Подобрав массивную кость, судя по всему, принадлежавшую какому-то крупному копытному животному, Хавр сказал: '
— Ну людей порешили — ладно. Но зачем скот губить?
— А куда его девать? — пожал плечами Окш. — За местных лошадей в Чернодолье никто и ломаного гроша не даст. А для коров нужны пастбища. Ты видел в Чернодолье пастбище?
— Молодцы максары, — сказал Хавр. — Уж если жечь, то все подряд! Уж если резать, то все под корень!
— На что ты намекаешь? — сразу набычился Окш.
— Ладно, — махнул рукой Хавр. — Не хватало еще нам поссориться… Ох, не нравится мне все это! Видел я на своем веку немало всяких бедствий. Шум, гам! Женщины воют, дети орут, мужчины бранятся. Хоть какая-то да жизнь! А здесь тишина. Могила.
— Это потому, что место тут такое неудачное. Вроде как у кулачного бойца рожа. Ей постоянно оплеух достается. А заднице хоть бы что.
— Не скажи… Если рожу всмятку разбить, то и заднице несладко придется.
Сделав столь глубокомысленное замечание, Хавр надолго умолк и вновь заговорил лишь после того, как они миновали плантацию хмеля, чьи пышные побеги обвивали наклонные деревянные опоры, каждая из которых была превращена в виселицу (правда, почти все петли уже пустовали, и виною тому было воронье, буквально застилавшее небо).
— Никого мы здесь не найдем! — заявил он, пытаясь перекричать многоголосый птичий грай. — По болотам надо пройтись, по лесам! Не может такого быть, чтобы совсем никто не уцелел!
— А кто тебе нужен? — Окш скривился, попробовав на вкус перезревшую шишечку хмеля. — Бабы, дети? Что с ними делать? Мужчины если и остались, одни инвалиды. Войско мы здесь не наберем, это уж точно. Теперь вся надежда на мое оружие.
— Интересно, как ты собираешься его изготовить, если вся страна действительно опустела? — Теперь, когда они уже покинули плантацию, превращенную в одно огромное лобное место, говорить можно было и потише, однако Хавр продолжал орать прямо Окшу в ухо: — У тебя не было ни литейной печи, ни настоящей кузницы! Все детали ты заказывал на стороне! Через меня или еще через кого-нибудь! Я прекрасно помню, сколько возов всякого добра ежедневно поступало в твою мастерскую! Кто теперь возьмется за эти заказы? Мы прошли четверть страны и не встретили ни единого Живого человека! Посмотри туда! Видишь этот поселок? Конечно, сейчас его трудно узнать! Когда-то там жили ювелиры, одни из лучших в стране! Не знаю, что они там для тебя смастерили, но я отвалил им полсотни золотых! Где ты найдешь других таких ювелиров?
— В чем-то ты, конечно, прав, — кивнул Окш. — Трудности, безусловно, будут, и немалые. Но дело в том, что все нужные детали я заказывал в нескольких экземплярах. То, что мне не пригодилось, надежно спрятано на острове. А уж со сборкой я как-нибудь и сам справлюсь. Как говорится, не в первый раз. Вот видишь, ничего страшного не случилось.
— Кроме того, что народ, ради спасения которого заваривалась вся эта каша, погиб.
— Это пока неизвестно… — Окш вдруг замер, как ищейка, почуявшая след, но еще не определившая его направление окончательно. — Честно сказать, у меня самого успело создаться впечатление, что эта страна обезлюдела. Впервые в жизни, исключая, может быть, лишь краткий период, когда мне пришлось скитаться в глухих лесах на границе Чернодолья, я не ощущал присутствия других людей, их мыслей, страстей, желаний… Но, оказывается, это совсем не так. Невдалеке от нас кто-то есть. И даже не один человек, а целая толпа. Правда, я никак не могу разобраться в их мыслях. Очень уж они смутные, сумбурные, путаные. Каша, а не мысли. Но этому может быть немало причин. Страх, голод, лишения, раны, смерть близких…
— Ты хочешь сказать, что они сумасшедшие?
— Нет, почему же… Хотя крайняя степень отчаяния мало чем отличается от безумия.
— Мы должны обязательно найти их, — решительно сказал Хавр. — Хоть что-то да узнаем.
— Зачем их искать? Они сами идут нам навстречу.
— Вот и прекрасно!
— Только давай договоримся сразу, что зря тратить время не будем. Узнаем, что к чему, и двигаемся дальше. Хорошо, если бы у них оказались лошади…
Вскоре на тракте, в том самом месте, где он, прежде чем уйти за горизонт, превращался в ниточку, показалась плотная движущаяся масса. Определить с такого расстояния, кого там больше — людей или животных, было невозможно.
Хавр приложил ухо к дорожному покрытию, долговечному и основательному, как и все сделанное руками жестянщиков. Послушав сначала левым, а потом правым ухом, он вынес весьма обнадеживающее заключение:
— Похоже, нам и в самом деле повезло. Не знаю, сколько там лошадей, но они точно есть. Подковы так и цокают. Этот звук я ни с каким другим не спутаю.
— Трудно сказать, можно ли это назвать везением… — замялся Окш. — К сожалению, это не люди, а мрызлы. А возглавляет их парочка максаров.
— Вот так сюрприз! — Хавр вскочил с таким проворством, словно до врагов было рукой подать. — Нельзя этих гадов вот так просто отпускать! Если быстренько прикончить максаров, то и мрызлы сопротивляться не посмеют!
— Но от мрызлов мы ничего не узнаем, — возразил Окш, рука которого уже ласкала эфес клинка. — Более тупых существ, чем эти, редко встретишь. Я уже пробовал проникнуть в их сознание. Это даже не каша, это помои. Не знаю, из кого делают таких мрызлов, но только не из людей.
— Что ты тогда предлагаешь?.
— Поболтаем с максарами.
— Вот так просто — возьмем и поболтаем? — усомнился Хавр.
— Почему бы и нет! Разве мы похожи на жестянщиков? Во мне сейчас максара за версту видно. Да и одежка подходящая. — Окш встряхнул полами синего атласного плаща, позаимствованного в кладовых Карглака. — Скажем, что мы на их стороне. А лошадей утопили на переправе.
— Не опознают они тебя?
— После того, что сотворила со мной Эштра? Никогда!
— Давай попробуем, — без особого энтузиазма согласился Хавр. — Ты в любом случае ничего не теряешь… Тебя ведь, в отличие от некоторых, железо уже не берет.
— Будешь держаться позади меня и помалкивать, — распорядился Окш. — Тогда уцелеешь.
— Ты бы сначала чужие гербы спорол, — посоветовал Хавр. — Максары в таких делах весьма сведущи. Сразу поймут, что одежка ворованная.
— Слова-то подбирай, — обиделся Окш. — Не ворованная, а взятая в бою. Почетная добыча, значит… А без герба мне нельзя. Максар без герба выглядит куда подозрительней, чем максар с чужим гербом.
Когда колонна приблизилась на расстояние, позволяющее легко отличить едущих впереди максаров от топающих вслед за ними мрызлов (если их собратьев, сражавшихся на стороне Карглака, можно было отнести к первому сорту, то здесь подобрались сплошные отходы производства — косопузые, подслеповатые, колченогие, плешивые, но от этого еще более злобные и кровожадные), Окш, вместе с Хавром скрывавшийся в придорожных зарослях, произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});