Читать интересную книгу Момент - Дуглас Кеннеди

Но он же сам этого хочет. Он не раз говорил мне об этом. И он знает, что мы будем замечательной парой, что ребенок принесет нам еще больше счастья.

Конечно, я испытала облегчение от того, что зачатие произошло во время шестинедельного отсутствия Хакена. Я бы не смогла отказаться от таблеток, если была бы вынуждена обслуживать его.

Я говорю об этом, потому что вчера вечером мне пришлось встретиться с Хакеном. В «Дер Шлюссель» меня ожидала записка с указанием места встречи. Очередной «клоповник». Как только я оказалась в его номере, а он — во мне, первое, что я услышала, было:

— Значит, ты сбежала со своим бойфрендом в Париж.

Я не ответила. Он сжал мое лицо.

— Чтобы впредь из Берлина ни шагу без моего разрешения. Ты поняла?

Я кивнула, зная, что сегодня моя покорность должна усыпить его бдительность, убедить в том, что между нами ничего не изменилось. Я хотела осуществить свой план немедленно, но знала, что и момент неправильный, и место. Поэтому просто ждала, пока он кончит.

— Мы уезжаем на уик-энд, — сказал он.

— Понимаю.

— В Гамбург. У меня там дела. Ты тоже едешь.

— Я что, участвую в делах?

— Увидишь. Поедем раздельно, послезавтра. Остановимся в разных отелях. Но я сам тебя найду. На комоде возьмешь конверт, там твой билет на поезд и название отеля. Захвати с собой пишущую машинку. Придется поработать с переводами. Обратно привезешь кое-что моему человеку в Берлине. И насколько я знаю, «Радио „Свобода“» собирается брать интервью у этих беглых танцоров. Если сможешь достать мне расшифровку интервью задолго до выхода в эфир, это будет настоящим подвигом и вернет тебе сына.

* * *

Мой план набирает скорость. Отъезд из города — как нельзя кстати. Гамбург — еще лучше. Как и разные гостиницы, и двести дойчемарок, которые я нашла в конверте, на оплату моего номера и основных расходов, а также фальшивый паспорт на имя Хильдегард Хинкель. Я уже купила все, что мне понадобится в этой поездке, причем сделала это в магазине на другом конце города, подальше от дома. Я сказала Томасу, что переводчица герра Велманна внезапно заболела и он настоял на том, чтобы я поехала с ним в Гамбург, где он будет выступать с докладом на какой-то важной конференции, и ему нужен синхронист. Томас, кажется, поверил и против моей поездки не возражал. Но тут он сказал, что именно ему поручили взять интервью у Ганса и Хейди Браунов, и в уик-энд он будет работать с расшифровкой текста. Что ж, мне, конечно, противно еще раз заниматься этим. Если все сложится в Гамбурге, я могу вернуться в Берлин, увидеться в воскресенье вечером со своим любимым, быстро сфотографировать рукопись, пока он спит, потом передать пленки агенту Хакена, и…

К концу этой недели я буду женой Томаса. И, получив эти вожделенные документы, разве они не оставят меня в покое?

Томас заметил, что мы расстаемся в первый раз с тех пор, как все началось между нами.

И в последний, говорю я себе, больше мы никогда не расстанемся.

* * *

Мне был заказан билет на поезд в 12:13 от станции «Берлинский зоопарк» до Гамбурга. Я поменяла билет и выехала в 9:47. Во время путешествия был странный момент, когда мы пересекли западную границу Берлина и въехали на территорию ГДР. Вдоль всей границы — вооруженные патрули и колючая проволока. Поезд не останавливался, даже как будто прибавил скорость. Возможно, именно такое условие было поставлено властями ГДР — поезд из Западного Берлина в Гамбург должен идти через территорию Восточной Германии с заранее согласованной скоростью, чтобы никто не попытался вскочить на него. Что за государство, настолько одержимое идеей держать своих граждан под постоянным прицелом и контролем?

Гамбург. Отель находился в квартале красных фонарей. Рипербан. И это тоже было на руку. Мне разрешили заселиться пораньше. Отель был дешевый, запущенный и очень вольных нравов. Здесь работали проститутки. Клиенты шли косяком. Это было одно из тех заведений, где персонал ничего не замечает, кроме неоплаченного счета, никогда не задает вопросов и не докладывает в полицию.

Я вышла прогуляться по Рипербан. Исследовала окрестные переулки и глухие аллеи. В голове сложился стройный сценарий. Я вернулась в отель. Беспокойство нарастало. Я закурила, изучая карту города и его метрополитена. И я ждала его звонка. Но он позвонил только в семь вечера. Сказал, что ждет меня в баре через дорогу.

— Не хочешь подняться ко мне? — спросила я.

— Потом. Сначала хочу поесть.

Отлично.

— Сейчас буду.

Я схватила рюкзачок, который привезла с собой в чемодане. На улице было прохладно, и я надела джинсовую куртку, в которой приехала. Проверила карманы. Все на месте.

Никто не видел, как я выходила из отеля, — в холле никого не было. Я перешла через дорогу. В баре было не протолкнуться. Хакен стоял у барной стойки, пожирая глазами голую танцовщицу на сцене, которая запихивала в себя банан.

— Как тебе? — спросил он, кивая в сторону сцены.

Я лишь пожала плечами и сказала:

— Я голодна.

— Мы можем поесть здесь. У них тут кормят.

— Я нашла неподалеку симпатичный итальянский ресторанчик. Кажется, у них лучшая в Гамбурге пицца.

— Когда это ты успела?

— Когда приехала.

— Я же приказал тебе идти сразу в отель.

