– Критерий элитарности у тебя есть?
– А как же. Это то, что на данном этапе по каким-либо причинам не может быть доступно большинству населения страны. И значит, такое искусство не должно иметь никакой государственной поддержки. В свободное от работы время – пожалуйста, хоть танец маленьких лебедей пляши, хоть арию Кончака завывай под луной. Кстати, вот тебе первое задание. Рисовать умеешь? Тогда сядь и сочини комиксы по мотивам всех трех томов Незнайки, а то для большинства наших аборигенов эти книги пока слишком сложны.
– Попробую, – кивнул Попаданец. – Но у меня есть еще один вопрос – кто тут у нас распоряжается землей и как это выглядит? А то нужен, во-первых, небольшой опытный участок при школе. Ты же не хочешь, чтобы мои ученики разбирались в сельском хозяйстве на уровне городского выпускника, то есть даже несколько хуже, чем никак? По прикидкам, соток тридцать вроде должно хватить. И не помешает еще одно экспериментальное поле – под крапиву.
– Землей вроде распоряжаюсь я. Никакие аборигены – что с любого из островов, что тасманийцы – вообще не представляют себе, как она может кому-то принадлежать. В общем, бери, конечно, до регламентации вопросов землепользования нам еще далеко. Впрочем, частной собственностью мы с дядей Мишей делать ее не собираемся, пусть остается общей. Вот только зачем тебе крапива – неужели без нее педагогика совсем забуксует? Да и вообще, насколько я в курсе, в мире для этих целей в основном применялись розги.
В ответ я услышал, что из крапивы, оказывается, можно делать отличные ткани. Они и легкие, почти как шелк, и достаточно прочные, к тому же отлично греют, но в них хорошо и в жару. Кроме того, крапивная ткань обладает определенными целебными свойствами.
– Но почему же тогда из нее ничего не делали промышленным способом?
– Наверное, потому что лен дает большее количество полотна с единицы площади, а именно объемы являются определяющими для промышленного производства. Похоже, тут такая же ситуация, что с твоим новозеландским льном, только он не дает мало, а растет слишком медленно. В общем, почему бы и не попробовать?
Действительно, подумалось мне, ведь если что-то не делалось в том мире, это вовсе не означает его невозможности или ненужности. Например, мои барабанные винтовки с продольно-скользящим затвором – там такие конструкции не выпускались, а для наших условий они оказались самыми подходящими. Или Сашина рогатка – мне и в голову не приходило, что эта пацанская игрушка может быть эффективным оружием, пока не довелось увидеть ее в действии. Опять же двигатель Стирлинга. Один мой знакомый утверждал, что для условий, когда нет проблем с охлаждением и не очень важна удельная мощность, стирлинг подходит лучше всего. Я, кстати, уже прикидывал, как на этом принципе сделать корабельную силовую установку. Наверняка найдется еще много примеров, про которые я просто не знаю. То есть вполне возможно, что и крапива окажется очень полезным растением. Вдруг она в здешнем климате начнет вымахивать до пятиметровой высоты и давать по три урожая в год? Но даже если и нет – ничего страшного. Ее ведь надо только посадить в подходящем месте, а дальше она сама задушит любой сорняк, не требуя помощи от человека, то есть не отвлекая на уход за собой дефицитные рабочие руки. Кроме того, детские воспоминания говорили мне, что крапиву вовсю едят куры, а бабушка ухитрялась варить из нее очень неплохие щи.
