– Не помню я, чтобы такое говорил.
– Говорил, говорил! Может, ты был прав, потому что когда мы отправились в ее мир, ты ушел под землю. Поэтому мы туда больше не пойдем.
– Серьезно? Ну, как хочешь.
Она подняла голову и поцеловала его в закрытые глаза, потом в губы. У него было странное ощущение, что они вместе скользят в медленном потоке и их согревает солнечный свет, теплый и ласковый. Открыв глаза, он увидел, что они лежат на лугу, а в высокой траве цветут алые розы. Родри сел и ошеломленно осмотрелся. Мимо важно прошла стайка павлинов с тремя самцами впереди, сверкающими, как драгоценные камни, синие и пурпурные.
– Тебе всегда здесь нравилось. – Она села и начала пальцами расчесывать волосы.
– Здесь прекрасно, но где мы?
– Не знаю. Это просто такое место. – Она снова легла и провела рукой по его спине. – Сделай мне это еще раз. Мы так долго не были вместе, любовь моя.
– Слишком долго. О боги, я тосковал по тебе всю жизнь и даже не знал, о чем тоскую!
Они снова любили друг друга, и когда все кончилось, исчез и луг. Они опять лежали в ореховой рощице, солнце садилось, по земле протянулись длинные тени. Только в ее волосах еще сохранился запах роз.
– Скоро ночь, – сказал Родри. – Не могу даже думать об этом, но нужно уходить.
– Я знаю. Я тоже не хочу, чтобы старик все узнал. Ты придешь завтра?
– Обязательно. Я обещаю.
И она исчезла, разметав вокруг мертвые листья. Родри встал и пошатнулся. Кружилась голова, по спине струился холодный пот. Он вцепился в дерево, чтобы устоять на ногах, и долго приходил в себя, прежде чем сумел собраться с силами и дойти до коня, мирно щипавшего высокую траву. И все же, несмотря на изнеможение, он точно знал, что снова придет к ней. Дело было не только в ее необыкновенной сексуальности. Она сама была чудом. Каким образом он, глупец, забыл, что она брала его с собой в Ликие Земли и показывала, какие там чудеса? Всю долгую дорогу до лагеря он недоумевал, как вообще мог забыть ее? Кроме того, он помнил ее предупреждение: не нужно, чтобы старик узнал.
Когда Родри вошел в палатку, Адерина в ней не было. Родри сел, решив несколько минут отдохнуть, и тут же уснул. Проснулся он только раз, чтобы переползти на одеяла. Когда он проснулся в следующий раз, палатку заливал солнечный свет. Гавантар у очага помешивал что-то ароматное в железном котелке.
– Привет, – зевнув, сказал Родри. – А где мудрейший?
– Он взял вьючную лошадь и поехал к морю. Сказал, самое время собирать красные водоросли; они очень помогают, если живот болит.
– А ты почему с ним не поехал?
– Я поеду после полудня. Дочка Бронарио еще не совсем здорова. Адерин хотел, чтобы я побыл здесь и убедился, что лихорадка не вернется.
– Понятно. Мне, наверное, надо поесть да тоже идти. Сегодня моя очередь пасти табун.
– Ты уже опоздал. – Гавантар присел на корточки и ухмыльнулся. – Сейчас почти полдень. Я хотел тебя разбудить, а Кел сказал, не надо. Он сказал, пойдешь завтра.
– Полдень? Почти полдень?!
– Ну да. – Его улыбка увяла. – Родри, с тобой все в порядке? Ты такой бледный!
– Правда? Нет, все нормально. Я просто… Мне просто снились странные сны, вот и все. Поеду-ка я, пожалуй, в табун. Чувствую себя последним дураком – должен работать, а сам сплю!
Но, разумеется, поехал он не в табун, а назад к тем ивам и лещинам, и нисколько не раскаивался, что солгал Гавантару. Она уже дожидалась его, сидя на берегу речки и расчесывая пальцами длинные синие волосы. Он спешился и начал расседлывать коня.
