Над ссутулившимся (рубаху на спине уже поднимало нечто, сходное с хребтом динозавра) Вадимом, полупрозрачным столбом окружая его, поднималась ещё бесформенная фигура. А Вадим стоял перед Деструктором. Лапой за плечо он удерживал Шептуна. Тот не смотрел в слепые от взгляда вовнутрь глаза Вадима, а, как и остальные, со страхом всматривался в растущий силуэт и, казалось, выл только потому, что очутился в личном пространстве этой бесплотной фигуры.
Вадим медленно выплывал из бездны — естественного состояния Деструктора, твёрдо усвоив истину: человеческая оболочка врага — всего лишь маска, одна из многих.
Когда плывущее сознание достигло границ реальности, реальность сама надвинулась на Вадима. Конусообразно. Точкой конуса стала его лапа. Лапа жёстко, когтями, держала Шептуна за плечо. Но жёсткость таяла, потому что таяла лапа. Ясно, как при ярчайшем солнечном свете, Вадим видел: лапа морщится, уменьшается в объёме, влажнеет и лоснится, будто внутри неё горит огонь, сжигающий всё лишнее. Бугристые наросты на пальцах смялись, а бронированная чешуя, охватывающая руку, почти пенится, растворяясь.
Растворение шло быстро. Вскоре Вадим понял, что смотрит на свою нормальную ладонь, влажную от какого-то гадства, грязную, но — нормальную. От ладони мир пошёл вширь: плечо Деструктора, сам Деструктор, пустое пространство вокруг него ("Не может быть! Один?" — не поверил Вадим, затем увидел боевиков), боевики поодаль — лица, запрокинутые кверху. "Что происходит? Почему я до сих пор жив?" Он-то ещё не мог вскинуть голову посмотреть наверх: в районе позвоночника и шейных позвонков что-то очень крепкое жёстко держало его, не давая привычно двигаться. Зато, пользуясь общей суматохой, Вадим поспешно поднял вновь обретённую руку и снял со спины меч. Плечо уже работало.
Потом он снова взглянул в лицо Шептуна.
Развёрстый рот Деструктора превращался в зияющую пасть.
Что-то над головой Вадима гипнотизировало и ужасало его.
56.
Боевиков тоже заворожило зрелище наверху. Они отступали и отступали, их плотное кольцо превращалось в редкий круг, не везде закрытый.
Скиф Всеслав уже обежал вокруг двоих, рассыпал свои колдовские смеси и теперь поспешно химичил с энергией. Отсутствие ингредиентов из Митькиной сумки он пытался компенсировать новой, придумываемой на ходу энергетической связью между частями состава. Притом он нещадно гонял Андрея проверять крепость создаваемой невидимой стены. Андрей шёл на почтительном расстоянии от застывших двоих, по чему-то твёрдому и тёплому вёл ладонь, как по стеклу. Изредка ладонь соскальзывала в невидимую выемку или даже дыру, и тогда Андрей звал Скифа. Наверх Андрей не смотрел: Скиф запретил.
Отец Дионисий читал молитвы. Иногда он даже не знал, какую следующую вспомнит. Но святое слово само слетало с языка и вело остальные, и сквозь чтение он благодарил Господа за проявленную милость — за вовремя проснувшуюся память. От записок с молитвами, рассованных по карманам, в такой мгле толку…
И только Митька стоял просто так, не принимая участия в ритуале, набиравшем ход. Стоял и смотрел, как за спиной брата и над ним вырастает, вздымая крылья, гигантская, всё ещё прозрачная, плохо обозначенная фигура.
… За секунды до того, как с Деструктором начали происходить новые, глубокие метаморфозы, Вадима резко выгнуло в позвоночнике. От острой боли он запрокинул голову и увидел нечто. Он мельком удивился — не этому нечто, а облачкам и клубам дыма, которые могут образовывать столь причудливый рисунок. Даже и беглой мысли не возникло, что перед глазами не эфемерное образование, а вполне материальное существо, правда не до конца обретшее плоть.
Вообще-то было не до странных игр бродящего по полю дыма. Вадим сконцентрировал внимание на Деструкторе, на том, что стоит уже прямо, что позвоночник, хоть чуть и побаливает от недавних перегрузок и вынужденных изменений формы, но всё же благодарно расправляется и приводит в порядок мышечное и нервное хозяйство, создавая своему носителю комфорт любого движения.
"Красивый мужик" трансформировался в чудовище. Вывернутый в крике рот продолжал выворачиваться, и влажная, чёрно-красная в лунном свете плоть скоро обтекла всё лицо Деструктора, добралась до головы, спустилась на затылок и шею. Одежда давно испарилась, и Вадим получил сомнительное удовольствие видеть, как с "человека" съезжает к ногам кожа, обнажая растущие бугрясь, сальные от слизи мышцы.
"Он превращается в Голема у мусорных ящиков, — с сомнением приглядывался Вадим. — Правда, у того кожа всё-таки была… Зачем ему это? Что с ним происходит?"
Последние два вопроса он задал вовремя, поскольку Деструктор с ответом не замешкался. Он быстр приподнял руки в стороны, его подмышки начали вспухать и вдруг выпалили ещё двумя ручищами. "Шестиног-качок", — успел подумать Вадим, а в следующее мгновение четыре ручищи, казалось, метнули молнии. Метнуть-то метнули, да успели ухватиться за их основания. Вадим вдохнул и забыл выдохнуть. Четыре меча.
"Скажи спасибо, что Шептун предпочёл обычную рубку, а не колдовской бой, — строго внушил себе Вадим, — сейчас хоть какой-то шанс есть. А то начал бы бить всамделишными молниями — ни увернуться, ни чего другого… А ведь на шестинога он похож только количеством конечностей. Не горбится, как они, да и верхние конечности отличаются от нижних. И ведь не подступись!.. И мне с этим драться?!"
С "этим-то" ладно, а вот когда выяснилось, что придётся во внимание принять ещё одну особенность поединка…Вновь дрогнула под ногами земля, вызвав слабость в коленях (Деструктор-то стоял на зыбкой почве, как на нерушимом постаменте) и небольшую потерю равновесия. Последнее появилось ещё и потому, что поле пошло трещинами, которые изнутри, пока ещё слабо, засветились голубоватым сиянием, а воздух наполнился почти непрерывным треском и грохотом.
Мир Деструктора заспешил в город Вадима.
А потом вдруг резко и деловито что-то прокричал Всеслав, и время материализовалось. Оно стало похоже на плохо слышные, ритмичные звуки далёкого колокола. Он раскачивался медленно, но настолько сильно и настолько далеко, что его звон шёл воздушными волнами, бухающими в уши. И не только. Вадим чувствовал их: тревожно-заревыми порывами волны опахивали его горячее лицо. За десять секунд до события он понял, почему Деструктор принял материальную форму, хотя в обычном обличии быть убийцей (откровенно не бойцом — убийцей) ему было бы несравненно легче. Мир Вадима не позволял. Он хоть и насыщался тем, что Всеслав назвал магией чужого мира, но тоже имел защитные особенности.
За секунду до события он понял, что Шептун-Деструктор обрёл законченную форму и сейчас бросится на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});