он не о себе должен думать, а о ней. Ох, если б только существовал способ обезопасить её жизнь, он бы им воспользовался.
— Ты сказала, что тебе от меня ничего не нужно. Тогда зачем это всё? — он неопределённо махнул рукой, окидывая взглядом весь зал, — Ради чего мы здесь? — пытливо произнёс вампир.
Степан желал понять, зачем ей эти отношения. Неужели… это не более, чем приказ от совета старейшин, и она просто его выполняет?
Граф криво улыбнулся.
Будь всё так, это было бы прекрасным исходом для них обоих.
Маниэр тихо отвела глаза, она не знала ответа на вопросы. Прекрасно понимала, что плывёт против течения и стоит ей хоть немного не рассчитать силы — захлебнётся и утонет. Но и сдаться она не могла.
Хотя и была обязана.
Связь. У них её не было.
Пары у драконов, омеги и альфы у оборотней, связь у вампиров.
Если б между ней и графом возникла связь, то даже совет старейшин и слова против не сказал — наличие связи бы гарантировало крепкое и одарённое потомство.
Но у неё есть лишь чувства и ничего больше. Никакой отметины, никакого знака, хотя бы смутно намекающего на то, что у них есть связь.
Наличие чувств при связи — вполне естественно, связь без чувств тоже распространённое явление, но чувства без связи считались чем-то нездоровым.
Любовь без связи и не любовь вовсе.
Связь нельзя было контролировать, разорвать или создать искусственно, она просто появлялась и всё. И потому любому бы из клана действия Маниэр показались бы крайне безрассудными.
Но она никогда прежде не встречала такого мужчину, как граф Кифен. Да и кто бы мог подумать, что она, внучка главы совета старейшин, совершит такую несусветную глупость — влюбиться в переселенца!
Её с детства хвалили за рассудительность, умение отделять чувства от долга, рациональность и сдержанность.
Сейчас же она сидела с господином в ресторане и лихорадочно думала, как избавиться от всех препятствий на их пути.
Чтобы совет старейшин допустил эти отношения и не разлучил их, они должны приносить какую-то экономическую и политическую выгоду.
Но разве Вальдернеские вообще способны что-то предложить графу? Он буквально кормит и обеспечивает их, а в Маниэр старики увидят лишь дополнительный рычаг давления на господина Кифена и станут вытягивать деньги с ещё большим рвением.
Степан отвернулся, старательно пытаясь спрятать глаза. Она слишком долго молчит, возможно и не собирается ничего говорить. Что ж, видимо, ей нечем ответить на его вопрос. Из этого легко понять — это не то, о чём легко сказать, впрочем, он с первых дней знал, что она шпионит за ним, попаданец был готов к этому. Только вот отчего же на душе так горько?
Разве он не должен радоваться?
Даже если её чувства настоящие, не притворные, будет лучше для всех, если они сегодня остановятся на этом моменте и не зайдут дальше скромного ужина. Граф и шпионка — они изначально были врагами, старательно скрывающими очевидную правду друг от друга, он помогал ей, она оставалась полезной ему, вот и всё.
Вампиру стало тяжело. И титул, и тупой герцог, и чёртов клан и эта любовь… Слишком много всего навалилось, не давая и минуты передышки. Он надеялся отдохнуть, когда попал в этот мир, а не батрачить как самый рабский раб! И что теперь? Сутками не спит и работает! Нет, он не против работы, он против того объёма, что вот-вот похоронит его прямо на рабочем столе.
И да, граф вполне разделял негодование Веце — тоже хотел лечь на пол и постенать о том, как жизнь не удалась и много работы, и вообще, с какой стати это всё должен делать он один?
Жаловаться, увы, времени не было.
Степан едва слышно вздохнул. Он вырвал время из своего плотного графика только для того, чтобы лишний раз убедиться, что принял правильное решение. И это печалило. Приняв столь неожиданное приглашение, попаданец надеялся, что в итоге их разговор не выльется в это. Но они оба сидели и мрачно молчали, не зная, что сказать.
Он ожидал, что Маниэр развеет его опасения, ну, скажет там: “Я не шпионка и не докладываю о каждом вашем шаге совету старейшин” или “ Я тут вовсе не из-за приказа старейшин, вы не подумайте!”. Граф бы с радостью оказался обманутым и повёлся на низкопробную очевиднейшую ложь. Закрыл бы глаза и сделал вид, что не замечает. Но безмолвная честность девушки резала не хуже ножа.
Глава 47, про тех, кто напрочь сжег мосты
Маниэр, разумеется, и не подозревала о своей “безмолвной честности”, пытаясь придумать повод остаться подле господина и после того, как его лишат титула. Времени не так много, так что план родить ребёнка не подходил.
Да и вряд ли бы такое прокатило — она уверена, граф её и на пушечный выстрел к своей постели не подпустит. Пусть подобное и будет иметь для неё последствия, но какая разница? Если её выгонят из семьи или из клана, разве это не упростит задачу?
Но если господину удастся вернуть… впрочем, какое тут может быть “если”? Когда господин вернёт свой титул, остаться с ним рядом будет реальнее, принадлежа клану Вальдернеских.
Девушка задумчиво потыкала вилкой в мясо на тарелке. Это отбивная или стейк? Хотя какая разница, она в этом совершенно не разбирается. Вкусно и ладно.
Маниэр бросила мимолётный взгляд на графа, повисшее между ними молчание давило. Она уже и забыла, что он задал ей вопрос, странно улыбнулась и продолжила трапезу.
— Маниэр, скажи мне, что такое любовь? — слова вырвались сами, впрочем, именно это он хотел понять. Что значит любовь для такой, как она? Для выросшей в другой культуре, среди другого менталитета?
Слишком много отличалось, вдруг и любовью здесь считают совсем другое?
— Я не знаю. — она поправила волосы и посмотрела ему прямо в глаза, — Любовь это просто любовь. Другие слова здесь будут лишними. — вампир чуть наклонил голову, вроде она и ответила,