Как только начался обстрел батареи, один молодой солдат из недавнего пополнения испугался и бросился бежать от орудия в поле, но не успел сделать и пары шагов, как танковый снаряд-болванка проскочил у него между ног. Корчась от боли, парень с диким воем упал в снег. Сразу же после боя мы подбежали к нему. Солдат был бледен от боли, сказал, что ранило в обе ноги. Но на брюках не было никаких пробоин и крови. Пока снимали с него брюки, чтобы перевязать, он страшно кричал. Но никаких ран на ногах мы не увидели, только согнуты они были неестественно, не в коленях. Стало понятно, что кости обеих ног парня были искрошены. Вместе с еще двумя ранеными мы отправили его в санбат.
— Как мог снаряд, не коснувшись ног, переломать кости? — недоумевали солдаты.
Я и сам видел такое впервые, удивлялся не меньше, но решил объяснить бойцам случившийся феномен, и мыслил я правильно:
— Снаряд прошивает танковую броню. Он несет в себе такую энергию, что вокруг завихряется воздух. Этот вихрь рвет вблизи не — сущегося снаряда все на свете. Вы видели борозды на снежном насте, которые от наших орудий бегут к селу? И кто их пропахал? Пропахали их летевшие над снегом наши снаряды, взламывая на своем пути крепкий наст. Вернее, их пропахал тот воздушный вихрь вокруг снаряда, что воет, когда снаряд летит к цели.
Форсирование Северского Донца
Из района севернее Старобельска, преодолевая сильное сопротивление врага и глубокие снега, мы наступали успешно до самого Северского Донца у села Закотное, что западнее Лисичанска, и форсировали Донец.
Много крови стоило нам это форсирование. Немцы хорошо укрепили и вооружили свой высокий правый берег, на котором располагалось село. Трудно было по низкой, открытой, равнинной местности, по глубокому снегу незаметно подобраться и форсировать Донец. Немцы взорвали лед на реке и залили водой свой десятиметровой высоты берег, превратив его в ледяной барьер. Решающий вклад в форсирование реки внесли артиллеристы нашего 1 — го дивизиона. Средь бела дня, при ослепительном сиянии солнца командиры орудий Скрылев, Хохлов, Катечкин и другие, надев белые маскхалаты и замаскировав пушки белыми простынями, сумели продвинуть их к Донцу и прямой наводкой быстро расстрелять немецкие долговременные укрепления.
Сколько мужества, выдумки и сноровки потребовалось от артиллеристов, чтобы по полыньям, ледяному крошеву переправить пушки на правый берег реки, — в ход шли бревна, доски, двери, ворота!
После артобстрела село Закотное было взято нашей пехотой. В тот же день, 1 февраля, было освобождено и село Ново-Плато-новка.
Гибель Чернявского. 2 февраля 1943 года
После Закотного наш 1 — й дивизион вместе с 431 — м полком и двумя танками Подвижной группы выбил немцев из Кривой Луки и вошел в село Ворошиловка. Впервые за длительные бои и трудный путь солдаты выспались и отогрелись.
С рассветом пехота выступила в направлении на станцию Соль под Артемовском. Вслед за нею вытянули в походную колонну вдоль улицы свои пушки на волах и мы. Только выбежал на улицу из хаты, в которой ночевал, чтобы направиться в голову колонны, как заметил подходившие к селу из нашего тыла четыре танка, обрадовался: пополнение пришло! И вдруг эти танки с расстояния двести метров открыли бешеный огонь из пушек и пулеметов по нашей колонне орудий! Поняв, что это за «пополнение», я тут же громко прокричал: «Танки!» — а сам бросился к пушке, которая стояла против меня, замыкая колонну. Падали в снег подкошенные пулями и осколками орудийные расчеты, взревели и заметались в упряжках живые и раненые волы. Трескотня, грохот, снежная пыль, дым от разрывов снарядов! Пушка, к которой я кинулся, была ближе остальных орудий к танкам, сама она не пострадала, но из расчета уцелел только один человек, а убитые и раненые волы попадали на дышло передка. Вдвоем с уцелевшим бойцом отцепили пушку от передка, развели станины, и я бросился к прицелу, а солдат стал заряжать пушку. Подвожу перекрестие прицела к ближайшему танку, а поворота орудийного ствола чуть-чуть не хватает: надо развернуть влево всю пушку. Схватился за правило станины, а на него наехал осью передок, когда обезумевшие волы подали назад. Летящие осколки и пули не давали возможности подняться в полный рост, и мы с солдатом делали все ползком, подлезли под ось передка, чтобы освободить станину, а ее не поднимешь — на дышло упали мертвые волы. Стали стаскивать волов — никогда раньше не думал, как они тяжелы! Все же мы сдвинули их, подняли своими спинами ось передка и освободили станину орудия. На все это ушло несколько секунд, и я наконец снова припал к прицелу: подвожу перекрестие к танку, жму рычаг спуска — гремит выстрел, и снаряд подбивает передний танк. Целюсь во второй — и только хотел нажать на спуск, как кто-то на долю секунды опередил меня, и его снаряд брызнул огнем по броне немецкого танка. Потом оказалось, это был Чернявский. Но и моя рука рванула спуск, и в ту же секунду второй снаряд пронизал танковую броню. Стальной монстр окутался черным дымом.
Остальные два танка, которые находились сзади и были едва видны, ретировались, задним ходом скрылись за бугром. Это была разведка находившейся в нашем тылу немецкой танковой колонны, их часть стояла у нас в тылу, на станции Яма, но мы тогда об этом не знали, хотя вскоре нам предстояло с ней сразиться.
В бою погиб командир батареи Чернявский. Он выбежал из хаты и, прячась за орудийным щитом, успел произвести из гаубицы своей батареи выстрел по одному из танков, танк загорелся, но Чернявский был тяжело ранен и вскоре скончался от полученных ран.
Шесть месяцев воевал Чернявский подо Ржевом и ни разу не был ранен. Погиб здесь, на украинской земле. Своим примером он увлекал нас в бой, и воевали мы самоотверженно. Даже с помощью песни. Однажды, еще подо Ржевом, в минуты затишья в траншее нашего НП громко и дружно зазвенела задорная русская песня, долетела она и до немцев: до них было всего метров пятьдесят. Некоторое время, притихнув, они молча слушали. Потом наше веселье смутило и обозлило их, скорее всего разгневалось их начальство. Последовал бешеный обстрел наших позиций. Но, как только наступало затишье, снова звучала песня. И так несколько раз. Фашисты бесились, наше пение действовало на них сильнее стрельбы.
Всего в том бою под Артемовском мы потеряли восемь человек убитыми и двенадцать ранеными. А также три орудия и несколько волов.
Раненых оставили в селе, так как санбат наш затерялся где-то в снегах. Крестьяне дали нам новых волов, и мы двинулись вперед, догонять свою пехоту, которая уже подходила к станции Соль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});