машины, вздохнули. Наткин дом, хоть и рядом с горящим домом, но его пока не задело. А вот особняк ее свекрови…
Веранда уже полыхала так, что спасать было нечего, вкусный запах печеного лука сменила удушливая гарь, и уже занялась крыша.
Прибежавшие на помощь сгрудились перед высоким добротным забором, — и подлезть никак, и перемахнуть невозможно. Единственный в поселке глухой, толстыми досками уложенный без зазоров забор, сейчас был помехой к спасению хоть чего-нибудь из нажитого добра.
— Чего встали? Обливайте соседние крыши! — крикнул на притихших баб Решад, сам сел обратно за руль, сдал назад, насколько позволяла улица, разогнался, и на пределе машины въехал в забор, ломая бампером тяжелые доски, и молился, чтоб изнутри они не были укреплены арматурой, с Царевых станется. Повторил этот маневр еще раз, пока в заборе не образовался пролом. Плевать на брызнувшие стеклом фары.
— Подключайте шланги, с соседних участков тоже, обливайте крыши, заборы! Песок! Есть у кого поблизости песочница на дворе?
— У нас, мы уже таскаем! Вчера привезли! — отозвался пожилой мужик, тащивший тачку с песком через два дома от Царевых. — Бабы, помогай, хватай лопаты!
— Где хозяева, кто-нибудь видел? — Мария Альбертовна споро отбрасывала от дома поленья, сложенные у стены.
— Б-б-бабушка к Ф-ф-ирюзе-апе п-п-пошла, — пискнуло где-то под боком.
— Танюшка, ты зачем здесь, марш ко мне домой! — грозно приказал Решад. Еще ребенка здесь не хватало! Поискал глазами кого постарше. — Олег, дуй до Фирюзы, Людмила там, вроде!
Увидев бегущую от магазина мать, Танюшка кинулась к ней, зашептала сбивчиво:
— М-мама, м-мама, а у б-б-бабушки пап-п-пка, я видела! Утром в-видела и к-к-когда б-бабушка ушла!
— Танюшка, а ты не придумываешь? Папа в больнице, в Казани! — тихонько спросила Ната, надеясь, чтоб слова дочери оказались неправдой. Но Таня никогда не врала. Сбежал, видимо, сволочь, спрятался у матери.
— Н-нет, м-м-мамуль, там п-п-папка, с д-д-дедом. П-п-пьяные, — девочка вдруг спряталась за юбку матери, когда увидела идущего к ним дядю Решада.
— Нат, ты в курсе, кто у них дома? И отправь, пожалуйста, Таню ко мне, нечего ей здесь делать. Ключи есть?
— Свекор дома должен быть. Таня говорит, что пьян, — провожая взглядом дочь, убегающую по тропинке, Ната вдруг промолчала про мужа. Вдруг показалось Танюшке… — Да, вот, от входной двери, два, свекровь еще не забрала.
— Быстро, как комнаты расположены? — и, зацепив взглядом бегущую с ведрами учительницу, крикнул. — Катька, облей меня!
— Как зайдешь, длинный коридор, слева две комнаты, туалет с ванной, прямо от них свернешь — кухня и большая комната! Свекор обычно в большой комнате на диване спит, — хотела было добавить, что Сашка там же, но в это время Катерина ухнула на склонившего голову мужчину ведро воды, сразу — второе, и тот бегом подлетел к двери особняка.
Из шлангов вода текла тоненькой струйкой, не в силах справиться с таким количеством подключений. Решили оставить два, чтоб хоть как-то стал больше напор. С соседних участков перекрикивались люди, спасая свои дома, сараи, курятники. Катя с Натой по приказу Марии Альбертовны, схватились за лопаты, забрасывая песком горящую веранду, но огонь уже сожрал крышу и второй этаж, добрался в комнаты первого, и бесполезно было что-то спасать.
