— Гав-гав! Может, для кого-то и вне видимости, а для меня — как на ладони.
— Кто это?
— Не кто, а что. Какое-то устройство, врытое в землю. Хотите, я с ним разделаюсь?
— Если сможешь.
— Р-р-р-р!
Он удлинил лапы и рванул с такой быстротой, что мы едва не потеряли его из виду. Через несколько секунд до нас донесся приглушенный расстоянием взрыв, и по земле забарабанил дождь обломков.
— Быстро, — пробормотал я.
— Спасибо. — Бобик вырос перед нами с куском металла в зубах. — Если хотите взглянуть на останки — пожалуйте за мной.
Мы пожаловали за ним к дымящейся воронке. Посреди нее валялся исковерканный механизм. Бобик выплюнул обломок, вытянул шею, задрал хвост и ткнул передней лапой.
— Дистанционно управляемая пулеметная установка. Заметьте: верхняя часть закамуфлирована грязью и вьющимися растениями. С помощью гидравлики может подниматься над землей. Вот эта красная жидкость — вовсе не кровь, а битое стекло из оптического прицела. Обратите внимание на счетверенный пулемет Рапеллит-Бинетти-Икс-Девятнадцать. Восемнадцать выстрелов в секунду. Пули бронебойно-разрывные.
— ИРИНа, с каких это пор ты спец по оружию? — поинтересовался я.
— С давних, пирожок ты мой сладкий. Когда-то моя профессия требовала глубоких познаний в этой области. А еще я знаю, что пулеметы этого образца не производятся уже пять веков.
Глава 23
Я глотнул еще воды, мечтая о чем-нибудь покрепче. В кои-то веки выдалась минутка, когда мне не нужна ясная голова.
— Сколько, говоришь? — Я не получил ответа — поддельный пес уже зарывался под турель, суча лапами, как настоящий, и разбрасывая грязь.
— Пятьсот, — сказал Флойд. — Да неужто такое возможно? Кому могло понадобиться это старье?
— Тому, у кого под рукой не оказалось ничего получше. Перед нами загадка, и ее предстоит разгадать. Помнишь, чем уничтожили лабораторию? Древней взрывчаткой. Тоже ведь старье. О чем все это говорит? О том, что планета, возможно, была обитаема еще до того, как на нее начали сметать социальный мусор. Что, если потомки первопоселенцев укрылись под землей? Это вероятно. Лайокукаю превратили в тюрягу минимум пять веков назад. Вот сколько времени прячутся эти таинственные аборигены. И они, наверное, закопались еще до того, как Лига обнаружила планету. Потому-то о них никто и слыхом не слыхивал.
— Кто они?
— Об этом я знаю не больше твоего…
— Ррр-гав! — сообщил наш собакомат. — Нашел кабель из оптического волокна. Под землю уходит. Это, наверное, для наведения установки.
— Да, из каверн. Напрашивается другой вопрос: как нам туда…
— Джим, — заявила моя челюсть, — в двух шагах от вас, в той стороне, куда вы направлялись, происходит кое-что занятное. Мы настроили электронные телескопы на максимальное увеличение и теперь видим…
— Что видите?
— Из отверстия в земле появилась группа вооруженных людей. Похоже, они тащат кого-то связанного… Так, а теперь поднимают металлический столб… Возятся… Привязывают к столбу, кажется…
В моем мозгу замерцали сонмища исторических кинокадров.
— Остановите их! Не иначе, это казнь! Расстрел! Сделайте что-нибудь!
— Невозможно. Мы же на орбите. В ближайшие пятнадцать минут ничем нельзя помочь, кроме ракеты со взрывчаткой, но она тут явно противопоказана.
— Забудьте! — Сунув руки в рюкзак, я свистнул псевдопсу: — Бобик! Лови!
Он высоко подпрыгнул и поймал зубами газовую гранату.
— Беги! Вон туда! Слышал адмирала? Подбеги к тем ребятам и хорошенько укуси эту штуку.
Последние слова я кричал хвосту, исчезающему среди кустов. Мы схватили рюкзаки и бросились следом. Флойд легко обогнал меня, и к тому моменту, когда я, спотыкаясь и задыхаясь, добежал до места казни, схватка отошла в историю. Задрав хвост, наш славный приятель лаял и указывал на поверженные тела.
— Бобик, ты — лучший друг человека. Отличная работа. — Я едва одолел искушение погладить искусственную шерсть.
— Это в порядке донесения, — уделил я внимание рации. — Все — мужского пола, у всех стрелковое оружие. На двенадцати — камуфляжная форма. Тринадцатый — вот уж точно, несчастливое число — раздет до пояса и привязан к столбу.
— Он не ранен?
— Невредим. — Я дотронулся до шеи тринадцатого и уловил вполне нормальный пульс. — Вовремя мы встряли. Вот что интересно: он молод, моложе остальных. Как быть дальше?
