Изучая оригиналы и переводы текстов еврейских каббалистов, христианские мыслители Нового времени видели в них сокровенные христианские истины, что побуждало их публиковать свои переводы, комментарии и издавать оригинальные тексты еврейских каббалистов. Публикации христианских каббалистов выражали миссионерский призыв, обращенный сразу в двух направлениях: с одной стороны, они хотели объяснить иудеям суть их собственной веры, а с другой и, пожалуй, даже в большей степени, помочь христианам достичь подлинного христианства.
В предисловии к переводу трех трактатов из «Книги Зоар» во втором томе «Kabbala Denudata»Кнорр прямо заявляет об их богооткровенном происхождении и святости. По его мнению, знание «Книги Зоар» полезно как для понимания Ветхого, так и Нового Завета. В подтверждение своих мыслей Кнорр приводит сотни цитат из «Книги Зоар» в сопровождении соответствующих, по его мнению, фрагментов из Нового Завета. В обоснование необходимости латинского перевода «Книги Зоар» Кнорр подчеркивает важность изучения философских учений эпохи Христа и апостолов, включаясь, тем самым, в разгоревшуюся в XVII в. полемику относительно авторства и даты происхождения «Книги Зоар». В связи с этим интересно отметить, что, несмотря на доводы как еврейских, так и христианских философов, исследователей каббалы, христианские каббалисты следовали еврейской ортодоксальной традиции, относящей создание этого труда ко II в. н. э. и считающей ее автором рабби Шимона бар Йохая [553].
С помощью «Книги Зоар» и позднее сочинений АРИ христианские каббалисты надеялись решить мучительные догматические проблемы, волновавшие христианский мир и явившиеся предметом жарких споров и поводом для появления многочисленных ересей: как справедливый и милосердный Бог мог обречь созданного им человека на вечные адские муки? Как оправдать учение о предопределении? Как может историческое христианство с его несовершенными служителями, с его сравнительно короткой историей и незначительной распространенностью быть вселенской универсальной религией, единственным путем к спасению? Учение о сфирот рассматривалось христианскими каббалистами как наилучшее подтверждение догмата о Троице: три первых сфирот – кетэр, хохма и бина – соотносились в христианской догматике с тремя ипостасями Бога.
Определить отношение христианских мыслителей позднего Средневековья и эпохи Возрождения к каббале можно по следующим высказываниям:
«Та самая, настоящая трактовка Закона (vera illius legis interpretatio), которая была раскрыта Моисею в Божественном откровении, называется «каббала» (dicta est Cabala), что у иудеев означает «получение» (receptio)» (Пико делла Мирандола, «Речь о достоинстве человека») [554].
«Каббалой называется способность выведения всех Божественных и человеческих тайн из Закона Моисея в аллегорическом смысле» (Паулюс Рициус. «Введение в основы каббалы». 1540 г.) [555].
«Дословный смысл (Писания) подчиняется условиям времени и пространства. Аллегорический и каббалистический – остается на века, без временных и пространственных ограничений» (Паулюс Рициус. «Введение в основы каббалы») [556].
«Каббала дает высшему принципу непроизносимое имя; из него она выводит в форме эманации второй ступени четыре принципа, из которых каждый вновь разветвляется на двенадцать, а они, в свою очередь, – на 72 и т. д. до бесконечных дальнейших разветвлений, как существует бесконечное количество видов и подвидов… И, в конечном итоге, получается, что все Божественное можно привести к одному Первоисточнику, так же, как и весь свет, который светит исконно и сам по себе, и изображения, которые преломляются во множестве зеркал и в стольких же отдельных предметах, можно привести к одному формальному идеальному принципу – Источнику всех этих изображений» (Джордано Бруно. «Итальянские сочинения») [557].
Кроме древней и универсальной теологии, западные философы и ученые Нового времени видели в каббале также и универсальную науку, обладающую универсальным языком:
«Вся физика, включая все ее частные науки: астрономию, астрологию, пиромантию, хаомантию, гидромантию, геомантию, алхимию… – все они матрицы благородной науки каббалистики» (Парацельс. «Сочинения») [558].
