– Я так подозреваю, мы должны сделать какие-то изменения в лучшую сторону,- произнесла ее лучшая подруга.
– Если не мы, то кто, Лена?
Потом хозяйка участка, на котором они собрались, окинула гостей взглядом и обратилась ко всем:
– Друзья! Призываю вас не сидеть на месте, если не хотите стать следующими жертвами. Давайте соберемся завтра в нашем главном здании и хотя бы попытаемся в чем-то разобраться. И определимся с тем, доверяем ли мы своему лидеру или нет.
– Ты нас, можно сказать, озадачила и даже испугала, наговорив столько всего,- промолвила Марина Сафина.- Лично я теперь не смогу спокойно спать, пока мы не разберемся. А вдруг Матрэкс и вправду изменился и начал не совсем верную и Светлую деятельность?
– Значит, собираемся!
***
Андрей Александрович Рудаков до позднего вечера оставался в штабе, следя за событиями, развернувшимися по всему городу и его окрестностям через своих дежурных. Сотни Воргов сновали по тюменским улицам, еще сотни то и дело устраивали самые настоящие набеги на близлежащие села и деревни. Причину их поведения по-прежнему не знал ни один Светленг.
За несколько часов, начиная с того момента, как началась первая крупная перестрелка Светлых и Темных в Антипино, унесшая жизни пяти служителей Добра и не больше – прислужников Зла, произошло еще четыре подобных столкновения, а также множество мелких сражений с участием не более трех-четырех представителей обеих сторон. После них Светленгов стало уже на 11 человек меньше, хотя Воргов они побили все же больше. Такое положение дел Матрэксу не очень нравилось. Он терял подчиненных, многие из которых, не смотря ни на что, продолжали его слушать, верить ему и беспрекословно выполнять его распоряжения. Даже тогда, когда бойцы теряли своих коллег и напарников, начав выполнять долгожданное распоряжение: остановить бесчинствующего противника. Рудаков это знал и чувствовал свою вину перед погибшими. Так уж устроен человек Света. Какие бы отношения у него ни были со своими подчиненными и коллегами, а он все равно всех любил. И Ленку Сапронову любил, и Юльку… Даже Максима, с которым у него не так давно был сильный конфликт из-за Киры, интересы которой тот рьяно защищал каждый раз, когда между ней и кем-либо из главных Светленгов возникали какие-то споры.
Просто Матрэкс старался сделать так, чтобы все его подчиненные одинаково исполняли первую и главную дерективу их свода правил и законов, которая говорила о том, что каждый Светленг обязан жить с постоянной готовностью пожертвовать чем-то, например, личным свободным временем или даже чем-то гораздо более значимым и ценным для него ради общего Дела. Именно потому он не постеснялся вызвать Мудрова на задание, хотел еще раз напомнить ему, что личная жизнь не должна нисколько мешать общественной деятельности, либо, если это не получается, ее необходимо прекратить! Да, немного жестко, но так должно быть! Что до смерти парня, то этого Матрэкс, конечно же, не хотел, но вышло так, словно бы он послал его на смерть. Кажется, некоторые именно так и думали об этом. Что же теперь поделать? Пытаться их переубедить или лучше промолчать? Наверное, пока лучим вариантом было все же смолчать и дальше заниматься делами.
Выехав на городские улицы, чтобы лично принять участие в каком-нибудь крупном столкновении Светленгов с Воргами и тем самым поддержать своих, показать им, что он с ними и за них и тоже борется с неприятелем, Рудаков испытывал самое большое чувство вины именно перед Максимом. И перед Кирой Новотиновой. Но о том, что вызвал парня выполнять его долг перед народом Избранных-Светленгов, все-таки почти не жалел. Если он погиб, значит, так оно и должно было случиться. Судьба.
Над Тюменью сгустились какие-то странные преждевременные сумерки. Небо затягивало низкой темной облачностью. В городе стало темно и неуютно. Это энергия Зла, источаемая Воргами, которая возникала вследствие их большого скопления в некоторых местах и их высокой активности, оказывала такое действие на окружающую среду. Ворги устроили настоящий беспредел, как любит говорить молодежь, и сгорали от злобы на весь мир, пропитывая все вокруг отрицательной энергетикой.
"Газ-24" главы Светленгов шел, включив свои круглые фары, по улице Ямской и намеревался свернуть на Белинского, в конце которой несколько патрулей Светленгов прижали группу охотников и пытались взять их в плен для допроса.
Начал моросить мерзостный осенний дождь.
В один из моментов времени, когда до поворота оставалось 100-130 метров, Андрей Александрович услышал в своей голове знакомый голос своего главного противника:
– Доброго вечера, уважаемый! Рад нашей встрече.
Матрэкс ощутил, что Шорох едет позади него, совсем близко от его машины и взглянул в зеркало заднего вида. Черный "Мерседес Е600" резко пошел на обгон, а его водитель вновь заговорил на телепатическом уровне:
– Эй, Матрэкс, а ты так до сих пор и катаешься на своей "Волге"! Хоть бы модель сменил на более позднюю. Бери пример с меня. Видишь, на каких "тачках" я гоняю?
Что скажешь мне на это?
– Ты за мной следил?- тем же способом начал диалог Рудаков.
– Я не сомневался в том, что ты догадаешься. Мог и не спрашивать.
Лидер Светленгов посмотрел на шикарный черный автомобиль, поравнявшийся с ним, и прибавил скорости. Однако впереди на светофоре скопилось небольшое количество машин, и выйти вперед не врезавшись в кого-нибудь у него не было никаких шансов.
Шорох обогнал Матрэкса, а тому пришлось немного притормозить, чтобы не въехать в зад автобусу, стоявшему на его полосе. Он обошел его по встречной полосе и, миновав светофор с тремя или четырьмя прохожими, которые едва не попали под колеса "Мерседеса" и вовремя отскочили в сторону, припустил за главным Воргом. нехорошо, конечно, было проезжать на красный сигнал светофора, но сейчас это был вынужденный поступок.
– Я двигался за тобой почти от самого вашего штаба,- проговорил Владимир Леонидович Шорохов.
– Но теперь наши роли поменялись: сейчас я преследую тебя! Лучше побереги свою "тачку", потому что мне мою не жалко!- были слова Андрея Александровича.
– У меня в запасе еще два настоящих "Шестисотых",- объявил тот.- Отчего же ты идешь за мной? Разве только потому, что я тебя обогнал? Или вправду задумал влепиться в меня и скинуть на обочину?
– Как ты только что понял, не только из-за этого всего! Мне хотелось бы задать тебе пару-тройку вопросов!
– Я Великий Избранный! И я не понял! Лучше было бы сказать – почувствовал!- оскорблено произнес Шорохов.
Он резко свернул налево, но не стал выезжать на улицу Белинского, а пошел против транспортного движения по Таврической. Автомобили по этой улице ходили в одном направлении – к Ямской. Рудаков следовал за ним, не отставая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});