Филиппа перерезала ленточку, вспыхнули блицы, и все ввалились внутрь, где их ждали накрытые столы – но нечего, от чего толстеют! Все блюда были приготовлены в соответствии с официальными рецептами «Старлайта»: крутые яйца в томатном желе, салат из маринованных огурцов, грибы, спаржа, сандвичи из холодной куриной грудки с ржаным хлебом, овощи и подливка из йогурта. Из напитков – диетическая содовая, кофе, чай, снятое молоко, приправленное мускатным орехом. Единственная уступка грешным слабостям – шампанское, которое вся компания, казалось, вознамерилась прикончить незамедлительно.
Когда все поздравляли Филиппу, неожиданно ворвался краснолицый Макс с истошным криком:
– Иисусе! Президент застрелен!
В салоне был телевизор с экраном в двадцать один дюйм. Макс кинулся включать его, а вокруг тут же собралась толпа.
Экран засветился, на нем появились слова «Сводка новостей» и голос диктора произнес: «Мы прерываем нашу программу».
– Господи, Господи! – бормотал Макс, один за другим переключая каналы, каждая станция передавала одну и ту же сводку новостей. Наконец, он нашел станцию, показывающую репортера на лужайке, вроде бы у госпиталя. Репортер замогильным голосом говорил: «Мы еще не получили ни одного слова о состоянии президента Кеннеди, который был доставлен в Парклендский госпиталь здесь, в Далласе, немедленно после того, как в него стреляли, когда кортеж автомобилей следовал по городу».
В комнате воцарилось молчание, все, враз онемев, уставились на экран.
– Вы можете видеть, – голос репортера дрожал, – за мной толпу, собравшуюся возле госпиталя.
Камера медленно дала общий план. Люди толпились перед тринадцатиэтажным зданием. Они стояли молча, некоторые коленопреклоненно, многие плакали. Откуда-то доносился обращенный к людям умиротворяющий, похожий на пасторский, голос. Камера продолжила движение, словно выискивая его источник, пока не остановилась на старом автобусе с надписью по борту: «Дэнни Маккей, приносящий Иисуса». На продавленном капоте автобуса стоял молодой мужчина с простертыми руками и призывал своих братьев и сестер во Христе: «Присоединитесь ко мне в молитве за нашего любимого президента».
Филиппа видела, как толпа обернулась к нему, лица людей выражали замешательство и надежду, они были словно дети, ищущие вожака. Пока он говорил, Филиппа чувствовала силу его духа, донесенную телевидением. «Я не знаю, что происходит в стенах этого здания, братья и сестры, – выкликал молодой проповедник, – но мы должны возвысить наши голоса к Господу и сказать ему, что мы не хотим, чтобы он взял к себе Джона Фицжеральда Кеннеди сегодня, мы знаем, кто виновен перед миром в том, что здесь случилось!» Дэнни Маккей уже кричал: «Они хотят обвинить Техас! Но это не Техас застрелил нашего любимого президента! Это совершил дьявол!»
К этому времени некоторые гости покинули салон, другие тяжело опустились в кресла или, как Ханна, тихо плакали. Филиппа продолжала слушать проникновенный голос бродячего проповедника.
Он повелевал. Он убеждал. Он был повелителен и прекрасен. Слезы текли по его красивому лицу, когда он призывал мир «показать Господу, как мы любим человека, который лежит здесь, в этом госпитале». Филиппа чувствовала, как его сила достигает и захватывает ее. Дэнни Маккей говорил: «Позволь нам предложить себя вместо нашего сраженного президента». И толпа вскричала: «Аминь!»
Филиппу начала бить нервная дрожь. Дэнни продолжал: «Давайте дадим обещание, что вернемся на праведный путь – ради Джона Кеннеди», – и ее глаза наполнились слезами. Дэнни стоял с распростертыми руками, освещенный сзади солнцем, его стройная фигура содрогалась от срасти, он выкликал: «Сотворим же с Господом мир здесь и сейчас, мои братья и сестры! И если есть в ваших сердцах зло или мрак, отбросьте это во имя нашего любимого президента!» Он взывал к толпе, но Филиппе казалось, что он обращается прямо к ней. «Обещаем Господу здесь и сейчас, – говорил он, – что очистим наши души и раскроем объятия любви и прощению, и с этого момента вы пойдете по новому пути!»
Проповедник, продолжавший говорить о молодом честолюбивом человеке, которому посчастливилось оказаться в нужное истории время в нужном месте.
Дэнни Маккей, стоя на своем потрепанном старом автобусе, продолжал закладывать основы своего подъема к славе и богатству, но Филиппа его уже больше не слышала. Да, он тронул ее. Он раскрыл один из потаенных уголков ее души и направил туда свет. И она неожиданно поняла, что должна сделать.
Она обязана разыскать своего отца. Она обязана восстановить мир с Джонни Синглтоном.
– Джонни Синглтон, – нетерпеливо, в третий раз произнесла она в трубку. Филиппа уже дважды набирала разные номера, и теперь новый человек оказывался в состоянии помочь ей не более, чем первые два.
– Он заключенный, – повторила она, – я его дочь.
– Сожалею, мисс, – ответил молодой человек на другом конце, – но здесь нет Джонни Синглтона. Когда он был заключен?
Филиппа могла назвать год, но не месяц и не число. Когда ей в третий раз предложили подождать, она подумала, что, может быть, он уже освобожден.
В конце концов, прошло девять лет с той поры, кода она звонила в тюрьму Сан-Квентин.
Наконец человек вернулся к аппарату:
– Кем, вы сказали, ему приходитесь?
– Я его дочь, а в чем дело?
– Если вы близкая родственница, мисс, вас должны были информировать.
– Информировать? О чем?
– Вообще информировать.
– Я не понимаю. Он освобожден?
– Я сожалею, мисс. Боюсь, что мы не сможем дать какую-либо информацию без подтверждения «Ай-Ди».[17] Если вы войдете с нами в контакт по почте, с письменным запросом…
– Пожалуйста, скажите, где он!
Ответа не последовало. Повесив трубку, Филиппа ощутила, как ее охватило тяжелое томительное чувство.
– Сумасшедшее дело – это убийство Кеннеди, – говорил частный детектив, царапая каракули в своем блокноте. У него был такой огромный живот, что ему приходилось поднимать и разводить руки, чтобы дотянуться до стола. На его галстуке виднелось засохшее зеленое пятно, и Филиппа захотела узнать, когда он его посадил.
– После убийства все вдруг принялись разыскивать старых друзей, вспоминать старые привязанности. Извините, мисс, я всего лишь излагаю свое мнение о том, что происходит, возможно, я и не прав. Смерть президента заставила людей понять, как быстро все может совершиться, раз – и все, – он громко щелкнул пальцами. – Если всемогущий Кеннеди мог так внезапно умереть, что же говорить о нас, простых смертных. Мой телефон не умолкает, все люди кого-то разыскивают.