Читать интересную книгу Том 4. Творимая легенда - Федор Сологуб

Елисавета продолжала спрашивать, как прилежная ученица:

– Все эти сложные приспособления, конечно, очень дороги. А воспользоваться ими в наших земных условиях нельзя. К чему же они? Ведь первая же попытка обратить оранжерею в шар погубит все ее растения и обратит все это в бесформенную кучу земли на стеклянном дне.

Говоря так, Елисавета уже почти догадывалась, какой будет ответ. Смелость этого дерзкого замысла уже радовала ее несказанно.

Триродов говорил:

– Машина будет пущена в ход только тогда, когда вся эта оранжерея отделится от земли и удалится на известное расстояние. Тогда все предметы в оранжерее перестанут тяготеть к земле. Они потеряют весь свой земной вес. Тогда и наступит время обратить оранжерею в шар. Если затем придать этому шару вращательное движение такой скорости, которую можно наперед вычислить, то мы получим маленькую планету. Мы можем жить на ней, или по воле нашей вернуться к земле, или перенестись на Луну.

Елисавета сказала:

– Но ведь на Луне совсем нет воздуха. Потому жизнь там невозможна.

Триродов отвечал:

– Если мы попадем на Луну, мы попытаемся там сделать воздух и удержать его.

Елисавета спросила:

– Как же можно удержать воздух на Луне? Он рассеется.

Триродов говорил:

– Я думаю, что возможно изменить время обращения Луны вокруг оси. Таким способом можно снова оживить эту мертвую планету. Для людей недурно будет получить эту очень далекую колонию, более далекую, чем Новая Зеландия, и на этой новой земле построить новый мир. А пока разве не приятна возможность уйти от этого мира, где поэты проповедуют ненависть к людям иной расы, где груды накопленных богатств гниют, в то время как люди умирают от голода?

– Значит, ты собираешься, – начала Елисавета.

Триродов сказал:

– Да, в случае надобности я хочу переселиться на Луну. Если одна мечта обманет, я устремлюсь к другой. Мне мало одной жизни, – я хочу творить для себя многие иные. Пусть люди, если хотят, идут со мною. Если они меня оставят, я могу обойтись и без них.

Елисавета тихо сказала:

– Я тебя не оставлю.

Так же тихо ответил ей Триродов:

– Я это знаю.

И почувствовали они оба, что эти слова их – обет неразрывной верности, клятва священная пространствам и временам. Торжественное настроение осенило их обоих. Им казалось, что сердца их бьются, созвучные пламенному сердцу миров.

Мимо них проходили невинные, прекрасные девы. И сказала им радостная Елисавета:

– Сестры мои, я счастлива.

Они смотрели на нее, улыбались ее радостной улыбке и ее нестыдливо-обнаженному телу и проходили мимо.

И отгорела минута восторга. И опять заботы подошли, и томили темные сомнения.

Глава восемьдесят первая

Елисавета спросила:

– Как же победить притяжение земли? И тела, и сердца наши притягивает жестокая, но все ж таки милая нам земля. И если победим, то как спастись от междупланетного холода и от влияния злых солнечных лучей, от которых здесь спасает нас воздух земного шара?

Триродов сказал:

– То, что я знаю о механизме тяготения, поможет мне, я думаю, победить притяжение земли. От междупланетного холода и от солнечных злых лучей придется защищаться вот этими стеклянными стенами. Они и построены с расчетом на это.

Елисавета сказала:

– Может быть, потому-то в этой оранжерее такой приятный, мягкий свет. Солнце кажется здесь, таким же ярким, как и снаружи, но вовсе не злым, – доброе светило невинного мира, где радость и нет стыда.

Триродов пожал ее руку и сказал:

– Да, ты угадала верно. Конечно, солнечный свет будет более знойным, когда мы оставим атмосферу земли, но не более знойным, чем на поверхности земли. Чтобы победить притяжение земли, мне представляются два пути. Я еще не решил окончательно, который из них выбрать. Первый путь – разложить молекулярные силы на поверхности стеклянных стен. Второй – воспользоваться психическими силами отживших. Эти силы не уничтожаются смертью. Они непрерывно одухотворяют природу, превращая материю в энергию. Природа, вначале грубая и безжизненная, из века в век становится все более одухотворенною и тонкою. Я расскажу тебе кое-что о первом пути. Всю математическую сторону моих соображений я пока оставлю в стороне. Потом, если ты захочешь, я покажу тебе мои выкладки и помогу тебе разобраться в них. Да они и не особенно сложны. Не сложны и соображения, от которых я иду.

Елисавета любила математику и знала в ней немало. Но теперь она ничего не сказала об этом и только промолвила скромно:

– Я постараюсь понять.

Триродов продолжал:

– С чего бы нам начать? Да вот хоть с морских приливов и отливов.

Елисавета сказала:

– Они зависят от притяжения Луны.

