Читать интересную книгу Тайны древних цивилизаций - Ник Торп

Поколение спустя вера в «валлийских индейцев» испытала мощный подъем. Джордж Катлин, художник из Пенсильвании, осознал, что коренные американские культуры быстро исчезают, и поставил перед собой благородную задачу описывать их жизнь и обычаи для будущих поколений. Он провел несколько недель среди манданов в 1832 году и вернулся с убеждением, что они действительно имеют валлийские корни. Прежде всего он подчеркивал светлый оттенок их кожи: «среди мужчин и особенно среди женщин есть люди с почти белой кожей». Лодки манданов также выдавали их валлийское происхождение, особенно круглые суденышки, сделанные из буйволовой шкуры, натянутой на деревянный каркас, которые, с точки зрения Катлина, были в точности похожи на валлийские коракли. Катлин видел у манданов керамические изделия, практически идентичные тем, которые были обнаружены далеко на юго-востоке, неподалеку от Мексиканского залива.

Это как будто подтверждало историю о принце Мадоге: если он высадился на побережье, то впоследствии отошел в глубь континента. Кроме того, в легендах манданов слышались отголоски библейской истории о Всемирном потопе. Их культовый герой, которого звали Одиноким Человеком, выжил, укрывшись в каноэ. Впоследствии голубь принес ему листья ивы как знак того, что вода начинает спадать. Катлин составил список из полутора десятков слов со сходным смыслом и звучанием для магаданского и валлийского наречий. К примеру, «голова» - «pan» по-мандански и «реп» по-валлийски. Он утверждал, что манданы сохранили воспоминания о Мадоге в самом названии своего племени: «слово манданы является искажением или, возможно, сокращением от Мадогвис - название, которым валлийцы пользовались для обозначения последователей Мадога».

К сожалению, у него оставалось мало времени для дальнейшего исследования манданов, так как, по сообщению самого Катлина, эпидемия ветряной оспы опустошила их ряды в 1838 году. Он считал, что манданы вымерли все до одного, но это было преувеличением. Выжившие объединились вместе со своими соседями из племени хидатса и арикара, также сильно пострадавшими от эпидемии.

Впоследствии история о колонизации Северной Америки выходцами из Уэльса и аналогия между манданами и выжившими валлийцами из команды Мадога пользовались переменным успехом. В Уэльсе чувство национальной гордости по отношению к Мадогу достигло вершины в 1805 году после публикации эпической поэмы «Мадог» известного поэта Роберта Саути. Однако под холодным испытующим взором исторической науки вера в легенду о Мадоге была поколеблена. В 1858 году комитет валлийского культурного праздника eis-toddfod в городе Лланголлен учредил приз за лучшее эссе об открытии Америки принцем Мадогом. На конкурс было подано шесть работ, пять из которых полностью совпадали с основной линией истории, а шестая представляла собой радикальный критический обзор доказательств. Ее автором был Томас Стивене, химик и литератор, которому уже принадлежала честь издания первого критического труда об истории валлийской литературы.

Судьи разделились: один безоговорочно проголосовал за Стивенса, второй согласился, что его работа достойна приза, но должна разделить славу с лучшим эссе в защиту Мадога, а третий выступил с решительным протестом. Стивене в конце концов должен был получить приз, но главный комитет отменил судейское решение и дисквалифицировал работу Стивенса под предлогом «несоответствия заданной теме». Когда Стивене начал возражать, организаторы приказали оркестру играть бравурную музыку в надежде заглушить его голос, но слушатели зашикали музыкантов, и Стивене выступил с резкой обличительной речью, обвинив комитет в желании спрятать истину под ковер.

Стивене избрал критический подход к самому Мадогу.- он не смог найти никаких следов существования принца Мадога в средневековых хрониках и биографиях, подробно описывавших жизнь и деяния правителей Уэльса, включая Овейна Гвинеддского и его сыновей. Это был сильный, хотя и не вполне убедительный аргумент, но негодование за несправедливое отношение к работе Стивенса привело к тому, что взгляды сторонников Мадога стали рассматриваться как нечто граничащее с дурным тоном.

