Папа все еще оторопело разглядывал чешуйку на ладони. Ту, что я дернула из-под крыла. прежде чем превратиться обратно в девушку. Вы не подумайте, я тут же кувыркнулась, как его увидела, и даже одежда с собой была, переодеться. Но папа все никак не мог отойти от зрелища, и сидел молча. Дебрэ общался за двоих.
— Родич, про чародейку Митту сам расскажешь? — дракон чуть подождал и усмехнулся, — Никак их с твоим отцом мир не берет.
— Да?
— К сожалению. Все я не знаю, но стычку на посадочном поле сам видел. Начали с переговоров, кончили… кхм, кончили, не к чести говоря, почти дракой…
— Чем? — я ушам не поверила.
— Митта попыталась ударить его чарами, а он по ней из какой-то бутылочки брызнул. Оба кашляли весь вечер. Не самый хороший пример для молодого поколения, родич.
Подумаешь! Свекровушка хуже! Класс, пап. Эх, меня там не было. Хотя… мне и тут не очень нравится. Папа все никак не отмерзнет. Вот глаза. Я себя просто Новодворской какой-то чувствую.
— Пап… ты кончай на меня так смотреть!
Папа очнулся:
— Как?
— Так, будто я банковский кризис и аудит в одном флаконе! Ну дракон я, и что, это разве новость?
— Пожалуй, мне стоит вас оставить, — вдруг проговорил дракон и, не успела я слова сказать, взвился в небо, как огромный голубь. Только пыль поднялась. Мы закашлялись. И зашарили в мешках, ища воду. Через секунду в воздухе стукнулись моя бутылка с папиной флягой. И глаза встретились.
— Это земляничный отвар. Местный, — тихо сказал папа. — Пей.
Кашель как отрезало, но отвар я взяла. И правда вкусно. А папа взял мою бутылку с водой.
— Э-э… извини, Сашка, я просто… просто слегка оторопел. Одно дело знать, другое — увидеть, понимаешь? Моя дочка — с такими вот крыльями… да размером с самолет… — папа помотал головой. — Это надо переварить.
Ага. И с такими вот зубами. И с лапами, которые вертолет разломают. Переварить… если честно, мне было обидно. Чудищем он, что ли, меня считает?
А папа задумчиво проговорил:
— Интересно, откуда это у нас? Мать — бабушка твоя — детдомовская, никого из родни не помнит. Может, там и был кто, да теперь не узнаешь. А если это по материнской линии передалось, так вроде и неоткуда. Нормальные люди, в деревне картошку растили, пока бардак этот не начался.
— А какая разница?
— Да какая… Сашка, так интересно мне стало. На Земле каждый год пропадает куча народа. Куда? Может, как ты? Обозлилась, шкурой обросла и айда в другой мир, под белое солнышко?
— Не знаю, — буркнула я.
— Да… Ты не сердись, Сашка. Я просто как представил, что мог в любую минуту вот так — в чешую и крылья — не по себе стало. Вот представь, столкнулись мы когда-то с Максом, Кулак его прозвище. Разборка у нас была за цех. Крутая. Интересно, что бы он сказал, если б вместо меня на него дракон рявкнул?
— Ы-ы-ы… — помогла я.
— Что?
— Обычно так говорят, когда я неожиданно превращаюсь, — я уже не сердилась. — Или у-у… Или ик.
Папа рассмеялся, и мы обнялись. Сердитость растаяла.
— Мир?
— Мир. Повзрослела ты, Сашка. И впрямь можно замуж отдавать… Знаешь, вспоминаю сейчас, сколько мы с мамой твоей передряг прошли… и как она не одраконилась?
— А может, она б и не драконом стала. Кем угодно можно ведь. Вон тетка та, которая твоя деловая знакомая — она б скорей в дикие свинки подалась.
— Хм… А тетя Маргарита?
— Дятел. Или нет, рыба-пила!
— А мой секретарь? Хотя знаю. Уж. Змей, хоть и неядовитый. А ты и тут самая красивая, знаешь?
— Знаю. А вот тот твой секьюрити, из вертолета, мог бы стать…
Мы болтали и болтали — про мир, облики и все такое. И никогда еще не было с ним так свободно и хорошо говорить… но тут вернулся папа-дракон:
— Возможно, тебе нужно знать, Санни. Митта в лагере.
— Рикке, я сознаю, что была неправа.
Я чуть не поперхнулась в своем укромном уголочке. Что? А, ну да, я подслушиваю. И вы б на моем месте тоже подслушивали. Меня даже папы поняли. Вдруг «вспомнили» про какое-то дело срочное и умчались, высадив меня у края поселка. Я и подобралась к нашей палатке потихонечку. А тут вон чего…
Что-то глухо ударилось о земляной пол, присыпанный песком. Кружка?
— Наверное, немало людей мечтали услышать от тебя такие слова. Но?
— Что — но?
— Мама, я тебя хорошо знаю, несмотря на мою "неспособность сосредоточиться на элементарном". За любой твоей уступкой — личной — идет «но». Какое?
— С тобой невозможно разговаривать сегодня!
Молчание.
— Хорошо. Долго ты еще прятаться собираешься?
— Чего тебе надо? — а голос у Рика резковат. Он вообще со вчерашнего вечера какой-то не в себе. И пришел поздно — вымотанный какой-то, и на вопросы отвечал вяло, и меня поцеловал раз всего, как в кино про супругов. За ужином с магом местным поцапался. То ли устал, то ли добрался наконец до этого очистительного раствора и перекупался.
— Рикке!
— Что-тебе-надо?
Что с ним такое? Я такой голос у него только при разговоре с черным магом слышала.
— Ты должен вернуться. Ты можешь работать с мастером Гаэли, можешь помогать Наэсте, можешь вообще заняться лабораторными исследованиями. Делай что хочешь. Я не буду пытаться на тебя влиять, обещаю. Только, предков ради, брось ты эту идею со свадьбой. Или отодвинь. Присмотрись к своей невесте.
Рик молчал.
— Я ведь узнавала про ваши приключения. Ты из-за нее прошлым сезоном настройку на силы потерял. С драконами связался. Приманкой стал для того… Ставинне. Ты талантливый, способный, упорный… зачем тебе такая? Она никогда не сможет оценить тебя по достоинству, никогда не станет достойной помощницей.
— Не сможет, — невеселый смешок, — Между прочим, Санни говорила почти то же самое. Даже предлагала решить проблему с детьми. Как минимум, двумя способами. Оставим разговоры про нее. Что тебе надо?
— Мне нужен сын!
— Не пойдет. Я и так есть. Пока, по крайней м… неважно. Я есть, но это тебя не устраивает. Поэтому снова: что тебе нужно? По-настоящему. Ты не на переговорах, мама, говори правду. Что?
Молчание. У меня уже спина затекать стала — устала я стоять согнувшись.
— Мне нужны внуки, — наконец буркнула претендентка в бабушки. — Нормальные внуки.
— А-а… Стало нечего лепить?
— Что?
— Материал тебе нужен. Для лепки достойных магов семьи Тоннирэ. Не внуки.
— Рикке!
Да что с ним… Сказал — как ударил. Мать же все-таки, нельзя так.
— Достаточно. Я ухожу. Придешь в себя — поговорим.
Наверное, он «перешла» прямо из палатки, потому что наступила тишина. Что-то снова упало, вроде сапог или бутылка с водой. Резко откинулся входной полог, и Рик вышел. И остановился, увидев меня. Взгляд у него стал… он, наверное, сразу понял, что я подслушивала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});