Встав перед невозможностью взять курс к проливу Сент-Джордес-Чаннел, Дюрвиль вынужден был идти проливом Дампира; вход в него с южной стороны почти полностью прегражден цепью подводных рифов, на которых «Астролябия» дважды застревала.
Подобно Дампиру и Д'Антркасто Дюрвиль пришел в восторг при виде прекрасных берегов западной части Новой Британии.
Песчаный пляж, расположенная амфитеатром внутренняя часть острова, леса с темной листвой или желтеющие луга, две величественные пирамиды горы Глостер[723] — все придает этой части побережья большое разнообразие, еще усиливающееся благодаря извилистым очертаниям острова Рук[724].
При выходе из пролива вырисовываются во всем своем великолепии горы Новой Гвинеи; вскоре они сдвигаются полукольцом, окаймляющим большой залив, который получил название залива Астролябия. Один за другим были определены и пройдены острова Схаутен[725], бухта Нападения, где Дюрвилю пришлось отразить атаку туземцев, залив Гумбольдт, и наконец «Астролябия» бросила якорь в гавани Дореи, чтобы продолжить работы, начатые «Кокий».
Здесь сразу же завязались дружеские отношения с папуасами, привозившими на корабль много райских птиц, но очень мало свежих продуктов. Мягкие и робкие, эти туземцы неохотно решались углубляться в леса из страха перед их заклятыми врагами, жившими в горах.
Земля в этих местах повсюду так плодородна, что достаточно было бы ее чуть вскопать и уничтожить сорные травы, как она стала бы приносить обильные жатвы; но папуасы настолько мало смыслят в земледелии, что пригодные в пищу растения чаще всего оказываются заглушёнными сорняками.
Дюрвиль делит жителей этих мест на три большие группы: папуасов, метисов, среди которых преобладает то малайский, то полинезийский тип, и хафуров, или альфуру, сходных с австралийцами, новокаледонцами и другими чернокожими жителями Океании. Последние, вероятно, являются коренными жителями страны[726].
Во время стоянки, представлявшей мало интереса, Дюрвиль собрал лишь очень немного естественно-научных экспонатов, если не считать моллюсков, и еще меньше точных сведений о нравах, религии и языке различных народов Новой Гвинеи. 6 сентября «Астролябия» вышла в море и направилась к острову Амбоина, куда и прибыла без всяких происшествий 24 сентября.
Хотя губернатор Меркус находился в отъезде, тем не менее командир достал в этой гавани все, в чем нуждался. Власти и жители острова приняли его самым дружеским образом и делали все от них зависящее, чтобы французы могли позабыть тяготы длинного и утомительного перехода.
С Амбоины Дюрвиль направился к Тасмании, в Хобарт, куда со времен Бодена не заходил ни один французский корабль; «Астролябия» прибыла туда 17 декабря 1827 года.
Тридцать пять лет назад Д'Антркасто обнаружил на этих берегах лишь несколько жалких дикарей, а десятью годами позже Боден не встретил там ни одного человека.
Первой новостью, которую Дюмон-Дюрвиль узнал, войдя в реку Дервент, еще до того, как бросил якорь у Хобарта, было известие, что английский капитан Диллон собрал на острове Тикопия точные сведения относительно гибели Лаперуза у Ваникоро: он привез даже эфес шпаги, по его предположениям, принадлежавшей французскому мореплавателю. Прибыв в Калькутту, Диллон сообщил о своем открытии губернатору; тот немедленно отправил его обратно в те места с поручением разыскать потерпевших кораблекрушение, которые, возможно, еще были живы, и собрать все, что могло уцелеть от корабля.
Можно представить себе, с каким интересом выслушал Дюрвиль эти известия; ведь он, имея задание отыскать все документы, способные пролить хоть какой-нибудь свет на судьбу несчастного мореплавателя, обнаружил на острове Намуке доказательства пребывания Лаперуза в архипелаге Тонга.
Среди представителей английской колонии мнения по поводу того, заслуживает ли доверия сообщение капитана Диллона, разошлись; да и само донесение, адресованное этим офицером губернатору Индии, возбудило в Дюрвиле большие сомнения. Поэтому, отказавшись от своих дальнейших планов исследования Новой Зеландии, французский мореплаватель решил проверить эти сведения и немедленно идти на «Астролябии» к Ваникоро, который он тогда знал еще под названием Малликоло[727], упоминав шимся Диллоном.
Вот факты, сообщенные Диллоном.
Во время стоянки на островах Фиджи кораблю «Хантер» довелось подобрать одного немца, по имени Мартин Бушарт, его жену и матроса-индийца, по имени Ашовлия, которых туземцы собирались съесть, как они уже поступили с остальными сбежавшими с кораблей европейцами, поселившимися на этом архипелаге. Троенесчастных просили лишь о том, чтобы их высадили на первом обитаемом острове, какой встретит на своем пути «Хантер». Они и были высажены на Тикопии, одном из островов Санта-Крус расположенном на 12°15' южной широты и 169° восточной долготы.
В мае 1826 года Диллон, служивший раньше на «Хантере» желая узнать, что произошло с этими людьми, высаженными в 1813 году на Тикопию, подошел к этому острову.
Он действительно встретил там индийца и немца. Первый даже продал ему серебряный эфес шпаги. Естественно, Диллон поинтересовался, каким образом эта вещь попала к туземцам. Немец рассказал ему, что, очутившись на Тикопии, он нашел там засовы, топоры, ножи, разные другие изделия из железа, ложки и еще ряд предметов, которые, по словам туземцев, были привезены ими с Малликоло — группы островов, расположенных к западу на расстоянии всего двух дней пути на пироге.
Диллон принялся расспрашивать туземцев и узнал от них, что много лет назад два корабля были выброшены на берег у островов Малликоло. Один из них погиб со всеми людьми и грузом, а матросы второго построили из остатков своего корабля небольшое судно, на котором и вышли в море, оставив на Малликоло несколько своих товарищей. Индиец утверждал, что видел двух из этих людей, которые благодаря услугам, оказанным ими вождям, пользовались вполне понятным влиянием.
Диллон тщетно предлагал индийцу поехать вместе с ним на Малликоло; с немцем ему больше посчастливилось, и тот сопровождал его, пока они не очутились в виду острова, названного Д'Антркасто островом Решерш, но штиль и недостаток продовольствия помешали Диллону пристать к нему.
Когда он прибыл в Пондишери, губернатор, ознакомившись с его рапортом, поручил ему командование судном, специально предназначенным для дальнейших розысков. Это было в 1827 году. Диллон пристал к острову Тикопия, захватил оттуда переводчика и лоцмана, затем достиг Малликоло. Он узнал там от жителей, что чужеземцы оставались на острове пять месяцев, строя свой корабль; их считали сверхъестественными существами — такому взгляду немало способствовало их странное поведение. И в самом деле, островитяне видели, как они с помощью длинной палки разговаривали с луной и все время стояли навытяжку с железной дубинкой в руке.