Джесс тотчас откинул одеяло. Женщина вздрогнула. Боль утихла, но теперь ей стало холодно.
– Укрой меня, – слабым голосом попросила она.
– Нельзя. Тебе надо сесть.
– О! – вскрикнула Кирнан, морщась от новой схватки.
Теперь они участились. Не успевала она отдохнуть от одного приступа, как тут же накатывался другой.
Она судорожно вцепилась в руку Джесса и вдруг поняла, что характер болей изменился. Теперь ей хотелось что-то из себя вытолкнуть.
– Джесс, он уже близко!
– Подожди, дай я посмотрю. Если ты станешь тужиться слишком рано, то повредишь и себе, и ребенку.
Она в изнеможении откинулась на подушку, чувствуя, как краска заливает ее щеки. Господи, за что такие страдания! Ужасная картина – она с огромным животом, вся красная и потная… А Джесс рядом!
А теперь еще хочет осмотреть ее… Кирнан судорожно свела колени.
– Я ведь твой муж, – осторожно напомнил он.
– Мне больно! – с упреком заметила она.
– Еще бы! Ты же рожаешь.
– Джесс, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня…
– Не забывай, что я врач, Кирнан.
– Сам-то ты не рожал, как же тебе меня понять?
– Кирнан, не упрямься. Дай я осмотрю тебя, – настойчиво повторил он.
Из горла у нее вырвался стон, ей казалось, еще минута – и она разрыдается. Но Джесс уже взял ее за руку и принялся баюкать, как ребенка.
– Кирнан, я люблю тебя. Конечно, мне не понять, как ты сейчас себя чувствуешь, но я не раз принимал роды и знаю, что тебе больно. Я сам нервничаю, поверь мне! Ведь я впервые помогаю появиться на свет собственному ребенку… Нашему ребенку, Кирнан! Драгоценная новая жизнь, нечто чудесное рождается благодаря нашей любви, несмотря на все ужасы войны. Новая жизнь, воплощенная в нашем ребенке, гораздо важнее, чем то, что нас с тобой разделяет. Доверься мне, Кирнан. Я люблю тебя, люблю всем сердцем. И сделаю все, что в моих силах!
Слезы по-прежнему туманили взор Кирнан, но в объятиях Джесса ей стало легче. Он мягко опустил ее на подушку. Она больше не противилась. И вдруг услышала, как он шаловливо прошептал ей на ухо:
– А твое лоно мне хорошо знакомо. Не забывай, что я не раз бывал там.
– Джесс! – с упреком воскликнула она.
Он рассмеялся. Кирнан вдруг воспряла духом, но боль тоже возобновилась. Она едва не закричала, впрочем, Джесс опередил ее, в восторге воскликнув:
– Показалась головка! Правда, чуть-чуть… Уже видно, какая она черная – как вороново крыло! Все идет отлично, Кирнан! Теперь тужься, и как можно сильнее!
Криста встала у нее за спиной и обняла за плечи, а Джейни готовилась принять ребенка. Кирнан тужилась и тужилась, а все трое – Криста, Джейни и Джесс – подбадривали ее. Истомленная, она вновь откинулась на подушку. Казалось, сил уже не осталось.
«Господи, когда это кончится?» – подумала она с тоской.
И тут раздался новый возглас Джесса:
– Кирнан, головка уже вышла! Наш ребенок почти родился. Еще чуть-чуть… Потужься сильнее!
Кирнан сделала последнее неистовое усилие и почувствовала резкое облегчение – ребенок появился на свет. Измученная, обрадованная, она попыталась отдышаться. И вдруг поняла, что не слышит детского крика. Ей стало страшно.
– Джесс… – Глаза ее расширились от ужаса, она не договорила.
Как раз в этот момент раздался долгожданный плач новорожденного, и Джесс, сияя, поднял его над головой. Темноволосый малыш беспорядочно двигал ручками и ножками. И вдруг плач сменился криком – видимо, чадо решило возвестить о своем приходе.
– Ах! – выдохнула Кирнан, не помня себя от счастья.
– Мальчик, – торжественно объявил Джесс. – Миссис Камерон, вы подарили мне сына, за что я вам очень благодарен.
Ловко перерезав пуповину, Джесс подошел к кровати и склонился над Кирнан. Нежно коснулся ее рта губами и вручил орущий сверток счастливой мамаше. Вглядываясь в маленькое красноватое личико, она почувствовала, что сердце ее вот-вот разорвется от любви, глубокой и сильной, подобной которой она доселе не испытывала.
– У нас сын! – прошептала женщина.
Джейни хотела забрать мальчика, но Кирнан решительно запротестовала.
– Но ведь его надо выкупать, миз Кирнан, – попыталась урезонить ее негритянка.
– Да и тебя подлатать не помешает, – объявил Джесс. – Ты немного порвалась, надо наложить швы.
– Но я себя прекрасно чувствую!
Вместо ответа Камерон рассмеялся и приступил к своим врачебным обязанностям, а Криста тем временем разговаривала с ней. Кирнан почти не почувствовала боли, пока Джесс вынимал послед и накладывал швы. Наконец роженицу умыли и переодели. Все вокруг так суетились, что она очень удивилась, когда Джесс вдруг скомандовал:
– А теперь тебе надо поспать.
– Но я ничуть не устала! А впрочем, если ты так считаешь… Ну, скажи, Джесс, разве наш сын – не чудо?
Он поцеловал ее в щеку.
– Настоящее чудо!
– Покажи мне его еще раз, а то не усну.
Однако усталость все же сморила ее. Не договорив, она опустилась на подушку и умолкла. Джесс не преминул отпустить по этому поводу язвительное замечание:
– Первый раз вижу, дорогая, что ты со мной не споришь!
Кирнан улыбнулась, закрыла глаза и в ту же минуту уснула.
Ей казалось, она забылась лишь на несколько минут, однако уже спустился вечер. Джейни внесла неистово кричащего ребенка.
– Голодный, бедненький, – ласково заворковала негритянка, протягивая Кирнан орущий сверток.
Та поспешно откинула рубашку и инстинктивно приложила ребенка к груди. Малыш коснулся соска, и женщина невольно вскрикнула от неожиданного и сладостного чувства, переполнявшего все ее существо.
«Надо же, я вышла замуж за своего злейшего врага и родила ему ребенка!» – удивилась она.
И вдруг поняла, что давно не испытывала ощущения такого безмятежного покоя. Ребенок наелся и задремал. Джейни осторожно забрала его, и Кирнан снова погрузилась в целительный сон. Проснулась она утром, когда яркий солнечный свет заливал комнату, а птицы за окном неумолчно галдели.
Оглядевшись, Кирнан увидела Патрисию. Девочка сидела в кресле у кровати и держала на руках ребенка.
– Ах, Кирнан, какой он милый!
– Правда? А я думала, только мне так кажется…
– Да что ты! Он просто чудо! – заверила ее Патрисия.
Улыбнувшись, мать развернула пеленки, с любовью глядя на крошку.
– Такой малыш, а уже есть ручки и ножки, и все пальчики, как у взрослого, – удивленно продолжала Патрисия. – Правда, он немного маловат, но это потому, что родился слишком рано. А вообще Джесс говорит, что он развивается нормально, – с важным видом добавила она, явно повторяя чужие слова.
«Вот и хорошо», – с улыбкой подумала Кирнан и в который уже раз умилилась. Сын таращился на нее своими ярко-синими глазенками. Щечки-то какие круглые и румяные, а волосы, как у папы, – иссиня-черные.