дыма. Ушаш пояснил, что так дымят гончарные, фарфоровые и оружейные мастерские.
Несмотря на ранний час, город бурлил. В узких улицах застревали груженые повозки и вьючные дромы, и возницы беззлобно переругивались с прохожими. Запахи Сайшона тоже отличались от шулайских. Почти не пахло едой, все больше краской, глиной, металлом и чем-то горелым.
– Да, шулайцам тут тяжело долго жить, – заметил Ушаш, когда Лала принюхалась и поморщилась, – а сайшонцам в Шулае. Но все привыкают, если нужно.
– Откуда лучше начать поиски? – впервые за утро обратилась к нему Лала.
– Разумеется, спросить на рынке. Если с тобой вообще будут разговаривать.
Лала недоуменно остановилась.
– Это еще почему?
– А ты смотри на людей, а не внутрь своих переживаний.
И верно, все встречные, заметив красный плащ, старались держаться подальше. В их взглядах не было страха, такого, как у шулайцев, заметивших незнакомого Мастера Смерти. Скорее, они просто не желали расспросов.
– Так всегда в Сайшоне?
– Нет. Сейчас попробуем выяснить.
Улица, по которой они шли, уперлась в небольшую круглую площадь с высокой трехгранной башней в центре. От башни по спирали расходились торговые ряды с прилавками под тряпичными крышами разных цветов.
– Красные – это мясники, желтые – пекари, серые – оружейники, белые – гончары. Ну и так далее, – почти кричал Ушаш, потому что иначе его слова просто потерялись бы в рыночном шуме. – Спросим у пекарей.
– Почему?
– Ты видела когда-нибудь злого булочника?
– Нет.
– И я нет. Наверное, хлеб так на людей действует.
Ближайший прилавок с желтой крышей был завален свежайшей сдобой, запах которой царил в этой части рынка. Пухлый и гладкий, хоть и немолодой булочник сначала настороженно посмотрел на Лалу, но как только Ушаш пожелал ему доброго утра, сразу улыбнулся:
– И тебе того же, парень! Издалека пришли? Голодные?
– Очень, – кивнул Ушаш, – если не съем сейчас вот эту булку, тут и упаду, перегорожу дорогу твоим покупателям и всю торговлю испорчу.
Лала ошарашенно посмотрела на Ушаша, но булочник вдруг расхохотался:
– Ай, молодец! Умеешь на рынок ходить, даром что неместный!
Он протянул Ушашу ту самую булку. Ушаш сразу откусил половину и закатил глаз в немом восторге. Потом полез в поясную сумку, но булочник замахал на него руками.
– И не вздумай! Чтоб я, Пурфыш, оплату за хлеб взял с благородного воина? Ведь ты глаз в бою потерял?
– В бою.
– Вот, то-то же!
Пурфыш старательно не замечал Лалу, выбрал еще одну красивую булку и протянул Ушашу.
– Это потом съешь.
– Благодарю, добрый человек. А не подскажешь, где я могу найти Гирша, сына Сишидора Великого?
– Кого? – удивленно протянул Пуафыш. – Он же давно ушел в Пустыню. Точно Гирша?
– Ну, на самом деле его дочь.
– А, слепую Ашмиру, что ль?
– Наверное, – пожал плечами Ушаш, – если нет другой.
– Нет.
– Тогда Ашмиру.
– Я точно не знаю, где их лачуга. Но дочка ее, Рикиша, коз пасет аккурат вон там. – Пухлый палец указал на зеленый склон у западного края города.
– Лачуга? Разве она не из благородных? – удивился Ушаш.
– Благородный – не значит зажиточный, – наставительно сказал Пурфыш.
– Спасибо, – Ушаш приложил руку с булкой к сердцу, – всем расскажу, у кого в Сайшоне лучшая выпечка.
Пурфыш польщенно засмеялся:
– В добрый путь, парень!
– А можно еще спросить?
– Давай.
– Что случилось с мастерами Смерти, почему на мою спутницу все так смотрят?
– Хм, – булочник прищурился, – откуда ж ты пришел, что новостей не знаешь?
– Из Благих Земель.
