Читать интересную книгу Курс русской истории (Лекции I—XXXII) - Василий Ключевский

Житые люди

Не так ясно выступает в новгородских памятниках второй класс по месту на социальной лествице Новгорода — житые, или житьи, люди. Межно заметить, что в управлении этот класс стоял ближе к местному боярству, чем к низшим слоям населения. Значение его несколько объясняется в связи с экономическим значением местного боярства. Правя городом по вечевому выбору, это боярство вместе с тем руководило и народным хозяйством в Новгородской земле. Это были крупные землевладельцы и капиталисты, принимавшие двоякое участие в торговле. Обширные земельные имущества служили им не столько пашней, сколько промысловыми угодьями: отсюда ставили они на новгородский рынок товары, бывшие главными статьями русского вывоза за море: меха, кожи, воск, смолу, золу, строевой лес и пр. Посредниками между ними и иноземцами служили новгородские купцы. Точно так же и своими капиталами они пользовались не для непосредственных торговых операций, а для кредитных оборотов, ссужали ими торговцев или вели торговые дела при посредстве агентов из купцов. В новгородских памятниках и преданиях местный боярин чаще всего является с физиономией капиталиста — дисконтера. У одного посадника в XIII в. народ, разграбивший его дом, нашел долговые «доски», на которых значилось отданных взаймы денег «без числа». Таким непрямым участием в торговле можно объяснить отсутствие старосты от бояр в совете новгородского купеческого общества, образовавшегося около 1135 г. при церкви св. Иоанна Предтечи на гостином дворе. Житьи были, по-видимому, люди среднего состояния, середние жилецкие по московской социальной терминологии — стоявшие между боярством и молодчими, или черными людьми. Они принимали более прямое участие в торговле, и их вместе с черными людьми представлял в совете купеческого общества тысяцкий. Капиталисты средней руки и постоянные городские обыватели, домовладельцы, — это были и землевладельцы, иногда очень крупные. Упомянутый уже мною рыцарь Ланнуа пишет, что в Новгороде кроме бояр есть еще такие горожане (bourgeois), которые владеют землями на 200 лье в длину, чрезвычайно богатые и влиятельные. Это свидетельство может относиться только к житьим людям. По личному землевладению как наиболее характерной черте в общественном положении житьих людей Москва, переселяя их тысячами в свои области после падения Новгорода, верстала их не в городское посадское население, как купцов, а в служилые люди с поместным наделом. Личное землевладение сближало их с новгородским боярством; но они не принадлежали к тому рано замкнувшемуся кругу знатных фамилий, из которого вече привыкло выбирать высших сановников города, хотя вместе с боярами они исполняли, как представители концов, судебные, дипломатические и другие правительственные поручения.

Купцы

Класс настоящих торговцев назывался купцами. Они уже стояли ближе к городскому простонародью, слабо отделялись от массы городских черных людей. Они работали с помощью боярских капиталов, либо кредитуясь у бояр, либо служа им комиссионерами в торговых оборотах. Впрочем, и в их сословной организации не было равенства. Купеческое общество при церкви св. Иоанна Предтечи образовало высший разряд, своего рода первую гильдию новгородского купечества. По уставу этого общества, данному князем Всеволодом около 1135 г., чтобы стать «пошлым купцом», полноправным и потомственным членом «Иванского купечества», надобно было дать вкладу 50 гривен серебра — целый капитал при тогдашней ценности этого металла. Обществу даны были важные привилегии; а совет его, состоящий из двух купеческих старост под председательством тысяцкого, ведал все торговые дела и торговый суд в Новгороде независимо от посадника и совета господ. Есть следы и других разрядов, или гильдий, стоявших ниже «Иванского купечества»: таково «купецкое сто», упоминаемое в духовной одного новгородца XIII в.

Черные люди

Черные люди были мелкие ремесленники и рабочие, которые брали работу или деньги для работы у высших классов — бояр и житьих людей. Таков состав общества в главном городе. Те же самые классы встречаем мы и в пригородах, по крайней мере важнейших.

