по политическим мотивам. В этом деле принимает участие даже СЭПО. Я слышал, оттуда послали в Мальмё своего человека.
– Вот уж удовольствие для Мартина и других!
– Не говори. СЭПО, как обычно, проведет свое расследование. Разберутся через несколько лет, подошьют свое заключение к делу и сдадут в архив.
– А Мартин так любит политику! – засмеялась Оса.
– Да уж, – проворчал Кольберг. – Во всяком случае, ясно, что Пальмгрен заработал большинство своих миллионов на чем-то, прямо противоположном помощи развивающимся странам. Поэтому ни Мартин, ни другие не исключают возможности того, что его убрали по политическим соображениям. В качестве предупреждения остальным, действующим в той же области.
– Бедный Мартин, – произнесла Оса Турелль, и в ее голосе прозвучала теплая нотка.
– Знаешь что, давай прямо сейчас отправимся к этой прекрасной даме и попробуем выжать из нее что-нибудь интересное. Я возьму машину и заеду за тобой. Будем надеяться, что она дома.
– Хорошо, – согласилась Оса Турелль. – Но учти: она крепкий орешек и нужно быть осторожным, во всяком случае вначале. Правда, я новичок в этой игре, и, может, смешно давать тебе советы, но с подобной публикой мне приходилось иметь дело. Такая, как Хелена Ханссон, прекрасно знает, как нужно вести себя с полицией. Хорошая тренировка. Не думаю, что тут стоит идти напролом, как бульдозер.
– Ты, пожалуй, права.
– А кто следит за Брубергом?
– Если нам повезет, мы, может быть, найдем его в объятиях этой дамы, – сказал Кольберг. – А вообще-то, как это ни странно, Гунвальд Ларссон предложил свои услуги.
– Ну тогда это, уж наверное, будет бульдозерная тактика, – сухо произнесла Оса Турелль.
– Очевидно. Значит, через двадцать минут я тебя захвачу.
Посидев еще несколько минут с телефонной трубкой в руках, Кольберг позвонил Гунвальду Ларссону.
– Да, – резко ответил тот. – Ну что тебе еще?
– Мы нашли эту девицу.
– Ну и что? – равнодушно отозвался Ларссон.
– Я сейчас еду к ней вместе с Осой Турелль. Послушай, я, наверное, не успею вовремя попасть в контору Бруберга.
– Не беспокойся, – ответил Ларссон. – Я беру это на себя. Меня самого начинает интересовать этот парень.
Оба одновременно положили трубки, не сказав больше ни слова. Кольберг позвонил в офис на Кунгсгатан.
– Нет, директор Бруберг не давал о себе знать, – сказала Сара Муберг.
– А чемодан по-прежнему стоит в его кабинете?
– Да, я сказала об этом еще тогда, когда вы звонили в первый раз.
– Простите, я хотел только проверить.
Еще он позвонил в контору по управлению домами, где побывал утром. И там Хампуса Бруберга не было, он не давал о себе знать.
Кольберг спустился к машине. Оса Турелль ждала его на лестнице перед зданием полицейского управления на Кунгсхольмсгатан. Кольберг залюбовался ею, пока она спускалась с широких ступеней и пересекала улицу. «Если б я не успел завести себе жены, да еще такой…» – подумал Леннарт Кольберг. Широким жестом он распахнул переднюю дверцу.
Она уселась рядом с ним, положила висевшую через плечо сумку на колени и предупредила:
– Как договорились, будем вести себя спокойно.
XV
Квартира находилась на четвертом этаже: на дверной дощечке действительно значилось: Хелена Ханссон.
Кольберг поднял было кулак, чтобы постучать, но Оса Турелль отвела его руку и позвонила. Тишина. Через полминуты она позвонила снова.
На этот раз дверь открылась, из нее выглянула молодая светловолосая женщина и вопросительно взглянула на них голубыми глазами. На ней были изящные туфли и широкий утренний халат. Она явно только что приняла душ или вымыла волосы, поскольку голова ее была укутана махровым полотенцем, словно тюрбаном.
– Полиция, – сказал Кольберг и вынул свое удостоверение.
Оса Турелль сделала то же самое, но молча.
– Вы Хелена Ханссон?
– Да, конечно.
– Мы бы хотели поговорить с вами о том, что случилось в Мальмё на прошлой неделе.
– Я уже рассказала то немногое, что знаю, тамошней полиции. В тот же вечер.
– Та беседа была недостаточно исчерпывающей, – заметил Кольберг. – Вы, естественно, были потрясены, а свидетельские показания, которые даются в таких ситуациях, всегда бывают слишком общими. Поэтому мы обычно допрашиваем свидетелей еще раз, когда они успеют собраться с мыслями, через несколько дней. Разрешите войти? Мы не отнимем у вас много времени, – добавил Кольберг. – Это чистая проформа.
– Хорошо, – поколебавшись, сказала Хелена Ханссон. – Правда, я спешу, но… – И замолчала, а они не мешали ей придумывать окончание фразы. – Будьте добры, подождите здесь минуточку, пока я наброшу на себя что-нибудь. Я только что вымыла волосы, – прибавила она и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, захлопнула дверь перед самым их носом.
Кольберг предупреждающе приложил палец к губам. Оса тут же встала на колени и осторожно и беззвучно приподняла крышку, закрывающую прорезь для писем и газет. Стало кое-что слышно. Сначала жужжание телефонного диска: Хелена Ханссон набирала номер, пытаясь кому-то позвонить. Ей, очевидно, ответили, она очень тихим голосом попросила соединить ее с кем-то, ее соединили. Она молчала, очевидно, шли гудки. Наконец сказала: «Значит, нет. Извините». И положила трубку.
– Она пыталась позвонить кому-то, но не застала, – прошептала Оса. – По-видимому, через коммутатор.
Кольберг одними губами произнес имя:
– Бруберг.