— Компьютер стратегического планирования принял решение. Соберите все оружие. Возьмите пленного и отступайте на безопасное расстояние, затем до просите его.
Распуская узлы на запястьях юноши, я с отвращением фыркнул.
— До этого можно было додуматься и без компьютера стратегического планирования.
Флойд подхватил падающее тело и взвалил на плечо. Я поднял рюкзаки и дернул подбородком.
— Давай в укрытие, вон в ту балку.
Граната, взорванная Бобиком, содержала быстродействующий газ. Один вдох, и ты спишь. Но этим быстродействие не исчерпывалось — через двадцать минут спящие должны были проснуться. И все двадцать минут ушли на то, чтобы по мокрой глине изглоданного дождями оврага перетащить «языка» и кладь на сухое местечко под кручей. Там наш пленник — или гость? — закрутил головой и забормотал. Мы с Флойдом и ходячим талисманом сидели и смотрели. Долго ждать не пришлось. Парень что-то пробубнил, открыл глаза и увидел нас. Резко сел и изменился в лице от страха.
— Fremzhduloj! — воскликнул он. — Amizhko mizh.
— Похоже на жутко испорченный эсперанто.
— А разве могло быть иначе, если его род сотни лет обходился без внешних контактов? Говори медленнее, он поймет.
Я повернулся к юноше и поднял руки ладонями вперед, полагая, что здесь, как и во всей Галактике, этот жест означает «мир».
— Ты не ошибся, мы чужестранцы. А что еще ты сказал? «Мои друзья», да?
— Друзья, да! Друзья! — Он закивал, как безумец, и отшатнулся от Бобика, которому приспичило гавкнуть.
— ИРИНа, я тебя умоляю! Заткни пластмассового пуделя. Он пугает нашего гостя.
Псевдопес перестал лаять и вымолвил:
— Я всего лишь хотела сообщить, что вступила в контакт с наблюдателями. По их словам, усыпленные пришли в себя и ретировались.
— Прекрасно. Ты все фиксируй, а после доложишь. — Я повернулся к «языку», который ошалел при виде говорящей собаки. — Валяй дальше, приятель. Меня зовут Джим, его — Флойд. Мохнатого трепача — Бобик. У тебя тоже есть имя, я угадал?
— Меня зовут Дредноут, сын Неотзывчивого.
— Рад знакомству! А теперь не соблаговолишь ли поведать, почему тебя едва не отправили в расход?
— Неподчинение приказу. Я стоял в Карауле. Видел приближение вашей группы. Открыл огонь из Караульной Турели… но не гневайтесь, чужеземцы! Я стрелял мимо. Открывать огонь разрешается только с ведома Начальника Караула. Поэтому меня отправили на казнь. Я не спросил разрешения.
— У всех бывают ошибки.
— Это не ошибка. Я выполнял приказ.
— Ты хоть что-нибудь понял? — поинтересовался Флойд.
— Немногое. Скажи-ка, Дредноут, кто, если не Начальник Караула, приказал тебе стрелять?
— Это было коллективное решение.
— Что значит — коллективное?
— Я не вправе рассказывать.
— Понятно. Не хочешь выдавать товарищей. — Я панибратски хлопнул его по спине и обнаружил, что он дрожит. — Холодает вроде. Дам тебе куртку.
Я зарылся в рюкзак и, конечно, не упустил случая поболтать по радио.
— Ну что, идеи есть? Если не у вас, то у бесценного компьютера стратегического планирования?
— Да. Если «язык» не желает разговаривать, то, возможно, упомянутые им сообщники будут откровеннее. Попытайся встретиться с ними.
— Ладно. — Я вернулся с курткой. — На, Дредноут, не мерзни. — Он поднялся и натянул куртку. — Вот так-то лучше. А сейчас я тебе скажу, что думаю. Если не желаешь кое о чем рассказывать, не надо. Но как насчет товарищей, о которых ты говорил? Может, они согласятся объяснить нам, что происходит?
Он прикусил нижнюю губу и замотал головой.
— Нет? Попробуем по-другому. Ты не хочешь вернуться к своим? Потолковать, узнать, не готов ли кто-нибудь встретиться с нами? Согласен?
Он перевел взгляд с меня на Флойда, затем опустил его на Бобика, помахивающего хвостом, и наконец решился.
— Следуйте за мной.
Он был молод, силен и бежал уверенной трусцой. Флойд и механическая шавка подражали ему без особого труда, ко мне же мигом вернулись боль и слабость. Я тащился в хвосте и вскоре вынужден был взмолиться о передышке, но за миг до этого Дредноут остановился на краю полпеттоновой рощицы.
— Ждите здесь, — сказал он, когда я, жутко сопя, доковылял до них.
Он скрылся среди деревьев, не заметив, как Бобик, укоротив лапки и втянув в туловище голову и хвост, скользнул за ним, точно черная половая щетка.