решающим.
Вообще, мы хоть и боимся нападения, но я не знаю какие нужны силы чтобы захватить деревушку.
Одно дело когда село только появляется, никто ничего не понимает — приходи и бери голыми руками, и совсем другое наш случай, когда станица по факту превращена в крепость со своим гарнизоном, и серьёзным тыловым обеспечением.
Ведь даже не считая самой линии периметра, с его охранными башнями и дотами, каждый дом может стать долгоживущей огневой точкой. Те же каменные коттеджи на краю села, с заложенными окнами первого этажа и бойницами второго. Достаточно нескольких человек со стрелковым вооружением, и всё, близко к нему не подойдёшь.
Можно попробовать зайти по реке, там открытого пространства не так много, но зато количество постов больше, пока переправляться будешь, нашинкуют по полной программе. Эффекта неожиданности не выйдет, за рекой секреты понатыканы, незамеченным не подберешься.
Конечно вопрос с оружием и боеприпасами всё ещё актуален, но с нашим приездом и он частично закроется. Я не знаю точно сколько и чего собрали после последней стычки, но думаю пустыми бандиты даже на горшок не ходят, плюс купленное в городе. Так что и тут всё более-менее нормально.
В общем с моей, конечно же дилетантской точки зрения, защищены мы достаточно серьёзно, но как оно обернется в действительности, я конечно же предсказать не возьмусь.
Сколько в истории примеров когда брались самые неприступные крепости; где осадой, где хитростью, где непрерывной бомбёжкой.
Могу ошибаться, это ещё в школе проходили, но была такая крепость в Персии, полностью название её я не помню, но там точно присутствует слово шевалье, я и запомнил потому что с тремя мушкетерами связано — шевалье д’Артаньяна наверняка все знают. Крепость эту построили рыцари крестоносцы, ещё во времена крестовых походов в святую землю, как мощнейший оплот в тех краях. Она выстаивала и осады, и любые военные удары,— как только сарацины не пытались — даже близко подойти не могли. И в итоге просто обманули защитников, написав письмо, от имени какого-то главного босса рыцарей, с приказом покинуть крепость.
Как уж те поверили в это, я не знаю, — может самим там сидеть надоело, или ещё что, но факт остается фактом, крепость пала. А значит так или иначе, а ключик подобрать очень даже можно.
— Далеко ещё? — проснулся Леонид.
— Почти доехали. Ещё час, может чуть больше.
Ближе к селу я уже неплохо ориентировался, оставалось километров тридцать, мы сейчас проезжали место где в нашем времени находился большой поселок с гранитным карьером, так он кстати и назывался — Гранитный.
— А конкретнее можно? — не успокаивался раненый.
— Гранитный проезжаем. Потерпи чуток.
Я видел что ему больно, действие обезболивающего закончилось, но останавливаться и повторять процедуру я не хотел, скоро приедем, и тогда уже доктора разберутся.
Леонид что-то ещё буркнул, и поёрзав немного, успокоился, замолчав до самого села.
На подъезде, а выехали мы со стороны стелы, нас встречала большая группа вооруженных станичников — перестраховывались.
Останавливаться я не стал, рукой помахал и рванул к больничке, Леонид совсем затих, то ли спал так крепко, то ли от боли отрубился.
Тормознул только возле здания школы, — у торцевого входа, там располагалась больница, несколько раз посигналил, и с выскочившими на шум женщинами перетащил его внутрь. Как печка горячий, пока его тормошили он ненадолго очнулся, что-то пролепетал и попросил воды.
Мы уложили его на кушетку с колёсиками, я сбегал за ампулами и передал пакет Ане, потом, чтобы не мешать, вернулся к машине.
*****
Село гудело.
Весть о возможном нападении всколыхнула станичников. Когда подъезжал, возле штаба почти никого не было, сейчас же собралась целая толпа.
Катались машины, что-то грузили, кто-то выходил, кто-то заходил, постоянное хлопанье дверьми и шум моторов заполнили догорающий июльский вечер.
Нужды, прямо сейчас идти отчитываться, я не видел, судя по суете, мужики уже объяснили ситуацию, подожду пока прояснится с Леонидом, потом погляжу, или с главой поговорю, или домой поеду, отдыхать. От одного меня сейчас мало что зависит, всё решается на совете.
Но недолго музыка играла. На крыльце появился Сергей Алексеевич, и оглядевшись, заметил меня.
Я смотрел исподлобья, поэтому до последнего делал вид что ничего не замечаю.
Тогда он спустился, и в сопровождении целой свиты двинулся в мою сторону.
— А ты чего один тут грустишь, Василий? — ещё издали заговорил он, — что Леньку подстрелили знаю, доложили уже, только тебе тут торчать бестолку, доктора и без тебя справятся. Чего молчишь?
— Да так. Устал малеха. Отдыхаю. — не зная что ещё сказать, я сказал правду.
— Ты погоди пока уставать, дело к тебе есть, неотложное.