Ловис провёл рукой от мостика, через заполненный зрителями причал и дальше. Приблизительно в двухстах шагах от причала, на противоположном берегу, тоже собралась толпа.
— Я‑то уж было подумал, что это будет действительно что‑то интересное… — разочаровался Фил.
— Поставил бы деньги и стоял бы сейчас в первых рядах. И орал бы громче всех, — Ловис взглянул на солнце. — Начнут минут через двадцать.
— Мне кажется, что причал обрушится, — Эрик по — прежнему чувствовал себя не в своей тарелке, находясь на шатающейся и скрипящей громадине. — И никто не доплывёт до финиша.
— Если что и обрушиться, то только перила у края, там народ давит сильнее всего, а когда стартует заплыв, то вообще начнётся безумие. Перила частенько не выдерживают, — Ловис пытался найти в толпе знакомые лица, но пока никто не хотел находиться. — Некоторые приходят специально, чтобы поучаствовать в массовом купании, жмут тех, кто к перилам ближе. Это забава такая. Я бы и сам залез поближе к перилам, но в давке, когда в один миг в воду обрушивается масса тел, бывают смертельные случаи.
— Риск, дело, конечно, благородное, но только если он оправдан, — в отличие от эльфа, соревнованиями Эрик заинтересовался, и с предвкушением ожидал начала.
— С чего ты решил, что риск — благородное дело? — Фил с усмешкой повернулся к другу.
— Не знаю, так говорят…
— А гоблины говорят, что котяхи белой кошки лечат слепоту. Съеденные, исключительно в свежем виде на растущую луну. Как думаешь, они правы?
— Может на гоблинов это действует, — парировал Эрик. — На что намекаешь?
— Лично я, в риске не вижу ничего благородного.
— Очень даже благородное занятие, — пожал плечами Эрик.
— Тогда поясни, — Фил в ожидании сложил руки на груди.
— Что именно ты хочешь услышать, эльф?
— В чём благородство риска, человек?
— Это от ситуации зависит… — начал, было, Эрик, но Фил перебил.
— Интересно, почему в пословице не уточняют, мол, риск, иногда благородное дело?
— Я не знаю. Пословицу не я придумывал, — потупил взор Эрик, но быстро нашёлся, что добавить. — А если бы у тебя сестру украли и ты пошёл бы её вызволять, это было бы рискованно, но ведь благородно, так?
— Это не столько благородно, сколько необходимо. Благородство — привилегия избранных, кому внушили эту черту с детства. Не каждый дворянин уступит дорогу бедняку, не каждый вор пройдёт мимо денег бедняка. А когда дело доходит до похищения — каждый должен пойти и вызволить.
— Будь я вором, то не грабил бы бедняков не из благородства, а из жалости…
— И был бы благородным вором, — урезонил эльф. — Воровство тоже риск, но уж никак не благородный. Драка — риск, но много ли в ней благородства? Благородный человек даже в тяжёлых условиях не притесняет других.
— Ладно, что сделает благородный человек, встретившись в узком переулке с бандитами? Благородно попытается убежать? Или разговаривать начнёт?
— Благородство, это тебе не абсолют. В некоторых ситуациях оно уместно, в некоторых — нет. Встреча с ворами — это риск. И там место благородства занимает отвага, смекалка, что там может быть ещё… Не знаю, не сталкивался с бандитами. В любом случае, когда ты кого‑то бьёшь — это уже не благородно, даже если ты защищаешь слабого.
— Женщину насилуют, я подбегаю, начинаю бить насильников — это не благородно? Другой на моём месте, мог бы просто струсить! — Эрик полностью развернулся к эльфу, приняв вызов, и уже перешёл на повышенный тон.
— Ты сам ответил. Это смелый поступок.
— То есть, спасти женщину от насильника — это не благородно?
— Нет. — Фил оставался бесстрастен и от души наслаждался вскипающим видом друга. — Это нормально. Так должен сделать каждый. Убежать — низко. Ты не те примеры приводишь. Есть ситуации, где ты обязан что‑то предпринять: спасти кого‑то, например. Но бывают ситуации, где это не обязательно, если ты этого не сделаешь, то никто не погибнет, но кому‑то будет лучше. Спасти женщину из лап насильника — норма. Уступить дорогу слабому на глазах тех, кто слабых презирает — благородство. Надеюсь, ты понял, о чём я.
— Это всё ваше эльфийское воспитание… — развёл руками Эрик, не зная, что возразить.
— Возможно. А человек любит облагораживать нормальные действия, это его скрашивает. У эльфов заведено не так, и пословицы, каждый придумывает для себя сам, жизнь‑то разная у всех.
— Ловис, а ты что думаешь? — Эрик потрепал шакрийца за рукав.
— А? О чём речь? — увлечённый выглядыванием знакомых и ожиданием заплыва, Ловис совершенно не слушал друзей.
— Пфф… — Фил отвернулся.
— Когда начнётся уже гонка‑то, — Эрик сместил внимание от эльфа к реке.
Гребцы, пятеро высоких широкоплечих мужчин, рассредоточились по мостику, каждый у своей лодки. С сидячих мест разглядеть лица не представлялось возможным, но фанаты, сделавшие ставки, наверняка могли точно отличить одного гребца от другого, а так же назвать имена и шансы на успех. Толпа внизу загудела в предвкушении грандиозной гонки. У простого люда и нелюда развлечения подобного рода испокон веков вызывали щенячью радость: несколько мужчин на раскрашенных лодках гребут, что есть сил, против течения, в надежде обогнать друг друга, и всё это обставлено под великое празднество в честь прихода лета. А уж когда соревноваться приезжают гребцы из соседних городов, да ещё и в финал выходят, тут грех не посмотреть, кто кого одолеет.
Эрик мельком поглядывал на возню у причала, пока пробирался сквозь толпившихся на порожках зевак. Ещё минуту назад, он так же как Ловис, увлечённо следил за приготовлениями к старту, но в один миг, внимание парня переключилось на место, располагавшееся так же далеко от реки, как и он сам. Приврав друзьям о том, что чуть ниже сидит старый знакомый, Эрик спустился на два ряда ниже, туда, где заприметил подозрительный силуэт. Тёмно — русые волосы, убранные в хвост, в сочетании с простецкой серой рубашкой, восстановили в памяти образ уже подзабытого Карлоса, первого встреченного живого существа в Новых Ветрах. Шестое чувство бубнило, что ошибки быть не может, уж слишком похож тот, кто сидел в зрительном ряду на образ из памяти.
Эрик до сих пор корил себя за то, что не заметил подвоха в день их знакомства. Карлос как специально ждал его у входа. Или какого‑нибудь другого простачка, но попался именно Эрик. История про родственников, опоздавших к открытию рынка, звучала тогда убедительно, но будь Эрик внимательней, то обязательно обратил бы внимание на бегающий взгляд, нервное трение ладонями, перевалочки с ноги на ногу… Хотелось просто врезать себе за собственную простоту. Но возможно удастся врезать непосредственному виновнику того надувательства, если это окажется он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});