Читать интересную книгу Пересекающиеся параллели - Анна Шульгина

Она и не мерзла, но говорить в машине все-таки комфортнее, чем стоять посреди тротуара, рядом с газетным киоском и дородной краснолицей женщиной, торгующей орешками и жареными семечками. Тем более, что семечки у неё всегда пересолены.

О том, что в его авто им тоже вряд ли удастся нормально поговорить, Уля догадалась, только когда села на пассажирское сиденье. Потому что сразу напряглась, слишком уж много нехороших воспоминаний с этим местом связано. Хотя, дело, наверное, не в месте, а в том, что она никак не могла отпустить его слова. Хотя умом и понимала, что в запале, да ещё и на фоне усталости можно сказать многое из того, о чем следовало молчать. Сама тем же самым отличилась, но и забыть не могла. И вряд ли когда-нибудь сможет, в этом она Андрея ничуть не обманула.

- Есть хочешь? – он направил поток теплого воздуха так, чтобы Уля могла подставить озябшие пальцы и зажмуриться от мягкого касания горячего сквозняка.

- Не очень.

Вот с этим проблема –ей почти ничего не хотелось, поэтому, вместо того, чтобы вес понемногу набирать, Уля за прошедшую неделю сбросила пару килограмм. Вроде, ничего страшного, но, когда она вчера ходила становиться на учет в женскую консультацию, врач нахмурился, когда услышал это. И ладно бы худела из-за токсикоза, так просто ничего не хотелось, не запихивать же в себя еду насильно, тогда, в самом деле, могло замутить. Правда, её успокоили, заверив, что потом ребенок свое все равно возьмет, но было по этому поводу как-то тревожно.

Но и говорить здесь, тоже не вариант, даже понимая, что так надо, Уля зябко ежилась. И от нервов, и от воспоминаний. Наверное, она дура, что так зациклилась на этом, но и просто все отпустить тоже не могла. Ещё слишком все свежее и близкое.

А по Андрею скучала с каждым днем все сильнее, и как себя ни убеждай, что глупость все это, скоро пройдет, но в глубине души понимала, что, если и пройдет, то очень нескоро.

- Ты днем хоть что-нибудь ела? - Ответом было только пожатие плечами. – Понятно.

Куда он её везет, не спрашивала. И так сразу поняла, зачем лишний раз уточнять какие-то совершенно неважные вещи? Уж дорогу к его дому она за это время успела изучить… Сам факт, что они окажутся в его квартире, не напрягал. Какая разница, где говорить? А в том, что он ничего не сделает без её согласия, Уля уже давно убедилась. Да и не до секса сейчас, им бы перестать друг другу мозги любить.

Не то, чтобы она ожидала каких-то изменений в его доме, но и то, что выглядело все точь-в-точь, как в последний раз, когда здесь была, немного обескураживало. Они оба так поменялись за эту неделю, а тут все по-прежнему…

Самое интересное, что это молчание совершенно не напрягало. Может, потому что оба уже высказались не к месту и не теми словами, которые стоило произносить, но теперь не нарушали тишину. Потому что она была намного душевнее и в ней не нужно судорожно думать, перед тем, как открыть рот. Можно просто быть собой. Вот только жаль, что проблем она не решает, это было бы просто замечательно…

Улька похудела. Не сильно, но Андрей сразу заметил. И хотел спросить, с чем это связано, но не стал, припомнив, что она вообще ест, как кошка.

Да уж, теперь точно оба лишний раз подумают прежде, чем решат осчастливить другого звуком своего голоса…

Она немного нервничала, особенно это было заметно в машине. Ежилась, разве что по сторонам не косилась. И молчала. Даже понимание, с чем это связано, не снимало глухого раздражения по этому поводу. Как тогда, когда только начали общаться. А теперь и вовсе оно было каким-то настораживающим. С другой стороны, подходящих случаю слов он все равно подобрать не мог, так что уж лучше просто уютно помолчать. Вот если бы только пропало это ощущение отстраненности и настороженности, стало бы вообще замечательно. Вроде, и не демонстрировала ничего такого, но на уровне инстинктов читалось предельно четко, что трогать её не надо. Во всех смыслах. Свернулась, как еж, колючки выставила, но и нос среди иголок торчит. То ли от любопытства, то ли ещё из-за чего-то.

Но поесть он её заставит, это же глупость полнейшая голодом себя морить! Да и ребенку такая диета тоже вряд ли на пользу.

Вот почему-то он не мог о них думать по отдельности. Вообще.