Коридор был уже весь в дыму, Решад склонился как можно ниже, впервые пожалев, что природа и гены одарили высоким ростом. Пролетел узкий коридор, повернул — да, точно, дрыхнет старший Царев, храпит, пока его имущество исчезает в пожарище. Весь дом был увешан богатыми коврами, занавесками, картинами, всем тем, что так любит огонь, через несколько минут здесь будет нечего спасать.
— Вставай, Егорыч, горишь!
— Ты кто? — еле разлепив пьяные глаза, хозяин и не подумал спасаться. — Я тебя не знаю!
— Горишь, блядь, на выход! — воздуха уже не хватало, горели стены изнутри, обои вскипели пузырями. Решад схватил мужика за шкирку, сбросил с дивана, пнул для ускорения. — На карачки и бегом!
Что-то начиная понимать, мужичок резко рванул к входной двери, но вернулся, зачем-то напялил плащ, прикрыв тощий зад в широких семейниках.
— Жена где? Где жена твоя, спрашиваю? — под угрожающий треск потолка, крикнул спаситель.
— На хер пошла! — ответил погорелец, вывалившись на крыльцо.
А вон и Людмила, мечется бестолково по двору, причитая, то визгом возмущаясь из-за дыры в заборе, то воем умоляя людей спасти имущество.
Решад успел выбежать следом за хозяином, как ухнула крыша, только искры взметнулись в разные стороны.
— Решад, там еще… — возглас Наты перекрыла сирена Людмилы.
— Сыночек, сыночек мой! Люди, Сашенька, там же Сашенька, сыночек! — бестолково хватая за руки тех, кто и так помогал, Люда на коленях взывала к горящим окнам, откуда, со звоном лопаясь, вылетали стекла.
А этот тут откуда? Он же в Казани, под присмотром? Как так получилось? Черт, опять придется лезть в дом… Где же пожарные?
Визг тормозов на дороге, и на двор заскочил Леха, рванул к другу, выхватил у проходящей женщины ведро с водой.
— Давай, лей на меня, Сашка там еще, — не смотря на выпученные глаза Лешего от такой новости, подставил голову под водопад, махнул рукой. — Отгоняй баб, скоро все рухнет.
Черный дым уже не позволял сделать и половины вдоха, только бы успеть. Решад плечом толкнул дверь первой комнаты, благо поддалась. Накинул мокрую футболку на голову. Комната, выходящая на веранду, уже полыхала, железная кровать, на которой лежал на спине Сашка, раскалилась шарами, украшающими изголовье.
С первого взгляда стало понятно, что алкаш был мертв. Рот его, открытый в последнем вдохе, был заполнен какой-то кашицей, это же месиво припеклось к щеке и постельному белью.
Стащив тело с кровати прямо на тлеющем одеяле, Решад взвыл, неловко задев раскаленный металл предплечьем. Рывками волоча одеяло за собой, едва не потерял сознание в коридоре, но продолжал упорно тащить скорбную ношу здоровой рукой. Волосы и футболка дымились, быстро испаряя спасительную влагу.
Последняя пара метров до двери… Ползком, не вставая, иначе задохнется. Сквозь гул огня, послышались сирены пожарных машин, если сейчас упадет, успеют спасти. Наверное. Дверь горит. Воздух… Решад поднялся, шатаясь, закашлялся от горечи едкого дыма. Толпа женщин притихла, когда он вытащил мертвое тело на траву, коротко бросил:
— Прикройте чем-нибудь.
Оглянулся, нашел взглядом любимую, и, тяжело ступая, пошел к ней, не видя перед собой никого больше, но за пару метров силы оставили его, рухнул на землю, потеряв сознание. Ирина бросила шланг, успела подбежать, упасть на колени, поддержать его в падении, обхватила руками, не чувствуя боли. Зашептала горячо, целуя, куда могла дотянуться, вперемежку со слезами:
— Миленький мой, родной мой, пожалуйста, приди в себя, ну куда я без