Читать интересную книгу Восстание Персеполиса - Кори Джеймс С. А.

«Роси» устроился в широкой излучине ручья. Маневровые опалили землю вокруг, но через день или два местные растения начали завоевывать ее заново. Борьба за выживание придала стойкость всем, кто не ушел в забвение. Летучие лозы образовали колеблющийся балдахин на высоте пятнадцати метров; он скрыл бы корабль от любых наблюдателей, явись такие в систему искать их. Пристойный тайник.

Сама колония – всего триста человек на всю планету – занимала более сухой биом в шести часах ходу вниз по долине. Во всяком случае, Наоми дошла бы за шесть часов. Местные добирались вдвое быстрее. Хьюстон жил там, со своими, а иногда и они с Алексом ночевали в поселке. Но чаще Наоми оставалась на «Роси» – у себя дома. Надо было провести профилактику, пополнить запасы. Очистить талую воду ручья до пригодности для «Росинанта». Реактор еще много месяцев не потребовал бы нового топлива, а вот реактивной массы вечно в обрез. Вздумай они куда-нибудь улететь. Если же останутся здесь… что ж, одной заботой меньше.

Сегодня Наоми половину светлого времени отгоняла стадо ужасно медлительных животных – или полуподвижных растений, интересующихся, не пригодна ли им жизненная ниша под ОТО «Росинанта». Когда стало смеркаться, она прервалась, чтобы поесть. Непостоянный шестнадцатичасовой суточный цикл планеты означал, что большая половина рабочих часов приходилась на ночь.

Конструкция «Роси» предусматривала посадку на брюхо в гравитационных колодцах. Все системы функционировали, хоть и оказались под углом девяносто градусов к привычному ей положению. И это тоже представлялось ей уместным. Жить дома и одновременно в пространстве, которого ее тело не понимало. Распоряжаться своими днями, но не жизнью. Быть до боли одинокой, но не желать присутствия других людей. Приснись такое, сон бы что-то значил.

Первым делом, как заползла в корабль, Наоми приняла душ. Какие-то компоненты жизненного цикла Фригольда, если их не смыть, раздражали кожу. Потом она переоделась в чистый комбинезон, прошла в камбуз, приготовила себе миску белой дробленки и села. Ее дожидалось сообщение от Бобби, так что Наоми пристроила ручной терминал на столе: посмотреть за едой. Дробленка была теплой и острой, и грибы поскрипывали на зубах как положено.

Бобби выглядела и измученной, и взбудораженной. Волосы стянуты в тугой хвост, как всегда при работе с механизмами, а не в узелок-булочку, как на тренировках. Глаза блестели, на губах мелькала легкая улыбка. Бобби помолодела лет на десять. Больше того, она выглядела счастливой.

– Привет, Наоми. Надеюсь, там у тебя все хорошо. Мы здесь, по-моему, неплохо продвинулись. Не уверена, но, кажется, я разобралась в энергетическом профиле «Предштормового». Хитро закручено, как и все на этой посудине. Я хотела попросить, не посмотришь ли одним глазком мои данные? Вдруг я что-то упустила?

Прикрепленные данные были структурированы как буферная память контроля жизнеобеспечения и составляли половину от такого же пакета на «Роси». Наоми открыла и заглянула в главный указатель. Да, многое знакомо, но в общей структуре просматриваются отклонения. Если они в чем-то похожи на снятый ими оперативный код «Предштормового», странности будут нарастать по мере проникновения вглубь. Наоми перебросила файл в закрытый ящик «Роси» и принялась открывать своими излюбленными инструментами, переводя язык корабля на другой, снабженный зацепками для своего разума.

Свой ручной терминал она перевела в режим записи.

– Данные получила и обрабатываю. Может занять день или два, но я дам тебе знать, что думаю. Здесь пока все в порядке. Спасать не требуется.

