— За тобой пришли.
— Кто?
— Два воина. Один большой, с мечом. Второй ниже ростом, уже в плечах…
— Малыш и Буйвол!
— Да.
— Айхия с ними? Девочка?
— Нет, они пришли одни.
Шалрой осмотрелся, решая, что взять с собой. Ведь, скорей всего, сюда он уже не вернется.
Но брать было нечего. Разве только потрепанную одежду, увязанную узлом.
— Иду… Иду…
— Захвати светильник… Поспеши, нас ждут…
— Я готов…
Прихрамывая, тяжело опираясь на неровный посох, Шалрой шагнул к двери. Монах посторонился, пропуская пастуха, прикрыл за ним дверь. Запирать ее он не стал…
Четыре человека в темных монашеских одеждах, прячась в плотной тени подземного хода, озираясь, вжимаясь в трещины стен, издалека следили за происходящим у алтаря.
— Это он…— процедил один сквозь стиснутые зубы. — Тот здоровяк с мечом. А возле входа, должно быть, его дружок лучник… Значит, они тоже пришли за пастухом…
— Что будем делать, Чет? — спросили из-за спины.
— Веселиться…
Они пришли к монастырю прошлой ночью, темной и стылой. На них были чужие одежды, испачканные кровью. На небритых щеках темнели круглые печати. Сонным охранникам, вышедшим навстречу, они назвали чужие выпытанные имена, рассказали, что пришли из мест, где в действительности никогда не были.
И их проводили до ворот монастыря. Впустили в храм, не разглядев, что клейма на их лицах нарисованы бурой краской, похожей на засохшую кровь. Не заметив луков, привязанных к спинам под одеждой, не заподозрив, что в складках одежд спрятана отточенная сталь мечей.
Сияющий бог глянул в их сторону с алтаря, и они замерли, пораженные зрелищем.
— Мы пришли за Меченым, — прошептал Чет Весельчак, заставляя себя отвести взгляд от золотого истукана, и твердо решив вернуться сюда чуть позже.
Их разместили в тесной комнате, похожей на кроличью нору. Там совсем не было мебели, а лол был завален грудами ветхого тряпья…
— Я убью их всех, когда они сойдутся вместе! — Чет Весельчак стиснул рукоять короткого меча. — Сначала тех двоих, а потом и Меченого. На этот раз все будет по-моему!
— Тихо! — Один из разбойников обернулся, вытянул шею, прислушиваясь к чему-то. — Кажется, сюда кто-то идет…
Через мгновение услышали сухое шарканье шагов, негромкое постукивание, приглушенные голоса.
Чет Весельчак мотнул головой, приказывая товарищам укрыться. Сам присел за выпирающим из земли камнем, закрыл лицо капюшоном, оставив одни глаза, кисти рук спрятал в просторных рукавах. Скорчился, сжался — словно превратился еще в один валун.
Шум приближался.
Скользнули по стенам тени.
Мелькнул желтый огонек, тусклый и трепещущий.
Два человека шли по подземелью. Один — длинноволосый монах со светильником в руке. А второй…
Чет стиснул рукоять меча, не веря такому везению. Всмотрелся пристальней в осунувшееся лицо хромого человека с посохом в руке.
Несомненно! Тот самый пастух! Меченый!
Сам пришел!..
— Брат! — Чет поднялся из-за камня, с трудом сдерживая усмешку. Непослушные губы вздрагивали, кривились, обнажая зубы. — Брат, мне нужна помощь…
— Что? — Длинноволосый монах остановился, немного испуганный неожиданным появлением темной фигуры. Встал и пастух. — Помощь? Кто ты? Что тут делаешь?
— Я потерял одну вещь, а здесь так темно. Посвети мне, брат.
Монах поднял светильник над головой. Тени спрыгнули с потолка.
— Где потерял? Здесь? — Он шагнул ближе. — За камнем?
— Да, — Чет, повернувшись боком к монаху, медленно вытягивал меч из ножен. — Где-то рядом… Вон, смотри… Блестит вроде бы…
— Не вижу… — Длинноволосый монах подался вперед, и Чет, выхватив меч, качнулся ему навстречу. Сочно чавкнул клинок, входя в плоть. Монах охнул и задохнулся, глаза его округлились, широко открылся рот. Пошатнулся светильник, но Чет свободной рукой тут же подхватил его.
— Спасибо, брат, — шепнул разбойник на ухо смертельно раненному монаху и выдернул клинок, позволив упасть телу. Повернулся к застывшему, ничего не понимающему пастуху, поставил светильник на камень. Сказал, чувствуя, как клокочет в горле радость, как рвется наружу недобрый смех:
— Привет, Меченый! Вот мы и встретились!
Шалрой дернулся, но Чет мгновенно подскочил к нему, зажал ему рот ладонью, успев поймать крик.
— Тихо! — прошипел бандит. — Не шуми, если хочешь жить! Холодное острие меча ткнулось пастуху под лопатку, пропоров одежду, впившись в кожу.
— Туда направлялись? — мотнул головой в сторону алтаря Чет. — Нам по пути.
Еще три фигуры возникли из мрака, обступили Шалроя. Блеснул металл оружия. Прошелестели осторожные голоса:
— Его ты искал?
— Ему отстрелил ухо?
— Он — Меченый?..
Пастух задыхался. Он не дергался, разом обессилев от страха, не сопротивлялся. У него кружилась голова, в ушах звенело, под лопаткой пульсировала горячая боль, и все происходящее почему-то казалось нереальным.
— Иди! — толкнули его, едва не сбив с ног. — Вперед!..
Атэист прятался в глубокой нише, заполненной мраком. Когда началась молитва, он незамеченным пробрался сюда и замер, таясь от глаз своих бывших братьев.
Выжидая…
Он видел Артефакт. Видел спины сидящих монахов. Видел Суайоха, опустившегося на колени перед лицом своего бога.
И ничего не мог сделать.
Он пришел сюда, чтобы, воспользовавшись затишьем молитвы, похитить Исполнитель Желаний, увести его прямо у монахов из-под носа, у бога из-под ног. Он уже был готов покинуть свое убежище, когда вдруг в тишине раздался рев — “Мы пришли за Шалроем!” — и очнувшиеся монахи вскинули головы.
Момент был упущен!
Если бы он знал раньше, что Артефакт вот так вот просто покоится на алтаре в храме Локайоха! Тогда он не стал бы преследовать Малыша и Буйвола, он пришел бы сюда и выкрал бы Артефакт… Но что толку жалеть об упущенных возможностях? Необходимо сейчас сделать что-то!..
Атэист ждал.
…Можно было попытаться украсть Артефакт вчера. Или позавчера. Его можно было украсть сразу, как только он вошел в храм.
Но Атэист не был уверен, что ему удастся уйти с добычей.
Он не был уверен даже, что ему удастся приблизиться к алтарю.
Он знал почти наверняка — остающиеся незамеченными стражники постоянно следят за бесценным Артефактом. За всеми, кто оказывается рядом.
И он ждал.
Ждал несколько дней.
Потом ждал несколько часов.
Теперь — он догадывался — ждать оставалось считаные минуты…
Он не знал, что задумал бог. Что на этот раз принесли с собой Малыш и Буйвол? Какую часть Артефакта?
Одно он знал твердо — человек не способен изменить свою судьбу.
И он ждал, чувствуя, как уходит время, ощущая, как ускользают последние мгновения, и не решаясь вмешаться в происходящее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});