Читать интересную книгу Морской Волк ч (1-4) - Влад Савин

Левый мотор наконец замолкает. Самолет остается на поверхности. Плавает скособочась, потому что правый поплавок подломился, конец крыла в воде. Воет партайгеноссе, с размаху влепившись рожей о борт. Одному из артиллеристов повезло меньше, он разбил голову и лежит без сознания, у одного из сигнальщиков сломана рука. Взлететь мы не можем, сколько так продержимся, неизвестно, и в завершение, летчики обнаруживают, что рация повреждена. Вы хоть сообщили, что обнаружили русских, ведете бой, в этом районе? Нет, герр корветтен-капитан, нам не удалось этого сделать, из-за непонятных радиопомех. Шлюпка у вас на борту есть? Так точно, но лишь на экипаж самолета. Я вылезаю наверх, оглядываюсь. Нашей шлюпки нигде не видно.

Господи, если ты есть, спаси хоть ты наши души!

А если тебя нет… Парабеллум при мне. Нет, сам я на тот свет не собираюсь, буду драться до конца. Например, прежде отправить туда лишних - кому не хватит мест в самолетной шлюпке.

Авиабаза Хебуктен.

"Юнкерсы" готовились к удару - по эскадре, утром уничтожившей конвой у Порсангер-фиорда, и обнаруженной воздушной разведкой, полчаса назад, всего в сотне миль. При полете на полный радиус, Ю-87 обычно брали 250-кг бомбу под фюзеляж, кроме пары "пятидесяток" под крылья. Но на малое расстояние, и по морской цели - на центральном подвесе у большинства самолетов были полутонки, а у наиболее опытных пилотов, командиров девяток, и некоторых ведущих звеньев, тысячекилограммовые (против эсминцев это было излишне - но уцелевшие конвойцы сообщили, что вели бой не только с русскими эсминцами, но и с двумя британскими крейсерами).

Бомбардировщики выстраивались в начале полосы, по три в ряд. Три самолета - звено, три звена - штаффель, или эскадрилья, три девятки - ударная группа. Столь плотное построение было необходимо, чтобы взлететь с минимальным интервалом - иначе первые из поднявшихся должны были бы в ожидании последних кружить над аэродромом, тратя горючее, которое в полете лишним не бывает. Тем более, что Хебуктен так и не восстановил свою мощь в полной мере, после августовского налета русских - запас бензина и боеприпасов явно не дотягивал до нормы. А главное, среди летного состава наличествовали лишь восемь человек с боевым опытом - трое командиров эскадрилий и пять "звеньевых" - остальные же были молодняком последнего пополнения, прошедшие полный курс обучения, но еще не бывшие в бою. И выпускать их в самостоятельный полет над морем было просто опасным. Тем более, что светлого времени осталось не так много, а погода на Севере осенью меняется быстро и непредсказуемо. Сейчас последние займут свое место, предполетная проверка, запуск моторов - и двадцать семь самолетов уйдут в небо, к цели.

Только что с полосы поднялась дежурная пара "мессеров" - над горами был замечен одиночный русский, вероятно разведчик. Бомбардировщики однако не были обнаружены, ни локатором, ни постами наблюдения. Опасности ничто не предвещало.

Выжившие не заметили почти ничего. Вроде бы что-то мелькнуло над полосой, с огромной скоростью, совсем низко. Те, кто в 2012 году составляли программу "Гранита" для поражения авиабазы НАТО Хебуктен, хорошо знали свое дело. Цель на ВПП, значит заход на нее с направления вдоль, чтобы уменьшить вероятность промаха. Хотя ракета с фугасно-бронебойной БЧ в общем-то не была предназначена для поражения множественных наземных целей, разработчики программы, заложенной сейчас в компьютер системы наведения "Гранита-И" предусмотрели и этот случай, как один из возможных. Крылатая ракета врезалась в полосу под очень малым углом, и взрывная волна пошла не вглубь, на создание воронки, а вперед, вдоль колонны "Юнкерсов", с подвешенными бомбами и полными баками. А полыхнувший остаток топлива "Гранита", еще добавил разрушений.

Тем, кто оказался в эпицентре, повезло больше всех - они умерли мгновенно, даже не успев понять, что случилось. Кто был дальше, сначала увидели накатывающуюся стену огня с летящими обломками, а затем испытали ужас заживо сгореть в кабине; кто-то из пилотов нажал на газ, в надежде вырулить в сторону, и срубил винтом своего самолета хвост стоявшему впереди. В огне взрывались бомбы, разбрасывая далеко в стороны обломки самолетов и горящий бензин. Из пятидесяти четырех человек экипажей живыми остались лишь семеро, раненых и обожженных - не считая потери наземного персонала. Самым же худшим было то, что среди погибших оказались все опытные пилоты, уцелевшие после августовского налета. И хотя номинально в наличии было почти сорок бомбардировщиков с экипажами, база Хебуктен снова оказалась полностью небоеспособной, выведенной из игры.