Такое у них было правило. В каждое сообщение, посланное из колодца, Наоми вставляла слово «спасать» – и будет вставлять, пока ее не понадобится спасать на самом деле. У Бобби было кодовое слово «продвинулись». Сообщениями они обменивались по меньшей мере раз в сутки. Не то чтобы Наоми видела реальную угрозу, но порядок есть порядок. Местные, явившись к ней вслед за Пэйном Хьюстоном, с готовностью выслушали и с тех пор проявляли исключительно настороженную доброжелательность. Впрочем, до конца Наоми им не доверяла. Колонисты Фригольда будут поддерживать их как беженцев и борцов за свободу – пока им это удобно. Наоми понимала, что местный совет принял в расчет ее корабль – единственный боевой корабль в системе – и недели пути до врат, откуда могла прийти помощь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Импровизированная астерская команда Бобби заняла маленький спутник, круживший у одного из трех газовых гигантов Фригольда, забилась в древний лавовый канал и, судя по всему, бунтовать не собиралась. Бобби в роли капитана и старпом Амос, на взгляд Наоми, были надежной гарантией дисциплины. И еще одной причиной для фригольдеров вести честную игру, и запасной парой глаз, следящей, не выскочит ли из кольца какая гадость.

«Предштормовой» неохотно выдавал свои секреты. Не только из-за встроенной системы безопасности – хотя и она имелась, – но и потому, что технология была во многом совершенно чуждой. Например, она на порядок величины больше всех, известных Наоми, использовала кальций, а при мысли о вакуумных каналах вместо проводки у нее каждый раз болела голова. Было бы побольше времени, конечно, Наоми разобралась бы. В хорошие дни она думала, что успеет, хоть и не знала толком, к чему надо успеть.

Пока «Роси» раскладывал для нее данные, а дробленка приятно согревала желудок, Наоми, откинувшись назад, ненадолго прикрыла глаза. Колени ныли. И хребет тоже. Дело заключалось даже не в тяготении Фригольда. Планета была поменьше Марса и совсем ненамного плотнее. Ей случалось выносить долгие ускорения на больших g. Отчасти виновата была она сама – запустила тренировки. Годами забывала о них ради работы, а тем временем кое- какие мелкие мышцы успели атрофироваться и не радовались, что их привлекли к делу, заставляя ползать по дну гравитационного колодца.

Подозревала Наоми и действие самовнушения. Так много лет жизнь в свободной атмосфере планеты равнялась для нее жизни в перемалывающей кости полной g, что теперь даже в умеренном тяготении она невольно чувствовала дискомфорт. Ожидала, вот и чувствовала.

«Росинант» звякнул, сообщив об окончании обработки, и почти сразу возвестил еще, что вернулся Алекс. Целой минутой позже она услышала его шаги в коридоре, раньше служившем лифтовой шахтой. Алекс напевал себе под нос. Легкий переливчатый мотив, незнакомые слова.

– Я здесь, – окликнула она, когда он подошел ближе.

Алекс просунул голову в дверь. Он охотнее, чем Наоми, ходил в поселок, и долгие прогулки под солнцем вернули ему выпуклость скул и смуглость кожи.

– Ола! – воскликнул он. – Хорошее известие с Фригольда. Сторговались!

Он поднял правую руку. С мешочком, нагруженным готовыми к перезарядке батареями. Лишнее удобство для поселян: Алекс будет приходить, собирать батареи и заряжать от реактора «Роси», чтобы им не приходилось стоять в очереди к солнечной электростанции. Итак, недоразвитая солнечная энергетика Фригольда обеспечила их надомной работой. На время.

Алекс улыбнулся еще шире.

– И еще…

– Еще?

Он поднял левую руку. Тоже с мешком.

– Платят пивом и козлятиной в карри. Я развел за бортом костерок. Приготовим – объеденье получится!

Наоми открыла рот сказать, что уже поела, но восторг в глазах Алекса был заразителен. Она села прямо.

– Сейчас иду.

Луна еще не заглянула в долину, но костерок Алекса бросал веселые блики на посадочные ноги, а сквозь летучие лозы над головой блестели звезды. В огонь подкладывали сухие лозы и сброшенные панцири больших неуклюжих животных, живших в мелких пещерках по всей долине. Топливо давало светлый ароматный дым. Панцири с треском лопались, взметывая фонтанчики искр, и те гасли, остывая. Дым отгонял ночных блошек – крошечных насекомоподобных созданий, питавших неотвязное пристрастие к человечине.

Алекс пристроил над огнем два шампура с мясом, истекающим жиром и карри, и Наоми не могла не признать, что пахнет оно вкуснее дробленки. Она сидела, привалившись спиной к посадочной ноге. Алекс достал из мешка бутылку, открыл и передал ей. Пиво оказалось холодным, вкусным и крепче, чем она ожидала.