Триродов говорил:

– Разберем это. Многое объясняется словом притяжение. Как и людей будто бы влечет друг к другу, так и тела будто бы тянутся одно к другому. Но что же такое это притяжение? Действие на расстоянии, не правда ли?

Елисавета отвечала:

– Да, конечно, действие на расстоянии. Так и в мире духовном людей влечет одного к другому через бездны разделяющей их самозамкнутости.

Триродов продолжал:

– Пример, известный каждому школьнику: яблоко, оторвавшееся от своей ветки, падает на землю. Почему?

Послушно, как ученица, отвечала Елисавета:

– Потому, что земля его притягивает.

Триродов говорил:

– Падение яблока, и в самом деле, происходит так, как будто бы земля его притягивает. Притягивает – и притянет. Яблоко достигнет земли. Здесь, в земле, находится будто бы причина его движения. Здесь яблоко может успокоиться. Его действие идёт к цели – достигнуть земли. Оно, видимо, целесообразно. Таким образом, кажется, что причина действия помещена в конце пути, проходимого телом. Кажется, что прежде должно совершиться действие, – движение, – и уже только потом наступит причина, – энергия земли притягивающей поглотит энергию стремящегося куда-то яблока. Не правда ли, тут есть какая-то странность?

Елисавета сказала:

– Да, я смутно чувствую здесь, какое-то противоречие в понятиях.

Триродов продолжал:

– Надо поискать, нет ли у нас другого, более приемлемого объяснения. Действие на расстоянии невозможно, – оно немыслимо и невероятно.

Елисавета спросила:

– Почему невероятно? Ведь оно же существует.

– Да, – сказал Триродов, – существуют явления, которые мы объясняем действием силы тяготения.

Елисавета сказала:

– Магнит же притягивает на расстоянии. Значит, действие на расстоянии возможно.

Триродов возразил:

– Тела притягиваются к магниту не потому, что в магните и в намагниченном теле есть новая сила, сила притягивает. Вернее, что намагниченное тело теряет часть своих свойств и между ними – свойство отталкивать эти тела.

– Как бы умирает, – сказала Елисавета.

Триродов говорил:

– Да, некоторые тела льнут к магниту, как мухи к трупу животного в лесу. Живые тела отгоняют от себя все, что им мешает двигаться. Если мы представим два отдельные, ничем взаимно не связанные тела, то их взаимодействие мы можем представить только в форме толчка. Тела не могут притягиваться одно к другому. Для этого у отдельных тел нет органов. Тела могут только приталкиваться друг к другу какою-нибудь постороннею силою.

Елисавета возразила:

– Но ведь тела не отдельны. Они связаны средою, в которую погружен весь мир.

– Да, – говорил Триродов, – вселенная наполнена совершенно. Атомы материи представляют собою многосложные системы энергий. Распадаясь, атомы освобождают скованные внутри них энергии и расточают их на громадные пространства. Каждый атом, если бы он рассеялся совершенно, освободил бы чрезвычайно большое количество энергии. Вся вселенная состоит из этой совокупности стремящихся во все стороны бесчисленных энергий, из того, что прежде называли эфиром. Весь живой и свободный эфир не имеет никакого ощутимого для нас веса. Но в то же время он тверже и несокрушимее диаманта. В тех местах, где столкнулись большие количества энергий, образовались материальные атомы. Представим, что некогда существовал только один материальный атом в беспредельности эфира. Такой атом подвергался бы действию со всех сторон устремленных энергий. Поэтому он был бы в постоянном равновесии.

Елисавета сказала:

– Состояние его было бы блаженством невозмутимого покоя.

– Да, – сказал Триродов, – он был бы центром мира, средоточием всех мировых энергий. Если бы он был при этом же существом разумным и свободным, то он был бы разумным и свободным абсолютно. Он мог бы расточить свою энергию на созидание своего мира по своей воле. Мы же, люди, застали мир в его теперешнем состоянии. Мир ныне организован в пассивные массы материи, состоящей из атомов, и в активные токи энергий, творимых медленным, незаметным для нас умиранием атомов. И потому мир состоит из множества стремящихся во все стороны тел разного размера и из бесчисленного множества со всех сторон повсюду стремящихся энергий. Каждое тело испытывает со всех сторон направленные на него толчки. Движение каждого тела направлено всегда по равнодействующей их сил. Где скопляются более или менее значительные массы материи, там-то и происходит это замечательное явление, напрасно истолкованное в том смысле, что тела притягиваются одно к другому. Сквозь тела токи мировой энергии передаются сравнительно слабо, тем слабее, чем масса и объем тела значительнее. Поэтому относительно мировой энергии каждое тело действует как заслон. Если меньшее тело помещено близ большего, то большее тело заслоняет его от толчков с той стороны, которою меньшее тело обращено к большему. Остальные толчки, конечно, суммируют свое действие так, что меньшее тело приталкивается ими к большему.