бы условия, в которые будет поставлена деятельность партийных организаций, линия их поведения не должна отклониться ни на йоту от намеченной в решениях декабрьского партийного совещания[821].
Призывая всех членов партии оставаться в эту трудную минуту на своих постах, ЦК выражает уверенность, что твердое и достойное поведение социал-демократии позволит ей и на этот раз, хотя бы ценой новых тяжелых жертв для отдельных лиц, выйти из предстоящего испытания окрепшей и завоевавшей себе новые симпатии масс.
Если господствующая партия будет упорствовать в политике террористической партийной диктатуры и подавления всякой свободы внутри рабочего класса, она возьмет на себя всю тяжесть ответственности за неизбежное в том случае торжество контрреволюции, в лагерь которой будут все более отбрасываться распыленные массы, утратившие надежду осуществить свои права. С себя всякую ответственность за это торжество контрреволюции РСДРП снимает.
Сменяющиеся у власти демагоги и тюремщики белого и красного террора приходят и уходят. Революционная социал-демократия, выражающая постоянные интересы пролетариата и разум его классового движения, остается. За нею, и только за нею, будущее.
Центральный комитет РСДРП
К социалистическим партиям стран Согласия
«Известия ЦИК», 27 июня, № 138 (690)
Товарищи!
Парижская конференция[822] ваших правительств заявила о поддержке Колчака в его войне с советской Россией.
Прервав начатые было переговоры с правительством Ленина, Согласие обещало Колчаку усиленную поддержку продовольствием, деньгами и амуницией. Тем самым предрешено признание Колчака как всероссийской власти, и вместе с тем союзными империалистами сделан новый решительный шаг для подавления русской революции.
В нас, российских социал-демократах, никто не заподозрит апологетов того строя, который установился в России полтора года тому назад. Но мы должны со всей решительностью протестовать против той лжи, которую распространяют во всем мире, будто вмешательство союзных правительств в русские дела и поддержка Колчака обеспечат в России свободу, экономическое развитие и прекращение гражданской войны.
Ибо – вы должны это знать, товарищи, – Колчак означает для России восстановление главных экономических и политических элементов старого режима.
Важнейшие достижения этих революционных лет, купленные ценой бесконечных жертв, будут вычеркнуты из русской истории, и обессиленный и побежденный народ вновь попадет под иго тех, кто душил его в течение долгих десятилетий.
Русское дворянство было при царизме тем правящим классом, который направлял всю внутреннюю и внешнюю политику и который создал режим, не только ненавидимый русским народом, но и презираемый всем цивилизованным миром.
Революция покончила с этим классом. Передав власть в новые руки, она лишила дворянство его правительственных функций, уничтожив сословные различия, она лишила его былых привилегий. Передав крестьянам помещичью землю, она лишила его, наконец, и его экономического значения. Все старое дворянство – это[т] отживший паразитический класс, осуждавший Россию на прозябание и нищету, – оказалось ликвидированным благодаря революционному перевороту.
Движение, во главе которого идет Колчак, есть не что иное, как военное усилие этого главного социального слоя старой России вновь взобраться на корабль, за борт которого оно сброшено революционной волной, и вновь взять в свои руки руль политического и хозяйственного управления. Никаких иллюзий на этот счет: победа Колчака есть реставрация старого режима.
Кто окружает Колчака в Сибири? Кто составляет подлинную силу его правительства? Это отряды офицеров-дворян, откровенно монархических, с явными и нескрываемыми симпатиями к царизму. Это старые жандармерия и полиция, восстановленные в своих правах и готовые служить реставрированному царизму теми же методами, какими они служили царизму старому. Это министры и чиновники старой России, вскормленные на дворянских хлебах, до бешенства ожесточенные против революционного переворота. Таковы те социальные слои, которые направляют политику Колчака. Его главную военную силу составляет развращенная царско-дворянским милитаризмом и выбитая войной из колеи офицерская масса, способная жить только паразитизмом и прямым грабежом. И если Колчака поддерживает еще ненавидящая революцию и жадно бросающаяся на спекуляцию буржуазия, то никакой реальной силы в правительстве Колчака она не составляет и готовит себе столь же жалкую роль, какую играл весь буржуазный класс при старом царизме.
Если дворянские силы, окружающие Колчака, до сих пор еще не вступили в конфликт с крестьянством, получившим дворянские земли, то лишь потому, что Сибирь не знала дворянского землевладения. Если бы войскам Колчака удалось занять значительную часть советской России, старый правящий класс бросился бы в деревню с ружьем и нагайкой, чтобы восстановить себя в своих старых правах.
Союзные правительства в своих переговорах с Колчаком обошли этот основной вопрос. И это вполне понятно: никакие обещания Колчака, никакие программы его министерства и никакие добрые пожелания его либеральных друзей не способны будут остановить поход на деревню того класса, который в тот момент окажется победившей политической и военной силой. Как германское и австрийское правительства спасовали на Украине перед аппетитами украинских дворян, точно так же спасуют все добрые советчики перед действительной реальной силой контрреволюции, возглавляемой Колчаком. И точно так же, как на юге России победа «порядка» в период Скоропадского[823] вызвала в крестьянстве бурное революционное движение в пользу большевиков, так и победа Колчака приведет непосредственно к новому всенародному движению против реставрации старых отношений. Это иллюзия, будто Колчак даст России «порядок». Его победа – лишь пролог к новому взрыву гражданской войны. Его не признает ни одна народная партия. Его отвергнут все революционные классы. Его свергнет новый взрыв революции.
Столь же ясно, что для рабочего класса победа такой реакции будет означать разгул самой дикой эксплуатации, уничтожение всех социальных преобразований и разгром политических и профессиональных организаций пролетариата.
И столь же ясен, наконец, вопрос, какой политический режим несет Колчак России. Его правительство нигде не говорит о республике. Но сторонники его откровенно говорят о монархии. Уже восстановлен в Сибири уголовный кодекс старой России, и выступление против Колчака карается по законам об оскорблении величества. Монархия – единственно мыслимая и неизбежная форма власти в случае победы реакционных сил, сгруппировавшихся ныне вокруг Колчака. Но монархия, которую готовит Колчак, это даже не монархия буржуазного типа, как в Италии или Бельгии, – его монархия должна утвердиться в борьбе с крестьянством. Даже в Сибири, где классовые антагонизмы в деревне ничтожны, он сумел восстановить против себя всю крестьянскую массу. Массовая порка крестьян сделалась в Сибири обыденным явлением. И отношение сибирского крестьянина к Колчаку уже проявляется в непрекращающихся восстаниях, которые грозят ему каждый день политическим переворотом. Вообще правительство Колчака находится в ожесточенной войне с народными массами города и деревни: таково беспристрастное свидетельство наших уполномоченных, посланных нами специально для ознакомления с положением дел в Сибири и на Урале, а также и сибирских организаций нашей