— Мне захотелось размяться, поэтому я немного прогулялась. И нашла этот ресторанчик. А в витрине увидела вставленную в рамку статью из газеты, так вот в ней написано…

— Мне не нравится, что ты нарушаешь мои четкие инструкции.

— Это была десятиминутная прогулка, не более того. Обещаю, этого больше не повторится. Но ресторанчик действительно милый.

— Дорогой?

— Нет.

Я видела, что Хакен задумался.

— Хорошо. Но после ужина мы вернемся в мой номер. И тебе придется до отъезда перевести вот это.

Он протянул мне конверт. Я сразу убрала его в рюкзачок.

— Хорошо, сделаю, — сказала я. — И у меня отличные новости. Мне удастся к понедельнику сфотографировать расшифровку интервью с Гансом и Хейди Браунами.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Это действительно отличная новость. Ты уверена, что сможешь получить интервью в воскресенье?

— Мой друг сказал, что будет работать с ним в уик-энд.

— Тогда ты должна сфотографировать материал в ночь на понедельник. Время выбрано как нельзя лучше. Я остаюсь здесь еще на несколько дней, но они говорили мне, что получить текст интервью задолго до эфира — дело чрезвычайной важности. Поэтому в понедельник утром оставишь переведенные документы и фотокопию интервью за бачком унитаза в той же кабинке в «Дер Шлюссель». То, что они получат текст в самом начале недели… поверь мне, мои люди высоко оценят эту услугу. Думаю, это очень поможет в твоем деле.

Он швырнул мелочь на барную стойку. Танцовщица на сцене теперь проделывала нечто непроизносимое уже с апельсином. Освещение в баре было настолько тусклым, а толпа плотной, что вряд ли кто-то нас запомнил.

Мы пошли по улице, и Хакен был непривычно расслабленным, рассказывал, что предпочитает Гамбург Берлину, «потому что здесь не все шпионят друг за другом». Он послушно следовал за мной, и незаметно для него мы углублялись в лабиринт Рипербана, оставляя позади проституток, секс-шопы и шумные бары.

— Ты уверена, что знаешь дорогу? — спросил он, когда мы свернули за угол и оказались в районе каких-то складов.

— Кажется, уже нет, — ответила я.

На следующем перекрестке я указала ему направо, сказав, что ресторан находится в самом конце улицы. Теперь он шел чуть впереди меня. Свернув за угол, он, очевидно, догадался, что я завела его в самую глушь. Он вдруг резко развернулся и бросился на меня. Но в этот момент взметнулась моя правая рука, и выкидное лезвие ножа вонзилось прямо ему в сердце. Нож был спрятан в кармане моей куртки, вместе с парой простых черных перчаток. Пока Хакен шел впереди, я незаметно натянула перчатки, закашлялась, чтобы он не услышал, как щелкнуло лезвие, а потом оставалось дождаться, когда он обернется, догадавшись, что мы зашли в темную аллею, откуда ему уже никогда не выбраться.

Правда, понял он это лишь в тот момент, когда получил удар ножом. Я прижала его к какой-то стенке, зажала ему рот и нос ладонью свободной руки, не оставляя шанса, и смотрела, как он задыхается, захлебываясь собственной кровью. Наши взгляды встретились, и я увидела в его глазах шок, страх, ужас. Потом он начал харкать кровью, и мне пришлось убрать руку. Он рухнул на землю, несколько раз дернулся и замер.

Удача по-прежнему была на моей стороне. Вокруг ни души. Не слышно и звуков приближащихся шагов или автомобилей. Я быстро полезла в карман его куртки и достала бумажник и паспорт. Расстегнула ремень, приспустила на нем брюки и кальсоны. Потом, собрав все силы, вытащила нож из грудной клетки. С бумажником, документами и окровавленным ножом в руке я вернулась в переулок, оглядываясь по сторонам. Я не ошиблась, выбрав именно этот квартал. С наступлением темноты здесь все вымирало. Я свернула направо, прошла быстро, но спокойно по улице, свернула в другой переулок, такой же темный и пустынный, как место гибели Хакена. Сняла окровавленные перчатки, куртку, джинсы, футболку и спортивные брюки — повсюду были пятна крови. Из рюкзака достала точно такой же комплект одежды, купленный вчера в Берлине. Одевшись в считаные секунды, сложила в пакет нож, одежду, бумажник и документы. Снова оглядевшись по сторонам, я вышла на улицу. Ни прохожих, ни машин. Можно было расслабиться. Свернув направо, я дошла до главного перекрестка, а оттуда было рукой подать до станции метро. Я проехала через весь город до ботанического сада «Плантен ун Бломен», который, как подсказывала туристическая карта города, занимал площадь в сорок семь гектаров, и там было озеро. Выйдя из метро у юго-западной оконечности парка, я нырнула в чащу и быстро нашла дорогу к озеру. По пути мне встретился только бездомный, спавший на траве. Впереди был мост, перекинутый через уголок озера. Сюда попадал лунный свет. Я подняла камень и бросила его в воду. Он быстро пошел ко дну, и я догадалась, что здесь глубоко. Надев новую пару перчаток, я открыла сумку, достала нож и швырнула его в воду. Потом достала бумажник — почти не испачканный кровью, — вытряхнула всю наличность и на выходе из парка выбросила его в мусорный бак. Пройдя еще дальше, избавилась и от документов Хакена, разорвав их на клочки и запихнув в урну. Я находилась недалеко от вокзала. Подойдя ближе, я увидела огромный контейнер для промышленных отходов, стоявший чуть в стороне от главного входа. К счастью, крышка не была закрыта на замок, и из контейнера торчал мусор. Туда и отправился мой рюкзак. Перчатки я выбросила в первую попавшуюся урну на привокзальной территории.