Читать интересную книгу Из СМЕРШа в ГРУ. «Император спецслужб» - Александр Вдовин

— Игорь Александрович, как судьба свела вас с Ивашутиным?

— До самой службы в армии я работал диспетчером на автобазе Комитета госбезопасности, что на Пушкинской улице. После службы в 1955 году вернулся туда же. Но уже не рядовым, а офицером: те, кто имел среднее образование, могли заочно сдавать экзамены за военное училище. Я, прослужив два года, сдал за артиллерийское, получил звание младшего лейтенанта и был уволен в запас. Все чекистские руководители пользовались автотранспортом нашей базы. Однажды начальник отдела кадров 5-го управления КГБ, которое «смотрело» за средствами массовой информации и диссидентами, полковник Константин Петрович Качаев, предложил мне работу дежурного секретаря у начальника управления генерала Ивана Иосифовича Бетина. Я согласился и был аттестован уже как сотрудник комитета. В 1958 году генерал-лейтенанта Петра Ивашутина, в то время начальника управления КГБ по Ленинграду и области, назначили заместителем председателя Комитета. Тот же Качаев порекомендовал меня к нему дежурным секретарем. Это было для меня повышением. Так и познакомились. У Ивашутина был еще порученец — подполковник Игорь Михайлович Чистяков, он вместе с Петром Ивановичем приехал из Ленинграда. Этой «тройкой» мы и работали.

— Председателем КГБ тогда ведь был Владимир Семичастный. Вы с ним не встречались?

— Как-то его секретарь Женька Курнавин звонит мне: «Игорек, шеф просит тебя зайти к нему в кабинет. Там и Ивашутин». Зашел, представился.

Семичастный и говорит:

«Мне Петр Иванович сказал, что ты футболист. Какие перспективы у нашей команды?»

Он имел в виду «Динамо», которое тогда было кагэбэшной командой. Предупрежденный секретарем Семичастного, я взял с собой таблицы с графиками и результатами футбольных матчей и обрисовал положение динамовцев. Я признался Семичастному, что болею за «Спартак», чем очень удивил председателя КГБ. У меня ведь все друзья были спартаковцы — Юра Фалин, Леха Корнеев, Толя Крутиков. В свое время я играл за завод «Красный пролетарий», добрался до первого разряда. Впоследствии один из игроков «Красного пролетария» (фамилию не помню) перешел в «Спартак». С тех пор я дружу с этой командой. Перед поездкой на матч спартаковцы собирались в автобусе напротив Малого театра. И мне с Лубянки было недалеко. Однажды пришел в форме. Спартаковский тренер Никита Павлович Симонян был крайне удивлен: «Игорек, так ты динамовец! Подслушиваешь наши разговоры!» Долго убеждал, что я преданный болельщик его команды. После матча мы по пути из Лужников выходили на Кутузовском, где я тогда жил, брали выпивку… Симонян вслед кричал: «Чтобы завтра все были трезвыми!»

— Что входило в ваши обязанности как адъютанта Ивашутина?

— Предварительно записывал на прием к генералу, докладывал ему, а он уже решал, кого и когда примет. Просились в основном начальники управлений, кадровики. Однажды в приемную зашел Василий Сталин. Это было как раз перед его ссылкой в Казань. Он был в кителе без погон и с сияющими золотом пуговицами с изображением Иосифа Сталина. Таких пуговиц я ни до, ни после ни у кого не видел. Мне даже показалось, что они действительно золотые. Пропуск Василию я не заказывал. Его, видимо, привез кто-то из руководства. Выглядел Василий Сталин крайне уставшим, удрученным, хотя был трезв, что тогда с ним случалось редко.

— А когда пришли в Главное разведывательное управление?

— Это я помню точно — 18 марта 1963 года. Тогда за измену Родине полковника Олега Пеньковского с должности начальника ГРУ убрали генерала армии Ивана Серова. Петра Ивановича однажды вызвали в Центральный Комитет партии. Приезжает он оттуда и говорит: «Игорь (он всегда называл меня так), у тебя военная форма есть?» — «Да, — говорю, — есть». — «Готовь форму, мы идем в армию».

Как потом стало известно, Ивашутина назначили в ГРУ по рекомендации министра обороны Родиона Малиновского, который знал его по совместной службе в Великую Отечественную войну.

— Что в ГРУ говорили о Пеньковском?

— Тогда все было закрыто. Знали, что Пеньковский — предатель, и все. В ГРУ мы все трое в один день получили очередные звания: Ивашутин — генерал-полковника, Чистяков — полковника, я — старшего лейтенанта.

Петр Иванович тогда в шутку заметил: «Теперь мы сравнялись — у всех по три звездочки». А я ему в ответ: «Хорошо бы еще оклады уравнять…»

— То есть и вы могли шутить в его адрес?

— Да, он относился к подобному терпимо. Вообще он к людям относился по-человечески. Каждый год 18 марта поздравлял меня с днем рождения. И всякий раз спрашивал: «Сколько лет мы уже в ГРУ?» Хотя, конечно, помнил и сам, — память у него была отменной. Он помнил фамилии главарей банд бандеровцев, которых ловил, помнил главарей банд афганских моджахедов, даты командировок на войну до дня ее окончания включительно. В 2000 году, уже на пенсии, в телефонном разговоре вставил:

«А помнишь, как вы с генералом Сечкиным выпили наш коньяк?»

А история такая. В феврале 1972 года мы возвращались из командировки в Монголию — Ивашутин, генералы Шмырев Петр Спиридонович, Сечкин Константин Ефимович и я, майор. Во время посадки в Омске Шмырев, дрожа от холода, захотел коньячку для «сугрева» и попросил меня убедить в необходимости этой процедуры «батю», то есть Ивашутина. Я пошел на хитрость и говорю: «Петр Иванович, с нами летит знакомый врач, он рекомендовал для профилактики выпить немножко коньяку, поскольку в Москве еще холоднее». Уловка удалась.

— Обвели вокруг пальца главного военного разведчика?!

— Выходит, так. В депутатском зале я разлил коньяк по фужерам и пригласил генералов. А тут объявили посадку. Петр Иванович по совету Сечкина велел отказаться от коньяка. Со Шмыревым мы пошли «отказываться» и все выпили. В самолете Ивашутин это понял. Я никогда не слышал, чтобы он, самым грубым словом которого было презрительное «деятель», так ругался на Сечкина за то, что послушался его и сразу пошел на посадку.

— Но Ивашутин же был трезвенником…

— Петр Иванович действительно не пил вообще, но раз доктор порекомендовал, он бы граммов пятьдесят выпил. Он следил за своим здоровьем — занимался физкультурой, делал зарядку. Однажды на пляже в нашем управленческом санатории в Эшерах, Абхазия, я увидел необыкновенно крепкого человека и говорю жене Тае:

«Смотри, какой атлет, какая мускулатура!» — «Да это же Петр Иванович!» — узнала жена.

Кстати, и этот санаторий, и это здание ГРУ пробил Ивашутин. До этого управление размещалось в тесном двухэтажном здании на Гоголевском бульваре…

— Я слышал, что он как депутат Верховного Совета много сделал для Северной Осетии…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});