– Ты ведь не сказал старику, нет? – спросила она.
– Не сказал. Он все равно уехал на несколько дней.
Со смешком она сверкнула, как солнечный зайчик, исчезла и вновь появилась, но уже рядом с ним.
– Так останься со мной, пока он не вернется!
– Не могу. Завтра моя очередь ехать с табуном. Понимаешь, мы должны переходить с ним с места на место, чтобы коням хватало травы.
Озадаченно нахмурившись, она обвила руками, нежными и невесомыми, как шелк, его шею. Родри поцеловал ее и тут же почувствовал, что она обретает вес.
– Посмотри, здесь полно еды для твоего коня!
– Для моего – да, но у нас в лагере много других лошадей.
– Ты теперь не из старших братьев. Тебе не удивительно?
– А что в этом удивительного?
– Я не понимаю людей. Вы так сильно меняетесь. – Она прижалась к нему еще теснее и поцеловала его. – Давай ляжем. Тогда мы сможем пойти в какое-нибудь красивое место.
В течение нескольких следующих недель Родри сделался очень хитрым и очень ловко выкраивал время для встреч с Белой Леди. Он выполнял свою долю работ в аларе; проводил достаточно времени с Калондериэлем и другими приятелями, так что не вызывал у них никаких подозрений; и всякий раз находил очень удачные предлоги для приступов меланхолии и долгих одиноких прогулок. Иногда он замечал, что Адерин присматривается к нему, но всегда умудрялся изобразит веселье и бодрость духа и обвести старика вокруг пальца. Все были совершенно уверены, что он, с одной стороны, все еще тоскует по Джилл, а с другой – привыкает к своей новой жизни. Да и в самом деле, превратиться из одного из самых могущественных людей западной границы в просто еще одного человека из Народа, да еще и не иметь ни одного коня при этом – событие, могущее повергнуть в уныние любого. Так что правды никто не подозревал. Никому и в голову не могло прийти, что его тяга к Белой Леди стала сильнее, чем тяга какой-нибудь девки из борделя в Керморе к трубке с опиумом.
Надо признать, что и Белая Леди тянулась к нему не меньше. Всякий раз, как он уходил, она умоляла его остаться. Сколько бы он ни объяснял, что ему необходима крыша над головой и еда, она не понимала. Если Родри предлагал ей пойти в лагерь вместе с ним, она приходила в бешенство, начинала пронзительно кричать и по-кошачьи вцеплялась ему в лицо. Ему непросто было объяснить Адерину происхождение царапин, и он решал порвать с ней, но наступал следующий день, и Родри снова искал возможность ускользнуть из лагеря. Она ожидала его, такая солнечная и любящая, словно они никогда не дрались. Ему казалось, что она просто забывала об этом.
В тот день она взяла его в место, которое называла «морские пещеры». Огромные аметисты, куски хрусталя размером с лошадиную голову, играющие огнем, украшали стены этих пещер, и наполняла и бирюзовая вода, прозрачная и теплая, как жидкий свет. Они вместе спустились в беспорядочные залы, в помещения с золотыми стенами, и какие-то существа говорили с ними голосами, звучащими слаще, чем арфа. Родри казалось, что они умоляют его остаться и избавить их страну от какого-то зла, но он не сумел толком понять смысла того, что они говорили. Потом существа оставляли его и Белую Леди одних, и они могли удовлетворять свою страсть. Когда, наконец, видение растаяло, Родри почувствовал себя таким изможденным, что едва мог поднять голову. Потом он ощутил дикую жажду, во рту все горело. Он с трудом поднялся на ноги, доковылял до пруда, упал на колени, опустил голову в воду и пил, пил, пока не напился досыта. Она села рядом с ним и погладила его потный лоб бледной, прохладной рукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});