вперед.
Когда мы преодолели еще сто метров, то смогли визуально определить нужное нам сооружение. Значительная территория позади него, размером почти с небольшой городок, освещалась отдельными фонарями, а сразу за основной дорогой снабжения в серебристом лунном свете проецировались пункт наведения и стальная мачта вышки связи. Справа от этих сооружений и на нашей — т. е. южной — стороне дороги находился большой вражеский бункер, построенный из мешков с песком и дерева, который, похоже, был сооружен настоящими инженерами, а не обычными иракскими солдатами. Через амбразуры в его боковых стенках, на фоне яркого внутреннего освещения, можно было разглядеть довольно сильное мельтешение — в нем явно находились люди, и, вероятно, в немалом количестве.
Пока мы стояли и смотрели, с востока по основной дороге проехал большой автомобиль, ярко освещенный со всех сторон. Он проследовал перед станцией наведения и вышкой, а затем свернул на юг, в нашу сторону, на дорогу справа от нас. Хотя до него оставалось еще около восьмисот метров, Йорки снова растянулся на земле во всю длину своего роста.
— Что опять стряслось? — Спросил я. То небольшое терпение, которое я испытывал по отношению к нему, быстро испарялось.
— Машина, машина, машина! — Ответил он.
— Да вижу я эту чертову машину!
Я медленно опустился на одно колено. При белом свете вы всегда опускаетесь очень медленно и держите один глаз закрытым, чтобы по крайней мере в этом глазу не испортить ночное зрение. Так вы сможете рассмотреть все, что передвигается мимо, не будучи замеченным и не отбрасывая тени. Остальные трое бойцов позади меня также медленно присели.
По мере приближения автомобиля я начал различать его очертания. Это был междугородний автобус с светящимися фарами и включенным внутренним освещением. Похоже, единственным человеком на борту был водитель. Наверно, это был очень мудрый ход — включить все огни, так как любой летчик союзной авиации, увидев его, вряд ли бы подумал, что он представляет угрозу; ни один иракский военный транспорт не осмелился бы проехать ночью весь в огнях, как рождественская елка.
Когда он приблизился, мы увидели, что это совершенно новый роскошный автобус, из числа тех, на которых ездят на выездных играх футбольные команды и которые в детстве мы называли «шарабанами». Только потом, в 1996 году, генерал де ла Бильер объяснил мне, что иракцы использовали такие автобусы для перевозки ракет «Скад». Как сейчас я понимаю, водитель, должно быть, в ту ночь забирал или перевозил ракету, однако в то время мы об этом не догадывались. В любом случае, теми силами, что у нас были, мы мало что могли с этим поделать, — даже если бы знали, что он перевозил полдюжины ракет.
Когда автобус прогрохотал мимо нас — водитель в нашу сторону и не подумал взглянуть — я сказал Йорки подниматься и идти к цели. Мы находились примерно в пятистах метрах от нее, когда он снова распластался на земле. Повернувшись к Десу, который стоял сразу за мной, я спросил:
— Этот парень настоящий, или как?
Дес просто пожал плечами и улыбнулся. Казалось, он понимал мою проблему, однако мое терпение было уже на исходе.
— Йорки, ну что, к чертовой матери, на этот раз? — Потребовал я.
— Снова вражеский бункер! — Его голос напоминал кваканье.
— Где?
— Слева, — сказал он, указывая в ту сторону.
— Там есть кто-то? — Поскольку «шпионский глаз» формировал изображение по излучению тепла, то он должен был сказать мне об этом без дополнительных вопросов.
— Я не знаю, — произнес он. — И прежде чем ты спросишь еще что-то, то я ни хрена не вижу!
Я прошел мимо него и внимательно посмотрел через кустарник и камни, которые частично закрывали вражескую позицию. Впереди располагался заглублённый Г-образный бункер, но он был в полной темноте. Выдвинувшись вперед как можно тише, я смог разглядеть низкую стену, обложенную мешками с песком. Защитное сооружение явно было добротно построено, вероятно, армейскими саперами — но оно было пустое! Вот и все. Какой смысл приглашать эксперта с тепловизором, если в конце концов приходится идти и выяснять все самому с помощью пары старых добрых глаз?
Я вернулся и махнул рукой, чтобы ко мне подошел Маггер, стоявший рядом с Десом. Когда он приблизился, я сказал ему, указывая на Йорки:
— Отведи этого клоуна туда, где ждут остальные, а затем скажи им, что я хочу, чтобы через полчаса сюда прибыли все машины и оставшаяся часть полуэскадрона.
Как только они ушли, я повел оставшуюся пару к бункеру. Из него хорошо просматривалась не только наша основная цель, но и то, что, судя по темным фигурам и десятку огней, являлось каким-то лагерем в полукилометре к северу. Лагерь был явно военным, и в нем явно находились люди. И это при всем при том, что по сообщениям разведки, в этом месте находилось всего около тридцати иракских солдат! Впечатление, что уничтожить эту цель будет гораздо сложнее, чем я предполагал изначально, когда получал инструкции по радио, усиливалось с каждой минутой. Однако сейчас мне нужно было принять во внимание расположение и силы противника, которые мы обнаружили во время доразведки.
— Я собираюсь посидеть здесь и доработать наш план, — сообщил я Десу и Кену. — Между тем, мне нужно, чтобы вы двое прошли вперед еще на пару сотен метров и посмотрели, нет ли там внизу еще каких-нибудь неприятных сюрпризов для нас. О лагере на севере не беспокойтесь. К тому времени, как эти парни начнут действовать, мы либо уже выберемся оттуда, либо не выберемся уже никогда. И ради Бога, не рискуйте и не дайте себя обнаружить! Просто хорошенько посмотрите вокруг, а потом возвращайтесь обратно сюда.
— Хорошо, Билли, — хором ответили они, ухмыляясь, как пара чеширских котов, а после выскользнули из бункера и исчезли. Это были именно те парни, которых я хотел видеть в таком патруле — уверенные, позитивные и надежные, а также первоклассные солдаты. Как раз то, что нужно, — если таковых вообще можно было найти.
Если бы все остальные были такими же, как Дес и Кен, я бы не чувствовал себя так тревожно. Однако у меня были серьезные сомнения насчет Йорки, который стал вести себя непредсказуемо и нестабильно, вплоть до того, что превратился в обузу. Не такого я ожидал от солдата САС. К тому же я полагал, что большинство остальных военнослужащих ожидали, что я прекращу выполнение боевого задания и отменю его после того, как мы окажемся районе цели и увидим масштаб проблемы.
Конечно, по численности, а возможно, и по вооружению нас превосходили значительно. Я знал,