От Советского Информбюро 20 октября 1942

В течение 20 октября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах никаких изменений не произошло.

В районе Сталинграда продолжались ожесточённые бои. Пехота и танки противника несколько раз атаковали наш опорный пункт в районе одного завода. Наши бойцы отбили атаки гитлеровцев. В этом бою подбито и сожжено 7 немецких танков и истреблено до 400 солдат и офицеров противника. На другом участке подразделения Н-ской части в ночном бою уничтожили 10 немецких пулемётов, 4 миномёта, разрушили 13 дзотов и блиндажей и истребили свыше роты немецкой пехоты.

Немецко-фашистские мерзавцы превратили в развалины древний русский город Новгород. В центральной части города многие улицы буквально сравнены с землёй. Гитлеровцы взорвали и сожгли не только школы, театры, больницы, библиотеки и другие культурные учреждения, но и ценнейшие памятники старины. Фашистские громилы превратили в груду камней старый Новгородский Кремль, взорвали памятник русского зодчества - Софийский собор и многие другие сооружения, представляющие огромную историческую и культурную ценность. Кирпич разрушенных зданий немецкие захватчики употребляют, на строительство военных укреплений. В городе теперь нет советских жителей. Все они выселены или отправлены на принудительные работы.

Москва, Кремль.

–Итого пять транспортов, восемь кораблей охранения, три подводные лодки. В том числе два транспорта, один корабль и одна подлодка на личном счету потомков, прочие же при их самом прямом участии. Причем в этот раз использовалось наше оружие. И еще две авиабазы, потери немцев уточняются. Придется снова награждать - что скажешь, Лаврентий, заслужили?

–Заслужили, товарищ Сталин! Зозуля уже представление дал. Лазареву на Красное Знамя, экипажу соответственно…

–Это хорошо, что представление уже… Но я тебя о другом спросить хотел. Что Кириллов твой докладывает, о потомках, подробнее. Все ж - наши они, или нет?

–Наши, товарищ Сталин, однозначно. Их общий настрой, судя и по "неофициальным" разговорам на борту… Сделали для себя выбор, "за СССР", и другого даже не рассматривают. Есть правда некоторое беспокойство, что "посадят ни за что", высказывалось неоднократно, причем больше "внизу" чем "вверху", по крайней мере сам Лазарев ни разу темы не касался, а вот матросы, часто. Очень уважают лично вас, хотя и с контрреволюционным оттенком.

–Это как, Лаврентий? Так наши они все же или нет?

–Несколько раз было замечено, что вас они, исключительно между собой, называли старорежимным словом "государь", а один раз даже "государь наш Иосиф Виссарионович". А вот к Партии отношение у них чисто показное, без внутреннего почтения. В разговорах часто обсуждают свою жизнь после войны - кто-то хочет дальше служить, причем даже матросы и старшины, в военное училище пойти, учиться на комсостав, кто-то собирается "на гражданку", инженером. Интересно, что некоторые ясно выражали мысль, что "там у нас этого бы не вышло, а здесь получится". В то же время с заграницей своих планов не связывал никто. Напротив, преобладает резко отрицательное отношение, причем не только к немцам, но и к нашим англо-американским союзникам.

–А Лазарев? У него такое же отношение?

–Пожалуй, даже наиболее резкое из всех. Откровенная неприязнь, с убеждением что сразу после этой войны "союзники" нас предадут. Не раз заявлял, в кругу своих, что "немцы хоть открыто против нас, а англичане по-подлому, на словах дружба, а сами готовят нож нам в спину". Ну и конечно, фраза, что у нас есть только два истинно верных союзника - наша армия и наш флот.

–Это очень хорошо, Лаврентий. И очень плохо, в то же время. В свете сегодняшнего политического момента. Ну, Лазареву это простительно - а вот нам, нет!

Сейчас у меня был Шапошников. Который оценивает принесенное потомками очень высоко. Боевой устав сорок четвертого года, новые тактические приемы, изменения в боевой подготовке, в оргструктуре. Не все еще внедрено, что-то не успели, для чего-то матчасти пока нет - но обещали товарищи ученые через год дать надежные и компактные рации, для звеньев до "рота-батальон" включительно включительно, ведь Шитиков в той истории свою А-7 как раз в этот срок сделал? И изменения на фронте, даже на тактическом уровне, уже замечены, наши потери меньше, в сравнении с той историей, а немцев больше. Сталинград, Ржев, Синявино - видны отклонения, в нашу пользу. Так что у меня нет беспокойства за исход войны - справились тогда, одолеем и сейчас.