Холопы и крестьяне

В глубине сельского, как и городского, общества в Новгородской земле видим холопов. Этот класс был там очень многочислен. Развитию его способствовало особенно боярское и житье землевладение. Крупные вотчины заселялись и эксплуатировались преимущественно холопами. Все свободное крестьянское население в Новгородской земле носило общее название смердов; но в составе его различаются два разряда: смерды в тесном смысле слова, обрабатывавшие государственные земли Новгорода Великого, и половники, сидевшие на землях частных владельцев. Название свое половники получили от обычного в Древней Руси условия поземельной аренды — обрабатывать землю исполу, из половины урожая. Впрочем, в Новгородской земле половники снимали земли и на более льготных условиях — из третьего или четвертого снопа, смотря по ценности земли и земледельческого труда в данном месте. Половники, подобно закупам Русской Правды, являлись в Новгородской земле в более подневольном состоянии сравнительно с вольными крестьянами в княжеской Руси, стояли в положении, близком к холопам, и эта зависимость не была исконной, а устанавливалась в XIII—XV вв., в период расцвета новгородской вольности. Это можно заметить по новгородским договорам с князьями. Сначала здесь постановлялось, что судьи князя не судят холопа без его господаря. Потом это условие осложняется присоединением к холопу половника: землевладельцу косвенно присвоялась вотчинная юрисдикция над его крестьянином. Договор с князем Ярославом 1270 г. постановил не верить доносу холопов на своих господ; позднейшие договоры распространяют это условие и на смердов. Наконец, договор с тверским князем Михаилом 1308 г. требует обратной выдачи вместе с холопами и новгородских половников, бежавших в Тверскую область. В Московской земле подобные стеснения крестьянского перехода, и то в виде частной или местной меры, становятся известны не ранее половины XV в. В новгородской Судной грамоте появляются следы письменных обязательств, ограничивавших свободу крестьян и также неизвестных в княжеской Руси того времени. Грамота говорит о волостных, сельских людях владычних (архиепископа), монастырских, боярских, житьих, которых господари, их хозяева, обязаны ставить на суд в случае частного их обвинения в уголовном преступлении. Эти люди не были холопы, однако «давались в грамоту» землевладельцам, входили в личную зависимость на тех или иных условиях. Значит, в вольной Новгородской земле сельское население, работавшее на господских землях, было поставлено в большую зависимость от землевладельцев, чем где-либо в тогдашней Руси.

Земцы

Другою особенностью новгородского землевладения был класс крестьян-собственников. Этого класса мы не встречаем на всем пространстве княжеской Руси: там все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных господских землях. В областях вольных городов, напротив, встречаем сельский класс населения, очень похожий на крестьян, но владевший землей на праве собственности. Он назывался земцами или своеземцами. Этот класс в Новгородской земле, по-видимому, был довольно многочислен. По поземельной новгородской книге, составленной в 1500 г., в уездах Новгородском, Ладожском и Ореховском значится около 400 земцев, на землях которых обрабатывалось свыше 7 тысяч десятин; на каждого своеземца приходилось средним числом пашни десятин по 18. Итак, это вообще мелкие землевладельцы с небольшими хозяйствами. Но землевладение земцев отличалось некоторыми своеобразными чертами. Они редко владели землей в одиночку. Чаще всего своеземцы сидят гнездами, землевладельческими товариществами, связанными родством или договором. Многие владеют и пашут совместно, иные раздельно, живя вместе, в одной деревне или особыми деревнями, но приобретают землю обыкновенно сообща, в складчину; раздельное владение уже следствие раздела совместно приобретенной земли. Встречаем одно имение, в котором пашни было всего 84 десятины и которое принадлежало 13 совладельцам. Своеземцы или сами обрабатывали свои земли, или сдавали их в аренду крестьянам-половникам. По роду занятий и размерам участков своеземцы ничем не отличались от крестьян; но они владели своими землями на правах полной собственности. Такой характер их землевладения ясно обозначается в писцовых книгах. Своеземцы меняли и продавали свои земли, выкупали у родичей, отдавали в приданое за дочерьми; даже женщины, вдовы и сестры, являются владелицами и совладелицами таких земель. Наконец, псковские летописи в рассказе о событиях, которыми сопровождалось падение Пскова, прямо называют земли своеземцев их «вотчинами». Каково было происхождение этого своеобразного класса в областях вольных городских общин? Следы этого происхождения еще сохранились в городских поземельных книгах, составленных уже московскими писцами после падения Новгорода, в последние годы XV в. В городе Орешке, по книге 1500 г., рядом с «городчанами» обозначено 29 дворов своеземцев, из которых некоторые принадлежали к разряду лутчих людей. Эти своеземцы ясно отличены в книге от горожан, даже от «лутчих» горожан. Читая описание сельских погостов уезда, находим, что эти орешковские дворовладельцы-своеземцы владели еще землями в Ореховском и других ближних уездах. Одни из них жили в городе, сдавая свои земли в аренду крестьянам; другие только числились в городском обществе, а жили в своих деревнях, отдавая городские свои дворы в аренду «дворникам» (постояльцам), которые за них и тянули городское тягло вместе с горожанами. Любопытно, что в одном разряде с землями своеземцев поземельная книга перечисляет и земли «купеческие». Среди своеземцев появляются изредка поповичи, отцы которых служили при городских церквах. Итак, сельский класс своеземцев образовался преимущественно из горожан: это были не сельские обыватели, приобретавшие дворы в городах, а чаще горожане, приобретавшие земли в уезде. В Новгородской и Псковской земле право земельной собственности не было привилегией высшего служилого или правительственного класса, как в княжеской Руси; оно усвоено было и другими классами свободного населения. Городские, как и сельские, обыватели приобретали мелкие земельные участки в собственность с целью не только земледельческой, но и промышленной их эксплуатации, разводя лен, хмель и лесные борти, ловя рыбу и зверя; но, как люди небогатые, они складывались для этого в товарищества, в землевладельческие компании. Такие землевладельческие товарищества носили в Новгородской и Псковской земле специальные юридические названия сябров (соседей) и складников. К типу такого землевладения в складчину принадлежало и земецкое, и этим коллективным способом приобретения и владения оно отличалось от личного боярского и житьего. Значит, городской промышленный капитал, главный рычаг народного хозяйства в Новгородской земле, создал здесь и особый своеобразный класс земельных собственников, какого не встречается в княжеской Руси.