Дородный степняк довольно потер руки, в предвкушении немалого количества блестящих кружочков из желтого металла, так радующих его алчное сердце. Сумма, не учитываемая никем: ну поделится он с кавханом*, ну про себя-то он тоже не забудет.
С этим раввенским «свиноедом»- Слугой Народа, да и к тому же с таким пройдохой — «перволюдом» Саем Иумеем, можно и нужно иметь дело.
Укргур, произведя все необходимые вычеты в уме, справился у Сая:
— А как по поводу поставок грубой кожи и слитков ковкого железа?
Слуга Народа, понимающе улыбаясь, в свою очередь поинтересовался у торгаша — укргура:
— Железо для чего?
Бойкован довольно хохотнул:
— Сайгаков в степи, в этом году, развелось слишком много, топчут ее! Нам нужно очень много железа для наконечников стрел. А кожа, кожа для конской упряжи!
Сай Иумей, знавший, что грубая кожа, как нельзя лучше подходит для изготовления легких доспехов, необходимых для подвижности конных воинов, радушно уверил его:
— Никаких существенных препятствий, в нашей предполагаемой сделке, я не вижу.
Они расстались довольные друг другом от провернутого между ними соглашения.
Бойкован смотрел, как «перволюд» вернулся к этому Саю Альверу. Его глаза полыхнули плохо скрываемой ненавистью к этому равеннцу.
Прибывший к нему во главе группы степняков, жупан Аршаван, до того, как его разорвал дикий кот, успел по секрету разболтать ему о срыве и переносе предстоящего нападения на Раввену, по вине этого «свиноеда». Веской причиной для этой осечки была приближающаяся Игра Смерти, в которой участвовал этот поганый пожиратель сала. Лишь из-за него сорвался коварный план совместного удара сил Орды и армии Империи Кханда по безмятежной Раввене.
Он обернулся к стоявшему неподалеку неприметному раввенцу, с неподвижным, лишенным всякой мимики, словно окостеневшим лицом, ожидавшим окончания его разговора с «перволюдом».
Его спутником был мелкий человечек. Движения у него были резки и порывисты, пальцы его рук все время перебирали горсть цветных камешков, словно живя отдельной от их хозяина жизнью.
Укргур шевельнул рукой, подзывая их, те быстро подошли к нему.
Степняк качнул головой и нетерпеливо спросил:
— Скурат, что выяснил?
— Их нашел Щур!
Бойкован, недобро ощерился:
— Кто же, осмелился напасть на моих людей?
— Одним из них был беловодец Дейван, владелец дикого кота, он остановился на постоялом дворе «Рогатый петух». Вторым был какой-то рослый раввенец, из «черных братцев», скоро мы выясним кто это был.
— Прикончить их и побыстрее, пока «синяки» его не взяли, а то лишнего разболтают! — прищурил глаза жирный купец. Меньше всего ему надо было, чтобы кто-то еще узнал истинную цель пребывания в Морите «мирных перегонщиков лошадей». Раввенские дознаватели и так уже, если верить словам продажного Слуги Народа, взяли след.
Скурат, без видимых эмоций, молча кивнул ему в ответ и они бесшумно удалились прочь, словно тени тумана, сдуваемые легким ветерком.
На степняка эта зловещая парочка иногда нагоняла невольную дрожь. Скурат, словно с омертвевшей кожей, натянутой прямо на череп и суетливый Щур, прячущий взгляд, словно человек, готовящийся нанести удар в спину своему доброму, ничего не подозревающему, соседу.
В это самое время Слуга Народа, елейно улыбаясь, попрощался с Саем Альвером:
— Чтобы Вы нигде не задерживались, карета будет в вашем распоряжении до самого вечера!
Став на приступку и, держась за ручку двери, Кер Белоголовый осведомился у своего нанимателя:
— Сай, Вам необходимо присутствовать там? Не лучше ли нам обсудить ряд действий, связанных с Вашей охраной. Убийцы Триады не степняки, так легко мы их не положим!
Объект будущей охоты беспечно ответил ему:
— Ну, осталось порадоваться спокойной жизни два денька! Вы же приняли условия договора?
Телохранитель недовольно нахмурился, он и не помнил, что там дословно написано в этих бумагах, но свою часть сделки Сай Альвер выполнил честно. Он успел отвезти золото убитой горем Велене и рассказал ей, как погиб Урук Вороний Глаз.
Друг ее погибшего мужа не сидел долго, слушая плач и стенания, убитой горем Велены, у него и так тяжело было на сердце.
Он лишь сказал ей, что тело погибшего мужа скоро доставят, и все расходы по проведению погребальной церемонии возьмет на себя их наниматель. Отпевать мужа, уходящего по дороге к Солнцу, будут в недавно возведенном храме Огненных Дев, предназначенном для непростых людей.
Между тем большая часть согнанной толпы «раввенского народа», терпеливо ожидала, пока удалятся все высокопоставленные лица.
Дождавшись, когда сановные гости и сопровождавшая их многочисленная охрана покинут трибуны, кентарх стражников крикнул одному из своих:
— Толч!!! Давай, выводи «согласных»!
Те же, дождавшись распоряжения, нетерпеливо потянулись к выходу. «Крикуны» гурьбой ринулись к распорядителю, чтобы получить свои кровно заработанные серебряники. Их голоса весьма щедро оплачивались из государственной казны.
Глава 26
После проведения жрецами жертвоприношений и сбора подаяний храмам Солнца, послышались песнопения, восхвалявшие справедливейшее правление, давшее гражданам настоящую свободу вероисповедания.
Когда утихли звонкие детские голоса — розовощекие мальчики, преисполненные гордости, гурьбой удалились в храмы, сопровождаемые чувственными жрецами. В этот светлый праздник ребятне накрыли богатые столы и им дозволялось вкушать вино. Что есть вино, это сок ягод, наполненных лучами божественного Солнца.
Большинство детей были отобраны в селениях для служения храмам. Деревенские жители были только рады, что их дети пополняли ряды священнослужителей храмов Солнца. Некоторые моралисты кощунствовали, заявляя, что отток трудоспособного населения в жречество, увеличивает нагрузку на оставшихся в деревнях. Они забывали о восстановлении в народе прежней веры в божественную сущность Солнца, прежде люто притесняемой в Империи.
Как только закрылись ворота храмов, празднованию был дан официальный ход.
В столичном граде все ликовало, торжество в честь Родины-Матери было в самом разгаре. Толпы гуляющих зевак и прочих ротозеев заполнили улицы, прилегающие к Старой Площади — центру столицы. Веселящихся людей было так много, что заранее был оглашен особый указ, суть которого состояла в том, что были запрещены все передвижения всадников.
По ним было разрешено проезжать, в виде служебной надобности, только коляскам Синей Стражи, Гвардии, ну и, само собой разумеется, каретам Слуг Народа.
В городе все заблаговременно было подготовлено к столь славному событию: очищены свалки и вывезен весь мусор, улицы чисто подметены, где было возможно- даже вымыты водой. Покрашены фасады домов, выходящих на центральные улицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});