злится?
Вообще, задавать вопросы фрейлине было бесполезным занятием: скелету нечем было говорить.
– Все по-прежнему?
Олена не пошевелилась, но горящий в глазницах колдовской огонь мигнул. Это могло быть и «да», и «нет», и «не знаю», и «не твое дело». Вздохнув, я оперлась на перила.
В темнице у меня почти получилось примириться с собственной участью. В конце концов, быть путешественницей между мирами не самая плохая перспектива. Многие дворянки вообще рассуждают о путешествиях как о смысле жизни. Правда, говорят они о тех путешествиях, где их окружают роскошью и заботой. Мне же отводилась роль источника энергии для туманных планов злого мага. По крайней мере, этот статус предполагал меня живой.
Внимание привлекла яркая искра, мелькнувшая между вершин. Один раз, второй. Я без особого интереса наблюдала, как она подлетает ближе, обретая форму: два крыла, худое брюхо, покрытое золотистой чешуей. Ростом дракон не выдался, метра три всего, зато, в отличие от своего собрата, был то ли любопытным, то ли храбрым – пролетел совсем рядом с площадкой. Даже удалось рассмотреть горящие красные глаза и костяные наросты на морде.
Мне показалось, что еще пара мгновений, и он, зайдя на второй круг, попытается приземлиться, но тут Олена затрещала костями, подходя ко мне и требовательно дергая за рукав. Дракон камнем упал в пропасть под площадкой. Ну вот, чем не чудо? Еще неделю назад в долине жил последний дракон, а теперь появился второй. Если даже неразумные твари смогли выжить в новом для них мире, то и я как-нибудь справлюсь.
Забывшись, я перегнулась через перила, пытаясь разглядеть силуэт в снежной пелене. Фрейлина железной хваткой втянула меня обратно, разве что не швырнув на землю. Это раньше, пока я вела себя послушно, она играла роль служанки, а теперь стало очевидно, что Олена – страж. Самый неподкупный из всех возможных, который не даст мне испортить планы своего господина.
– Все по-прежнему, – стуча зубами, повторила я сказанные ранее слова. По-прежнему, да немного не так. – Ты ведь берешь где-то все эти тряпки? Отведи меня туда, где хранятся вещи другого мага.
Олена не шелохнулась. От досады хотелось ударить по черепушке кулаком. Конечно, глупо было надеяться, что поднявшееся по воле мага умертвие станет слушаться меня.
– Твой хозяин разрешил. – Я старалась говорить ровно, убедительно. Фактически Сайлас действительно предложил мне самой покопаться в стариковском барахле.
Стуча суставами, Олена развернулась и повела меня в замок. Путь, проходивший рядом со спуском в лаборатории колдуна, я преодолела бегом, молясь всем богам не пересечься с темным.
Записи прежнего владельца замка сохранились: его имущество не очень аккуратно побросали в дальний зал, не заботясь о целостности манускриптов, книг и стеклянных банок. Было так много всего, что я нерешительно замерла на пороге, не зная, за что браться и что искать. Фрейлина со мной не пошла, оставшись в коридоре.
Протирая слезящиеся от пыли глаза, я принялась разгребать ближайшую кучу. Заглядывала в потертые сундуки, перебирала содержимое холщовых сумок, пыталась сортировать бесчисленное количество книг и тетрадей. При жизни у темного наверняка все это хранилось правильно, одно к другому. Но Сайласа это наследие не заботило: записи о войне, звездах и сводки новостей теперь соседствовали с долговыми расписками, списками продуктов, описью ближайшей деревеньки и страницами из личного дневника какой-то дамы. Среди нечетких каракулей отыскалось и пророчество, а потом еще одно, и еще одно, и еще два десятка. Похоже, старик их коллекционировал. Какое из них было моим, я так и не смогла понять: фигуранты каждого рождались под особыми звездами, совершали что-то очень важное и становились великими.
То там, то здесь мелькали упоминания первородных. Я бережно откладывала их в сторону, просматривая каждую строчку, выискивая знакомое имя. Записей было слишком много – когда солнце село, я приступила только к третьей стопке. Месяцы уйдут, чтобы найти что-то полезное!
Прихватив несколько страниц, я поплелась в теплую спальню. Но залезть под одеяло не успела – в комнату вошла фрейлина, неся несколько нарядов. Темный все-таки вспомнил о моем существовании.
– Я не в духе, – мой отказ Олена не приняла.
Скрипя зубами, я позволила переодеть себя в серое платье, украшенное черной вышивкой на манжетах и строгом воротнике. Пояс из медных звеньев-листьев местами окислился, покрывшись зеленым налетом, но я все равно его застегнула. Какая разница, как я выгляжу? В полутьме это все равно не будет заметно, а спорить с до смерти упрямой служанкой себе дороже. От попытки заплести волосы я все-таки отбилась, едва не вырвав скелету всю кисть целиком. Ничего, болеть там все равно нечему.
В молчании (я бы удивилась, если бы Олена произнесла хотя бы слово) мы дошли до столовой. У дверей я замешкалась, но меня грубо втолкнули внутрь и захлопнули дверь, едва не прищемив подол.
Темный был там. Бордовый камзол небрежно висел на высокой спинке кресла и отбрасывал тень на его уставшее бледное лицо. В тишине, нарушаемой треском поленьев в камине, я заняла место на другом конце стола. Еду уже разложили по тарелкам, и от запаха жареного кролика в животе заурчало.
– Мы уйдем в начале следующей недели, – несколько торжественно, как и обстановка в столовой, объявил Сайлас. Эти слова пригвоздили меня к месту, выбив из груди воздух. – Ты практиковалась?
– Я сидела в темнице, – едва слышно выговорила я.
По лицу мужчины было видно, что он не понимает, почему это помешало мне. Сайлас протянул несколько листов, исписанных рунами.
– У тебя есть время выучить это.
– Я не знаю, как это читать, – призналась я, чувствуя, как к ушам приливает краска.
– Что ты вообще умеешь?
– Огонь зажигать, поднимать вещи в воздух. Могу сбить с ног, – чем больше я говорила, тем сильнее становилось стыдно за свое неумение. Даже если бы захотела, мне было бы нечего противопоставить темному.
Сайлас чуть приподнял брови, рассматривая меня. Затем пригубил вино и с громким стуком поставил кубок на стол.
– Покажи, – коротко приказал он.
Закусив губу, я уставилась на свечу: огонек дрогнул, а темный скривил губы в усмешке. По залу пронесся ветер, погружая зал в темноту. Я вернула мужчине усмешку. Не все уроки прошли даром.
– И это все? – Он шевельнул пальцем, возвращая свет. Поленья в камине отозвались снопом искр.
– Если бы не ты, меня бы научили большему.
– Тебя учили неправильно. Ты полукровка.
Я промолчала, не зная, как относиться к сказанному: как к оскорблению или своеобразному комплименту? Сайлас со скрипом отодвинул стул, жестом приказав встать.
– В тебе есть две силы, – начал он, обходя меня по кругу. – Сама