«Бытие, или язык – это адекватный субъект науки каббала… Поэтому становится ясно, что ее мудрость в особенной мере управляет всеми остальными науками» (Раймунд Лулль. «Сочинения Раймунда Лулля») [559].
«Науки, такие как теология, философия и математика, берут свои принципы и корни из нее [каббалы]. Поэтому все эти науки (scientiae) подчинены этой мудрости (sapientia); и их принципы и правила подчинены ее принципам и правилам; и поэтому их аргументация недостаточна без нее» (Раймунд Лулль. «Сочинения Раймунда Лулля») [560].
«В общем, существуют две науки… одна из них называется комбинаторика (ars combinandi), и она является мерой прогресса в науках… Другая говорит о силах высших вещей, которые выше Луны и которые являются частью природной магии (magia naturalis). Обе они вместе называются у иудеев «каббалой» (Пико делла Мирандола. «Сочинения») [561].
«Каббалистический подход к Библии – это герменевтика, которая отвечает в убедительной форме самостоятельности, чудесной оригинальности, многогранности, всеобъятности, неизмеримости ее содержания (Гете. «Материалы к истории учения о цветах») [562].
«Адам – первый человек хорошо знал каббалу. Он знал все обозначения вещей и поэтому дал животным подходящие имена, которые сами по себе показывали их природу» (Курт Шпренгель. «Набросок прагматической истории врачевания») [563].
«Каббала не позволяет нам проводить жизнь в прахе, но поднимает наш разум к вершине познания» (Иоганн Рейхлин. «Искусство каббалы») [564].
«Настоящая эстетика – это каббала» (Фридрих Шлегель. «Издание критики Ф. Шлегеля». 1802 г.) [565].
Г. В. Лейбниц (о влиянии каббалы на взгляды которого существует целая литература [566]) также определяет каббалу как scientia generalis(лат. – общая наука), которая соединяет в себе все базисные науки, действующие как инструмент знания. Их общим знаменателем для него, как и для Пико, является методика комбинаторики букв, с помощью которой все познаваемое может быть классифицировано и сохранено:
«Древняя поговорка гласит, что Бог создал все по весу, мере и числу… Число поэтому является своего рода метафизической основной фигурой, а арифметика – своего рода статистикой универсума, с помощью которых могут быть исследованы силы вещей. Уже во времена Пифагора люди были убеждены, что числа скрывают в себе самые глубокие тайны. Пифагор, по правдоподобным источникам, принес это убеждение, как и многие другие, с востока в Грецию. Поскольку у людей не было правильного ключа к Тайне, то страсть к знанию была, в конечном итоге, сведена к различного рода пустякам и поверьям, из чего возникла своего рода «вульгарная каббала», которая далека от истинной каббалы, а также различные фантазии под ложным названием магии, и этим полнятся книги. В то же самое время у людей сохранилась склонность верить в то, что нам еще предстоят чудесные открытия с помощью чисел, букв и с помощью нового языка, который одни называют адамическим, а Яков Беме – природным (естественным)» [567].
«Мастера знания (как можно назвать по голландскому примеру тех, кто занимается математикой) владеют изобретением искусства знаков, только частью которого является алгебра: с его помощью сегодня можно узнать вещи, к которым не могли прийти древние, и, несмотря на это, все искусство состоит всего лишь в использовании правильных знаков. С помощью каббалы древние делали много существенного и искали тайны в словах, и они, действительно, находили их в хорошо построенном языке: таковым он служит не только для мастерства знания, но и для всех наук, искусств и дел. Таким образом, можно искать каббалу, или мастерство знаков, не только в ивритских языковых тайнах, но и в любом языке, но не в дословных толкованиях, а в правом рассудке и применении слов» [568].
В целом западные мыслители рассматривали каббалу как древнее и в то же время современное знание, сходное с философскими учениями Платона, Аристотеля, Пифагора. Они считали каббалу основополагающим источником этих учений:
«Мой учитель Пифагор, отец философии, все-таки перенял свое учение не от греков, а скорее от иудеев. Поэтому он должен быть назван каббалистом… И он был первым, кто перевел слово «каббала», неизвестное его современникам, на греческий язык словом «философия» (Иоганн Рейхлин. «De arte cabbalistica») [569].