– Ого! Вроде дорогу-то завалило давно, да и места гиблые. Впрочем, не мое дело, – заговорщически подмигнул он. – А мастера Смерти больше силы не имеют. Так-то! Благородный Лириш, верховный правитель Шулая, разогнал весь Совет. Хворь же великая была, уж не знаю, докатилась ли до Благих Земель, но теперь все поменялось. У нас тут вообще чудеса творились, Первый Мастер не хотел свои шуларты Пустыне возвращать, так и сгинул вместе с ними, прямо сквозь землю! Остальные сбежали в Шулай, но не смогли туда пройти, теперь пропасть на месте шулайской стены, и дна у нее нет! Я всегда говорил, все беды от жадных шулайцев! Ты ведь не шулаец? – спохватился Пурфыш.
– Нет, я из Небесного Ока.
– Ну и славно. – Пурфыш вдруг потерял интерес к пришельцам, потому что к прилавку подошла пышная дама с огромной корзинкой. – А, госпожа Дидиша, добренького утречка! – патокой разлился он и больше не смотрел на них.
Ушаш протянул Лале булку.
– Это правда волшебная выпечка. Пошли искать пастушку. Или хочешь город посмотреть, раз уж пришли сюда?
– Не хочу. Ни булки, ни смотреть.
Городской выпас занимал два склона, но почти все козы кучковались в одном месте, недалеко от крайних домов. Там было самое яркое зеленое пятно в окрестностях. Только несколько белых и черных точек виднелись в стороне от остальных.
Первый же встреченный пастушок, парнишка лет двенадцати, поморщился, когда они спросили про дочь слепой Ашмиры:
– А, вам нужна козявка Рикиша! Вон там она. – Он указал прутиком на те самые удаленные точки.
– Почему козявка?
– С ней неинтересно. Она маленькая, глупая и никогда ничего вкусного с собой не берет. Благородная козлопаска, – хихикнул он. – А зачем она Мастеру Смерти?
– Ты маленький, глупый и ничего не поймешь! – мрачно сказала Лала, и пастушок сразу изменился в лице.
Когда они отошли от него на приличное расстояние, он вдруг крикнул вслед:
– А я вообще не боюсь тебя, Мастер Смерти!
Ушаш усмехнулся, а Лала даже бровью не повела. Она быстро шагала туда, где среди коз светлела детская фигурка.
На вид девочке было не больше семи лет. Застиранный, когда-то белый плащик был коротковат и показывал всему миру, что Рикише давно нужны новые сандалии. Она с любопытством рассматривала незнакомцев, пожевывая травинку, отчего и сама была похожа на рыжего козленка с косичками.
– Здравствуй, Рикиша! – приветливо сказал Ушаш.
Лала молчала и прислушивалась к своим чувствам. Долгие годы она мечтала увидеть кровного родственника, хоть какого-нибудь. Со вчерашнего дня она ждала встречи с тем, кого принесет в жертву памяти своей матери. И это оказалась смешная девчонка без переднего зуба.
Впрочем, как только перед мысленным взором Лалы встали бурые буквы на стене пещеры, Рикиша потеряла всякое очарование.
– Доброго дня! – неуклюже поклонилась девочка, разглядывая Лалу во все глаза.
– Ты не поможешь нам найти твою мать? – спросила Лала.
– А ты настоящий Мастер Смерти, госпожа? – Девочка перестала жевать травинку. – Ты уже не можешь увести матушку в Пустыню, так люди говорят!
– Она настоящая, поверь, – шепотом сказал Ушаш, – но матушка твоя ей нужна для важного разговора. Любишь булки?
– Очень, – так же шепотом ответила Рикиша и с благодарностью вгрызлась в румяную корочку.
– Так ты покажешь, где твоя мать? – теряя терпение, повторила Лала.
– Если я уйду, козы разбегутся, но сами вы не найдете наш дом, – проговорила Рикиша с набитым ртом. – Прям сейчас? До вечера никак не обождать?
– Никак.
– Ладно, погодите немножко.
Она добежала до самой крупной козы с отвисшим выменем, схватила ее за рога и подтащила к небольшому крепкому кустику. Потом сняла с шеи крученую синюю веревочку и привязала козу за ногу к кусту.
– Вот, пока Беляшка тут, они ее не бросят.
Лала невольно улыбнулась. Маленькие хитрости пастушков были знакомы ей с детства.