Оуэн нахмурился, пытаясь охватить целиком картину, нарисованную Ричардом.
– Получается, что жители Древнего мира поступают вопреки провозглашаемым ими идеалам. Они живут, противореча собственным словам. Заявляют, что людям будет лучше без магии, но сами по-прежнему хотят пользоваться магией.
– Это так, – подтвердил Ричард.
– А что связано с этим человеком? – показал на статую Оуэн. – Почему он здесь, если выступал против того, что они провозглашали?
Черные облака проплывали над возвышающейся статуей. Тихий воздух наполнился холодом, тяжестью и сыростью. Словно буря, возвращающаяся после яростной атаки, остановилась здесь передохнуть.
– Этот человек здесь, потому что считал себя спасителем Древнего мира от зла, которого они боялись больше, чем магии, – ответил Ричард.
Он посмотрел на неподвижное лицо изваяния, устремленное навеки к месту, прозванному Столпами Творения.
– Этот человек – волшебник Кейджа-Ранг, – тихо пояснил Ричард. – Он собрал всех изначально неодаренных – эти самые Столпы Творения, жестоко вышвырнутые из Нового мира, – и тех людей, которые присоединились к ним за время жизни в изгнании, и послал их всех сюда.
Ричард показал на пространство позади статуи.
– Волшебник поместил их всех в эту страну, защищенную со всех сторон труднопроходимыми горами, и создал смертельную границу, проходящую через этот перевал. Он поставил непреодолимый барьер, чтобы они никогда не могли вернуться и смешаться с другими людьми. Кейджа-Ранг назвал это место Бандакар. Я нашел смысл этого слова. На очень древнем, верхне-д’харианском, языке слово «бандакар» означает «изгнанные». Этот человек, Кейджа-Ранг, – один из тех, кто запер изначально неодаренных, защищая от них своих людей.
Настал момент истины. Теперь Ричарду надо было сказать этим людям самое главное. Он знал, что подготовил их к этому, но все равно им будет трудно принять это сразу. Его глаза смотрели прямо к ним в души.
– Вы потомки этих изгнанных людей. Вы потомки Элрика Рала и тех, кого выслали в Древний мир. Вы все потомки дома Рала. У нас с вами общие предки. Вы – изгнанный народ.
На вершине перед статуей Кейджа-Ранга воцарилось мертвое молчание. Люди были поражены.
И тут началось столпотворение. Ричард даже не пытался остановить их, заставить замолчать. Он подошел ближе к Кэлен, чтобы набраться сил рядом с женой и дать людям время разобраться в сказанном.
Некоторые, размахивая руками, с яростью кричали. Другие тряслись от ужаса. Кто-то зашелся в глухих рыданиях. Многие спорили друг с другом, перебирая доводы за и против сказанного Ричардом. Так продолжалось, пока кто-то не повторил ключевые моменты рассказа, один за другим. И тогда, услышав их еще раз, они смогли согласиться с тем, что это может быть правдой.
Но несмотря на все споры, люди медленно приходили к осознанию чудовищных событий, о которых им поведали. Наконец они поверили в истинность истории. Говоря все разом, словно сороки, они выражали недоверие, гнев, удивление и даже страх, постигая, кто же они на самом деле.
Все стихло. По рядам прошел взволнованный шепот, и многие взоры снова были обращены на Ричарда. Оправившись от первого потрясения, люди повернулись к нему, желая услышать продолжение.
– Ты владеешь даром, ты – желанный наследник, лорд Рал. А мы – те, кого изгнали подобные вам? – со страхом проговорил один человек, боясь спросить, что это будет означать для них.
– Это так, – подтвердил Ричард. – Я лорд Рал, правитель Д’харианской империи, а вы потомки Столпов Творения, которые были изгнаны. Я одаренный, какими были все мои предки, все лорды Ралы до меня. Вы – неодаренные, какими были и ваши предки.
Стоя перед статуей Кейджа-Ранга, человека, который изолировал этих людей от мира, Ричард смотрел на их хмурые лица.
– Решение изгнать неодаренных от рождения было совершенно неверным и несправедливым. Оно противоречит морали и всему, что мне дорого. Как лорд Рал я отменяю изгнание и объявляю его навсегда законченным. Вы больше не жители империи Бандакар, страны отверженных, теперь, если захотите, вы снова можете стать частью империи Д’Хара.
Все затаили дыхание, ловя каждое слово и ожидая, что еще он добавит. Не откажется ли он от своих слов?
Ричард сжал запястье Кэлен, глядя на их полные надежды лица. Он улыбнулся.
– Добро пожаловать домой.
Люди упали к его ногам, целуя его сапоги, штаны, руки. Те, кто не смог подойти достаточно близко, опустились перед ним на землю. Многие целовали подол платья Кэлен. На глазах стояли слезы беспредельной радости и облегчения.
Они обрели родство, и теперь приветствовали его.
42
Когда люди столпились у ног Ричарда, приниженно благодаря за прекращение тысячелетнего наказания, он обменялся взглядами с Кэлен. Каре, похоже, не нравилось все это представление, но она молчала.
Пытаясь остановить раболепные завывания, Ричард жестом поднял людей.
– Есть еще кое-что, о чем я должен вам рассказать. Слушайте.
Они отошли, обнимаясь и смотря на него, как если бы Ричард был их давно потерянным братом. Улыбаясь сквозь слезы, они обратили к нему как бы омытые радостью лица. Лорд Рал посмотрел на этих людей – измученных, исстрадавшихся, несчастных. Пара мужчин, почти старики, несколько – среднего возраста, большинство было молодыми, от юношей, как Оуэн, до таких как Ричард, постарше. Все они прошли через страшное время.
Оставалось самая трудная часть. Ричарду было нужно развернуть их лицом к произошедшему.
Глядя на Дженнсен, одиноко стоящую в стороне, он жестом попросил сестру выйти вперед.
Привлекая внимание всех глаз, девушка выскользнула из тени статуи и подошла к брату. Все мужчины наблюдали за ее появлением. Дженнсен выглядела столь ослепительно, что Ричард не смог сдержать улыбку, глядя на то, как она идет по камням. Натягивая красную накидку, она бросила на мужчин пугливый взгляд.
Ричард протянул руку, и она устремилась под ее защиту, нервно посматривая на мужчин, которые подобно ей, шли к осознанию очень важных вещей.
– Это моя сестра, Дженнсен Рал, – промолвил Ричард. – Она родилась изначально неодаренной, как и вы. Наш отец пытался убить ее, как это делали в течение тысячелетий с неодаренным потомством.
– И ты? – скептически спросил мужчина. – Ты не отверг ее?
Ричард одной рукой обнял Дженнсен.
– За что? За какое преступление, совершенное ей, я должен был ее отвергнуть? За то, что она родилась женщиной, а я – мужчиной? Потому что она не такая высокая, как я? Из-за того, что у нее рыжие волосы, а у меня темные? Что ее глаза голубые, а не серые? Потому что у нее нет дара?
Мужчины переминались с ноги на ногу или прятали руки. Некоторые после всего сказанного отводили глаза и выглядели слишком смущенными, чтобы задать вопрос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});