Подобной драматической конфронтации не было в Америке, где к путешествию Мадога просто относились как к чему-то само собой разумеющемуся. Специалист по военной истории адмирал Сэмюэль Морисон так вспоминает о степени веры в валлийское происхождение племени манданов.- «Я помню, как прочел об этом в своем первом учебнике по истории около 1895 года. Помню еще, как учитель промолвил с улыбкой: «Ах да, индейцы из племени манданов все еще говорят на валлийском диалекте». Общество «Дочери американской революции» установило памятную доску в честь Мадога в Форт-Моргане (Мобайл, штат Алабама) в 1953 году. Текст начинается следующими словами: «В память о принце Мадоге, мореплавателе из Уэльса, который высадился на берегах залива Мобайл в 1170 году и оставил после себя, вместе с индейцами, валлийский язык». По-видимому, недавно в этом появились какие-то сомнения, так как мемориальная доска теперь хранится на складе.

Связи с викингами

Какими свидетельствами мы сегодня располагаем в пользу путешествия принца Мадога? Был ли прав Стивене, отрицая само существование этого благородного отпрыска королевского рода из Уэльса? Мы должны признать, что любое историческое событие, впервые упомянутое через 400 лет после того, как оно предположительно имело место, нужно рассматривать с определенным скептицизмом. Источниками, на которые ссылались Джон Ди, и Ллойд, и Поуэл, были Гутин Овейн, поэт, писавший примерно с 1470 по 1500 г., и летописец Карадок из Лланкарфана, современник Мадога. К сожалению, в наши дни, как и во времена Стивенса, в известных трудах обоих этих авторов нет никаких упоминаний о Мадоге. Гвин Уильяме, профессор истории в Кардиффском университете и автор главного научного труда о принце Мадоге на сегодняшний день (1979), воздал хвалу Стивенсу как «одному из самых грозных критиков в истории Уэльса (да и любой другой страны). Его работа о Мадоге может служить начинающим историкам образцом абсолютно сокрушительной исторической критики». Однако негативные свидетельства подобного рода не могут считаться абсолютно убедительными, так как фрагменты валлийских средневековых летописей, сохранившихся до наших дней, представляют собой лишь ничтожно малую часть того, что существовало когда-то.

Раскинув свои сети шире, чем это было возможно в хрониках и биографиях Стивенса, Уильяме смог обнаружить следы мореплавателя Мадога в довольно далеком прошлом. Валлийский поэт Маредудд ап Рис, писавший около 1440 года, славит «Мадога отважного», сына Овейна Гвинеддского, и даже утверждает, что «буду я Мадогом для своей эпохи, ибо моя страсть к морю равна его страсти». По заключению Уильямса, в XV веке существовала литературная традиция, связанная с именем Мадога-мореплавателя.

Как ни странно, в поисках более ранних сведений о Мадоге нам приходится обратить взор за пределы Уэльса - на континентальную Европу. Люди из Фландрии в нынешней Голландии, известные как Флеминги, начали селиться в Южном Уэльсе еще в XII веке; по-видимому, они послужили своеобразным каналом связи, через который истории о Мадоге проникли в Европу. Писатели Флемингов были авторами первых популярных книг, наиболее знаменитой из которых является средневековая сатира «Рейнард-лис». Автором «Рейнарда-лиса» был некий Биллем, возможно священник, живший в начале XIII века. В начале этого сочинения он представляет себя как автора другого литературного труда под названием «Мадог». Ни одного экземпляра этого труда не сохранилось, поэтому невозможно узнать, шла ли речь о том самом Мадоге. Однако у нас есть дополнительное свидетельство из Франции. В одном из французских рыцарских романов Мадог - знатный вельможа из Уэльса, чей дед был «наполовину викингом», который впоследствии стал знаменитым мореплавателем. Мадог посещает французский двор, ищет эликсир вечной молодости, использует остров Или в качестве своей базы и в конце концов находит рай на острове, полном солнечного света, который он колонизирует вместе со своими последователями.

Несмотря на романтические фантазии, которыми изобилует эта история, Уильяме отмечает некоторые любопытные намеки, особенно связь с викингами. Из биографии Груфидда ап Кинана, отца Овейна Гвинеддского, составленной его современниками, мы знаем, что он имел прочные связи с викингами и набирал наемников из их числа в свое войско, чтобы изгнать норманнов с острова Англси, который стал центром его королевства. Остров Или, твердыня Мадога в рыцарском романе, дает другой ключ к разгадке головоломки. Это старинное название острова Ланди неподалеку от южного побережья Уэльса - базы анонимного валлийского пирата, совершавшего налеты на западное побережье Британии в период с 1139 по 1148 г., согласно одной из скандинавских саг. Эти проблески связи между викингами и валлийцами в XII веке до некоторой степени придают правдоподобность истории путешествия Мадога в Новый Свет, так как викинги уже достигли Ньюфаундленда за 100 лет до этого (см. «Викинги в Америке» в этом разделе).