Молодёжь в отряде скрашивала себе жизнь тем, что придумывала для воинов и предводителей разные прозвища, начало этому положили Персей с друзьями из Аргоса, потом же подхватили и остальные. Александра они прозвали Ксифосом, ибо он был прямым и жёстким как меч, да и всюду бродил со своим мечом, подчёркивая воинственность. Габриэль стала Сирийкой из-за необычного имени, иногда же её звали Сафо, намекая как на стремление писать, так и на любовь к Зене, Ономакрита называли Разбойником, Ферамен прослыл Одиссеем за свои хитрость и страсть к путешествиям. Саму предводительницу они нарекали многими именами, ибо её окружали тени мифов, она была и Сотерой, и Царицей воинов, и Богиней, и Сарматкой, впрочем, её собственное имя говорило больше любых прозвищ.
Либурны, жившие на севере Иллирии, встречали их хорошо, уже зная от собратьев из Промоны, что они гости Агрона, достойного вождя, впрочем, предупреждали, что скоро отряд вступит в земли япидов, которые не чужды грабежа. На побережье эллины могли видеть, как либурны готовят к спуску на воду после зимнего простоя свои быстрые суда, обновляют краски и глаза по бортам, многих это зрелище влекло в море, словно память предков билась в крови. Накануне новолуния они вступили в земли япидов, и проводники указали на первые их поселения, как они знали, городов у этого народа было всего три, люди же, в основном, жили в больших и малых деревнях. Это была последняя богатая плодами сельского труда местность, далее отряд ждали бедные и гористые земли, где у населения почти не водилось лишнего продовольствия, поэтому, в любом случае, запасы надо было пополнить здесь. Ради этого надо было подступиться к поселениям япидов и не спешить пройти их область побыстрее, хотя об опасности никто не забывал.
В сельской местности многие япиды, начавшие работать на земле, удивлённо смотрели на вооружённый отряд и сбегались под защиту своих земляных укреплений. В это время года они были особенно уязвимы из-за необходимости вовремя вспахать поля и произвести посев, поэтому войны на своей земле опасались и вели себя мирно. Варвары согласились на переговоры, когда узнали, что отряд не собирается нападать на них, они даже продали кое-что из своих запасов, хотя и меньше того, на что рассчитывали эллины. Япиды рассказали через людей, знавших иллирийский язык, что сами они путников не грабят, но живущие близ них карны, что занимают часть горы Окры, известные разбойники, и мимо них придётся пройти. В невинность япидов Зена не поверила, предпочитая не испытывать судьбу и поскорее миновать их земли, пока они не собрали молодёжь в значительном числе, однако слова о карнах учла, ибо и скордиски говорили, что это племя пастухов известно грабежами. Уже на следующий день пути стала видна синеватая тень могучей горы, и немалые тяготы предрекала она, как чувствовали многие.
Так они шли, и, приковывавшая взгляд и ранее, постоянно растущая, по мере приближения, гора Окра теперь высилась у самой дороги, по левую руку от идущих, она оставляла тревожное чувство в душе, даже не зная о диких её обитателях, можно было догадаться, что путь здесь опасен. Перед лицом этой опасности, Зена велела людям изготовиться к возможной битве, половина пеших облачилась в вооружение и двигалась с копьями на плечах, остальным пришлось принять на себя их поклажу, всадники разъезжали в голове и хвосте отряда, всматриваясь в массивы леса. Воительница часто ездила из конца в конец, облачённая в свой льняной панцирь, на пути ей попадался украшенный гребнем шлем Александра, что ободрял пеших, блестевшие начищенным металлом наплечники Ферамена, да тревожные глаза Габриэль. На горе ничего не было видно, однако она могла укрывать в своих лесах тысячи воинов, то же обстоятельство, что карны не вышли открыто встретить путников, хотя, должны были знать об их приближении, ибо с такого наблюдательного пункта было видно на много стадий, уже грозило бедой.
Уже во второй половине дня, когда половину горы они обогнули, Зена приблизилась к девушке и позвала её в сторону, показывая, что не хочет никому более доверять своих слов. Габриэль выехала вперёд, где Зена сказала ей:
- Они идут за нами. Отец научил меня видеть, и я заметила нескольких, да и птиц они спугнули пару раз. Я видела немногих, но там, выше, их намного больше, возможно, тысяча или две. Они ждут хорошего места для нападения.
- Скажем об этом остальным? Может, нашим стратегам? - тревожно оглянулась девушка.
- Нет, они будут озираться, как ты сейчас, и выдадут врагу, что мы знаем о преследовании, пусть лучше карны считают, что скрыты от нас.
- Чего они ждут? Проводники говорили, что где-то впереди будет ущелье меж гор, где и пролегает дорога.
- Да, будет узкое место, там они и устроят засаду. Поверь, если попадём туда, мы все там поляжем, и благость богов не спасёт. Остановиться и показать, что мы знаем о враге, тоже не выход, ибо их намного больше, они нападут, когда стемнеет.
- Что же делать?
- Пусть верят, что мы идём к ущелью, это даст нам время, ибо они будут готовить нападение именно там и раньше ничего не сделают. Я вышлю разведчика, дабы определил, как далеко от нас ущелье, сегодня лагерем встанем стадиях в двадцати пяти от него. Для варваров будет очевидно, что уже завтра утром мы пойдём там, поэтому они ещё вечером отправят часть своих залечь для засады. Ночью будем действовать - перебьём карнов в ущелье и постараемся пересечь его, пока враг ничего не заподозрил, возможно, именно так нам удастся уйти, впрочем, всё в руках богов.
До вечера никто не знал о враге, лишь Зена вела отряд по одной ей известному плану, всадник сообщил ей, что ущелье лежит в сорока стадиях, и она, заставив людей как можно быстрее преодолеть пятнадцать из них, указала место для лагеря. С моря приплыли густые, синеватые облака, что залегли над горой, предвещая дождь и мерцание небесного огня, но ночь расстилалась тихой и тёмной. У костра Зена рассказала стратегам о враге и своём плане, потом велела шести десяткам воинов скрытно готовиться к выходу, сама взяла ловкого Ферамена и отправилась разведать расположение варваров.
Габриэль готовилась рядом с Персеем и Александром, вновь ей предстояло взяться за короткий меч и действовать очень близко, но после уроков Зены она чувствовала себя уже иначе. Они, как и остальные воины, готовились выйти налегке, лишь девушка не сняла свой довольно лёгкий льняной панцирь, щитов вовсе не брали. Помня об Иллирии, они вновь решили покрасить лица, использовав уже нагоревшие в кострах угли. Воительница вернулась довольно скоро, она рассмеялась, увидев, воинственные образы своих спутников, и коротко рассказала им, что видела:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});