Отметив, что Могилу Ларта никто из искателей надежным убежищем не считает, я спросил у Дорака, почему же он так не хотел устраивать привал у реки, если все равно в округе никого не должно было быть.
— Никого? — удивленно переспросил командир. — А банды, которые могут остановиться неподалеку от оживленного места? А новички, которые не нашли хорошую добычу и захотят пополнить свои сумки нашими припасами? А другие отряды, которые очень спешат в город, поскольку у них, как и у Тита, вышли все лечебные зелья? А…
— Все, хватит! — перебил я искателя. — Понял уже, что глупость сморозил!
— Рад за тебя, — усмехнулся Дорак.
Блин, и когда же я думать научусь, прежде чем задавать такие тупые вопросы?
Часовни мы достигли, когда на землю опустилась ночь. Как по мне, это строение больше смахивало на небольшой храм, с колоннами, широкими ступенями, куполом и даже фресками на стенах, сильно поврежденными временем. Он гордо стоял на вершине холма, открытый всем ветрам. Что интересно, рядом никакого Красного Камня не наблюдалось. То ли он был настолько мелким, что в темноте разглядеть его было невозможно, то ли "у" Дорака оказалось куда больше километра. Несмотря на опасения командира, внутри никого не обнаружилось, поэтому мы осторожно поднялись по полуразрушенной лестнице на второй этаж, под самый купол, где и улеглись на холодном, покрытым пылью и осыпавшейся штукатуркой полу.
Пробуждение было не из приятных — меня укусили в шею. Причем сильно и больно. Хлопнув рукой по пораженному месту, рассчитывая прибить наглого комара, я обнаружил под пальцами живой шевелящийся пушистый комочек и понял, что в меня вцепилась летучая мышь. Приняв сидячее положение, я принялся отдирать кровососку, радуясь, что перед сном лег на левый бок, поэтому тварь не могла прокусить сонную артерию. Когда мне все-таки удалось оторвать челюсти и когти летучей мыши от своей кожи, я свернул ей голову, отбросил пушистое тельце в угол и огляделся. Ну, понятно — оставленный на вахте Сишк крепко спал, прислонившись к одной из поддерживавших купол балок. Часовой, твою мать! А если бы к нам в гости пожаловала тварь куда опаснее?
Ощупав кровоточившие раны на шее, я решил устроить искателю веселую побудку, осторожно поднялся и подошел поближе. Но как только я протянул руки, чтобы отвесить спящему замечательную "лычку", Сишк повернул голову и возмущенным шепотом поинтересовался:
— Ты что это удумал, новичок?
Ага, значит, он не спал! Он прекрасно видел, как в одну из дыр купола влетела мышь, но ничего не сделал, чтобы помешать ей укусить меня! Видимо, все никак не успокоится, поэтому решил устроить маленькую месть, прекрасно понимая, что особого вреда тварь мне не причинит. Вздохнув, я шепотом спросил:
— Ты действительно хочешь войны?
— О чем это ты? — отозвался Сишк.
Ой, как неубедительно!
— Не придуривайся, все ты прекрасно понял. Но я хочу узнать, ты действительно этого хочешь? Полагаешь, у меня не найдется возможности отплатить той же монетой или не хватит духу устроить отличную подлянку? Сегодня ты позволил твари меня укусить, так что же мешает мне завтра сделать то же самое? Или не дожидаться, пока тварь заглянет к нам, а самому отыскать какую-нибудь сколопендру и засунуть ее тебе за пазуху?
В свете звезд, который проникал из проломов в куполе, мне было видно, как изменилось лицо искателя. Похоже, он действительно не удосужился предположить, чем может обернуться его поступок. Замечательно! Теперь пару секунд подождем, чтобы Сишк полностью осознал возможные последствия, но не больше, иначе у него могут появиться нехорошие мысли о том, чтобы найти ядовитую сколопендру раньше меня… Все, нужный эффект достигнут, можно предлагать руку дружбы.
— Вот только мне очень не хочется устраивать месть. Я же помню слова Дорака о доверии, которое должно быть между членами одной команды, поэтому готов забыть о твоей… шуточке, если ты пообещаешь, что она будет последней. Поверь, я не пытаюсь набиваться к тебе в друзья, а просто хочу, чтобы на Проклятых землях мы могли без опаски подставить друг другу спину. Что скажешь?
Сишк немного помолчал, заставив меня понервничать, а потом недовольно проронил:
— Идет.
— Вот и славно, — с немалым облегчением прошептал я. — А теперь дай мне шепотку сита, потому что у меня все еще кровь идет.
Искатель без возражений пошарил в своей сумке и достал из нее мешочек, который протянул мне. Нет, мои царапины уже перестали кровоточить, но хвастаться своей повышенной регенерацией я не хотел, поэтому извлек полупустую флягу, промыл ранки водой и посыпал их целебным порошком, по консистенции очень напоминавшим обычную муку, после чего вернул сит и отправился досыпать. А спустя час меня снова разбудили, на этот раз деликатно потряся за плечо. Открыв глаза, я увидел Сишка, кивнул ему и принял вахту. Искатель улегся на пол, но заснул далеко не сразу — наверняка слова о моей возможной мести не давали ему покоя. Я же посмеивался втихомолку — пусть немного помучается, авось и поумнеет.
Следующие часы прошли бестолково. Сперва я наблюдал за звездами и розовой луной из дыры в куполе, затем таращился на медленно светлевшее небо, потом исследовал чердак, но так и не смог найти что-нибудь полезное. Зато обнаружил, что мышь, которой я свернул шею, ожила и принялась возиться в углу, будто пытаясь заново научиться двигаться. С ее тельца начала облезать шерсть, крылья съеживались и разлагались буквально на глазах, а когтистые лапы медленно удлинялись и превращались в страшное оружие. Понаблюдав за стремительной метаморфозой свеженького мертвяка, я не стал дожидаться финала, а просто отрубил твари голову.
Команда проснулась на рассвете. Быстренько перекусив, мы покинули гостеприимную часовню, которая, как выяснилось, была обителью Хинэли. Она являлась одним из немногих храмов, которые уцелели в войне, поскольку при наступлении эльфы целенаправленно разрушали все человеческие святыни. Этот любопытный факт мне сообщил Сишк, который сегодня стал немного более разговорчивым (судя по всему, пытался как-то загладить ночную выходку). Он же поведал, что ушастые поклоняются своей богине, которую называют Матерью, причем считают королеву ее аватрой — своего рода земной оболочкой, способной на краткое время (для объявления пророчеств или отдачи указаний) принять разум богини.
Нет, у эльфов вовсе не матриархат, их король — главный в государстве, а его регулярно пророчествующая супруга является главой церкви. Уж не знаю, как ушастые сумели обойти тонкие моменты этого аватарства (так и хочется спросить, не занимала ли богиня свою земную оболочку во время исполнения монархом супружеских обязанностей?), но, по словам искателей, в их религии было много непоняток, в которые люди даже не желали вникать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});