двух лет (Mercer, Ferketich, 1988; Mercer et al., 1988; Wisner et al., 2013). Распространённость явления по разным данным варьирует от 10 до 65 % (Abdollahi et al., 2011). Ситуация эта может усугубляться чувством вины, ведь доминирующее знание гласит, что дети — это счастье, а если мать не испытывает волны нежности к новорожденному, значит, она плохая мать, за что себя и корит. Но если родившая женщина и не погрузилась в пучину послеродовой депрессии, то есть и лёгкая её форма под названием "детский блюз" ("baby blues", от англ. «blues» — тоска и одновременно жанр музыки), и в таком виде он встречается даже у 70–80 % матерей, у большинства из которых проходит уже через 4–5 дней после родов.
Но обо всём этом не принято говорить. Порой мамы не делятся этим даже с близкими подругами — культура требует, чтобы они были "правильными матерями", а потому они стараются хотя бы казаться такими. Так миф поддерживает собственное существование.
Анализ запросов в Google показывает, что, принимая решение заводить или не заводить детей, пары почти всегда ставят вопрос именно так: будут ли они жалеть, что у них нет детей? Люди в семь раз чаще спрашивают у Google, будут ли они жалеть об отсутствии детей, чем о наличии. О чём это говорит? Да, вероятно, о том, что многие люди не хотят детей, но опасаются, что могут упустить что-то важное и потому рожают через "не хочу". Но это ещё не всё. После принятия решения в пользу рождения цифры меняются местами: взрослые с детьми в 3,6 раза чаще сообщают Google, что жалеют о своём решении, чем взрослые без детей.
"Иногда мы печатаем в Google свои мысли без оглядки на цензуру, без особой надежды на то, что эта система даст нам прямой ответ", пишет аналитик Google Стивенс-Давидовиц. "В этом случае поисковое окно служит своего рода исповедником. Ежегодно фиксируются тысячи поисковых запросов вроде "Я ненавижу холодную погоду", "Меня раздражают люди" и "Мне грустно". Конечно, эти тысячи "мне грустно" представляют собой лишь малую часть из сотен миллионов людей, которым в этом году было тоскливо. Мои исследования показали: запросы, выражающие мысли вместо поиска определенной информации, принадлежат лишь небольшой части тех, кому эти идеи приходят на ум. Аналогично мои исследования показывают, что тысячи американцев, ежегодно вводящих в поисковик фразу "Я сожалею, что у меня есть дети", представляют собой лишь небольшую выборку из тех, кому в голову пришла эта мысль" (2018, с. 140).
Описанная ситуация подтверждается на примере абортов. Несмотря на то, что решение об аборте части женщин даётся нелегко, пять лет спустя после проведённой процедуры до 95 % женщин не жалеют о сделанном выборе и главной эмоцией называют даже облегчение (Rocca et al., 2020).
Но сколь многие матери, в действительности расстроенные фактом рождения ребёнка, скрывают это? Вряд ли кто точно ответит. Некоторые исследования показывают, что прямые ответы на вопрос "Нравится ли вам заниматься детьми?" всегда единогласно положительны, но дальнейшие комментарии и ответы на другие вопросы проявляют, что на самом деле всё не так однозначно, и многие матери в действительности испытывают сильнейшую фрустрацию (Тартаковская, 2005, с. 197). Психоаналитики считают, что желание матерью смерти своего ребёнка распространено очень широко, гораздо шире, чем можно представить. "Детоубийственные порывы современных матерей — чрезвычайно частое явление", пишет Ллойд Демоз, "и фантазии закалывания, изнасилования, обезглавливания, удушения постоянно обнаруживаются психоаналитиками у матерей" (Демоз, с. 43).
Согласно описанной картине, в современной семье возникает замкнутый круг: рождение ребёнка стрессирует родителей, нарушает их сложившееся за романтический период привычное общение, отношения между отцом и матерью портятся, и, в свою очередь, уже именно это оказывает стрессирующее воздействие на самого растущего ребёнка.
Почему же тогда люди так активно пытаются обзавестись детьми? Как было указано, причинами, конечно, являются культурная проработка да и специфика самой человеческой психики, превращающей описания (люди заводят детей) в предписания (люди должны заводить детей), так образуя ориентиры и жизненные смыслы. Другой причиной может быть стремление спастись от гнетущего одиночества, и когда в мире с семью миллиардами человек индивид, потерпев своеобразное личностное фиаско, так и не смог найти ни одного близкого, он решает создать его сам: жизненная пустота подлежит заполнению ребёнком, которым становится смыслообразующим элементом. Как писал психотерапевт Ирвин Ялом, "чтобы вырастить детей, вы должны вырасти сами. Иначе вы будете заводить детей от одиночества, под влиянием животных инстинктов или чтобы законопатить дыры в себе" (2001, с. 123). Ещё одной причиной стремления к детям может быть банальное стремление к повышению социального статуса: родив ребёнка, отныне ты никогда не будешь считаться ребёнком сам.
2. Как родители влияют на детей?
68 % подростков считают, что семья — обязательное условие счастья. При этом 34 % не хотели бы, что их будущая семья была похожа на ту, в которой они выросли (Реан, 2017). То есть личный опыт немалого числа подростков говорит, что семья оказалась чем-то отрицательным, но это не уменьшает их желания самим создать семью в дальнейшем. Объяснить такое расхождение можно лишь влиянием идеологии, распространяемой многими трансляторами культуры, где семья почти всегда показана в самом лучшем свете: это островок любви, принятия и поддержки. Особую роль в трансляции такой идеологии, конечно, играет реклама, где потребление какого-либо продукта непременно увязывается со счастливыми лицами детей и родителей. Только реклама презервативов может позволить себе образ орущего ребёнка и раздражённого отца.
Почему маркетологи делают ставку на образ счастливой семьи? Очевидно, потому, что именно этого людям и не хватает. И всегда не хватало. Образ счастливой семьи оказывается манящим миражом на горизонте. Этим объясняется популярность различных религиозных сект: в них активно используется атрибутика родо-семейных отношений — обращение "сестра", "брат", "отец", — создавая иллюзию семьи (Наговицын, 2015, с. 40). Влияние доминирующего знания вынуждает многих людей считать собственный негативный внутрисемейный опыт чем-то случайным, исключительным, ведь все трансляторы культуры единогласно твердят, что семья — это счастье. Значит, наш личный опыт ставится под сомнение и перемещается в разряд знания доминируемого.
В действительности представления о семье как об островке безопасности в бушующем и враждебном мире оказываются очередным мифом, в котором всё перевёрнуто с ног на голову. Уже знакомый нам аналитик Google Сет Стивенс-Давидовиц, анализируя данные миллионов запросов пользователей, пишет: "Если ввести в поисковую строку "Нормально ли — хотеть…", первое предложение автозаполнения — «убить». Если вы введёте: "Нормально ли — хотеть убить…", то первый вариант автозаполнения — "мою семью" (2018, с. 139). То есть такой запрос оказывается очень