Глава 21
В начале ноября, когда весна уже полностью вступила в свои права, я начал учить Попаданца работать с моей аппаратурой. А то ведь случись что со мной в двадцать первом веке – и помочь будет некому, и наша колония окажется внезапно предоставленной сама себе, а это вряд ли пойдет ей на пользу. Правда, одна возможность у него все-таки имелась, но не очень удобная. Ведь в будущем теперь находились два кристалла – на даче и в гараже, и Александр мог сравнять времена миров, просто соединив средний и большой шар одного из золотистых комплектов. Однако при этом он получал возможность перемещаться только на пляж в Волжском, а оттуда – исключительно на берег Северной бухты острова Дил. Кроме неудобства, связанного с жесткой привязкой к местностям, подобный алгоритм был чреват еще и появлением случайных гостей, что тоже не добавляло ему привлекательности. В общем, пора было увеличивать число операторов открывания, и единственное, что этому слегка мешало, – отсутствие внятной методики обучения. Во всяком случае, я помнил, что попытки открыть портал так, как мне это показывал Виктор Семенович, кончились неудачей. А получилось у меня по случайно найденной своей методике, когда основные умственные усилия концентрировались на желаемом изменении формы импульсов на экране. Потом, правда, я приспособился делать межмировые дырки без осциллографа, по индикатору на четырех светодиодах.
Так вот, Попаданцу не пошел впрок ни один из этих способов. Сначала парень долго пыжился по методике деда, аж вспотев, но не добившись ничего. Потом уставился на экран, как баран на новые ворота, и результат получился аналогичным. На успех попытки с индикатором я уже не надеялся – и, как вскоре выяснилось, правильно делал. Припомнив свои прошлые мысли на данную тему, я предложил Саше слегка выпить – а вдруг это поможет? Увы, несколько попыток закончились тем, что экспериментатор икнул и, заявив, что с него хватит, улегся спать прямо перед аппаратурой. Я обесточил ее и отправился к себе, а утром ко мне явился возбужденный Попаданец.
– Эврика! – с порога заявил он. – В смысле, я научился открывать твои дырки. Пока могу только в сарай на даче, через который мы таскали золото. В Москву не получается – наверное, оттого что я даже отдаленно не представляю себе тамошней обстановки. Зато почему-то получилась дырочка в место, где вообще никаких кристаллов нет! Пещерка километрах в пятнадцати от Ишимбая, я по ней лазил позапрошлым летом. Но туда открывается только совсем маленький переход, сантиметров шесть-семь в диаметре.
– И каким это образом у тебя вышло?
– Пойдем, покажу.
Мы прошли в сарай, где была установлена аппаратура с кристаллом, и Попаданец объяснил:
– Значит, нужно левую руку положить на кожух, к которому подходят провода, правую – на грудь в районе сердца, сосредоточиться и громко, с чувством произнести «…!!!».
Не дав мне времени осмыслить услышанное, Саша врубил питание и, даже не дожидаясь окончательного выхода аппаратуры на режим, схватился левой рукой за экран, правую прижал к груди и во всю мощь луженой педагогической глотки гаркнул свою формулу. Мои уши получили двойной удар – сначала от его ора, а потом от резкого хлопка, с которым открылся переход в гараж на даче. Звук при открытии указывал, что Попаданец сразу реализовал портал максимального диаметра, а не начал с небольших, как обычно получалось у меня.
– Главное – сделать особое ударение на букве с диакритическим знаком, – пояснил открыватель, переводя дух, – иначе дырка получится какая-то маленькая и с неровными краями.
Переход так и оставался открытым, поддерживать его моя аппаратура могла и сама, без участия человека. Что в данном случае было совершенно ни к чему, потому как по ту сторону начиналось воскресенье, и на дачном участке мог случайно оказаться кто-то из дачников. Объясняй ему потом, что за звуки доносились из гаража, – звукоизоляция-то у него хреновая. Видимо, Попаданец подумал то же самое, потому как со словами «я, пожалуй, закрою, а то сквозит» щелкнул тумблером, снимая импульсы с кристалла.
«Прямо камень с души упал», – подумалось мне. Теперь надо попросить Сашу потренировать Поля по этой методике – вдруг получится?
Попаданец же рвался к новым подвигам, то есть хотел тут же, не сходя с места, научиться делать портал к месту пребывания второго кристалла – в московский гараж. В принципе я был не против, но сперва требовалось уточнить обстановку. Для чего открыл сначала маленькую дырочку, дождался, пока давления тут и там более или менее сравняются, и увеличил ее до нормального размера. В отличие от Сашиной методики, моя не сопровождалась мощными акустическими эффектами.