В представлении Андрея, ребенок это такое непонятное существо, которое громко орет неизвестно отчего, но преимущественно для этого выбирает ночное время. Наверное, по принципу – раз я не сплю, то и вам нечего дрыхнуть. А Уля… Это просто Ульяна. Да, умом понимал, что она беременная, но как-то не мог представить отдельно Ульку и младенца. И на воображение, вроде, не жаловался никогда, а сейчас не получалось и все тут. Но косяки постарался учесть, все равно отказываться от своей девушки и собственного ребенка не собирался, что бы там не думала сама Уля.

Даже докатился до того, что сначала всю сеть прошерстил по актуальным вопросам обращения с будущей матерью, а потом и вовсе пошел на прием к, стыдно сказать, акушеру-гинекологу. Тот сначала удивился, Лебедев для его пациента явно не удался полом, а потом, уяснив причину визита, подобрел и даже похвалил за инициативу.

Вот лучше бы не ходил… Потому что от того, что ему рассказали, теперь голова кругом и шерсть дыбом. Зато в одном он был точно уверен – на роды он с Улей не пойдет. Потому что ещё неизвестно, кому из них двоих понадобиться моральная поддержка и медицинская помощь…

- Идем.

Она не отдернулась, не отодвинулась, даже виду не подала, что чем-то недовольна, но что-то было не так. Не сразу, но Андрей понял – она его вообще не касалась. У Ульяны забавная привычка дотрагиваться до близких людей, это он заметил, ещё, когда последний раз ездили к Нине Алексеевне. Просто подойти со спины, на секунду прижаться к плечу. Или, пробегая мимо, потереться носом о шею. Провести ладонью по волосам.

Причем – он был в этом уверен – она делает это неосознанно, наверное, так выражает привязанность. И его постоянно трогала, хотя поначалу и не то, чтобы дичилась, скорее, стеснялась. А теперь вообще ничего.

Но когда он взял её за руку в подъезде, не отшатнулась. Хороший знак, вот только плотная кожа перчаток не позволяла почувствовать тепло её ладошки.

И в прихожей на секунду замялась, как будто не знала, куда идти. Ну, если учесть, что они частенько первым делом вваливались в спальню, колебания понятны, но в данный момент лучше проводить Улю на кухню. И поесть ей пришлось, хотя и пыталась намекнуть, что не голодна.

Она сосредоточенно жевала, не поднимая глаз от тарелки, но сразу было заметно, что мысли у неё нерадостные. Слишком была серьезной и тихой. Хотя второе как раз вполне нормальное состояние.

Почти до зуда в ладонях хотелось провести по её чуть коротким волосам, путаясь пальцами в светлых прядях, погладить мочку уха с крохотной сережкой… Просто посадить к себе на колени и обнять. Только она не дастся, слишком настороженная и обиженная.

И Андрей понимал её, как никто другой, когда она сказала про то, что он недостоин быть отцом её ребенка… Это было реально больно, как будто наотмашь по лицу ударила, только намного сильнее. В этот момент его, как ледяной водой окатило, потому что в чем-то она была права, хотя и не до конца. Так и у него та же проблема – не Улька виновата, что презервативы не спасли. Да и вообще никто не виноват, но сорвался же на неё. Так что, непонятно как именно, но им нужно все решить, и, желательно, как можно скорее.

- Ты отвезешь меня в общежитие? – не обращая внимания на его возражения, Ульяна встала, чтобы вымыть посуду.

Надо же, никогда бы не подумал, что будет скучать по таким мелочам.

Больше всего, конечно, злила сложившаяся ситуация, но они сами в ней виноваты, а вот то, что ему будет не хватать простых и, на первый взгляд, абсолютно неважных деталей, совершенно не ожидал.

Не только её прикосновения и присутствия рядом. Просто запаха, и того, что Уля, когда спит, любит засовывать одно руку внутрь наволочки. Как подходит сзади, осторожно обнимая за плечи, если у него что-то не получается, или просто на работе доведут. И ведь не говорит ничего, просто прижимается и потихоньку сопит в макушку, медленно гладя его шею и руки. После этого всегда недовольство отпускало.

Рядом с Улькой всегда было хорошо и спокойно. Можно было расслабиться и просто помолчать или подурачиться.

Так что теперь, когда все резко закончилось, эти мелочи почему-то стали казаться очень важными…

- Давай сначала поговорим, потом решим.

Поскольку отвозить он её не собирался, пришлось ответить максимально уклончиво. Нет, если она будет настаивать, вернет, конечно, но лучше бы обойтись без этого.

Домыв посуду, Уля повесила на спинку стула влажное полотенце, которым вытирала тарелки, и глубоко вздохнула. Почему-то в мыслях это было намного проще, а произнести вслух не так и легко.