Читать интересную книгу Блокада. Запах смерти - Алексей Сухаренко

– Здравствуйте, квартира Брюжалова, слушаю вас, – раздался голос Веры.

– Это Семен Иванович, позови жену к аппарату.

– А ее сейчас нет дома, они с Леной поехали к дедушке, – доложила Вера.

– А ты уже обедала? – поинтересовался Брюжалов.

– Еще нет, только собираюсь.

– Тогда и мне поставь приборы, я сейчас приеду, и мы вместе пообедаем.

Семен Иванович повесил трубку, но охватившее его возбуждение не проходило. «А почему бы и не сейчас?» – пулей промелькнула горячая мысль в голове мужчины. Через пять минут он уже сидел в служебном автомобиле.

– Я задержусь, можешь отъехать домой, – предупредил он водителя.

Вера ждала его приезда. Тут же подала ему полотенце и полила на руки. Они сели обедать. Ели молча. Девушка немного стеснялась отца своей подруги, крупного чиновника, поэтому не поднимала на него глаза. Семен Иванович молчал, лихорадочно обдумывая, с чего ему начать и как все сделать. Съев щи, они перешли к чаепитию. При передаче сахарницы рука Веры оказалась прихваченной пальцами Семена Ивановича. Девушка попыталась высвободиться, но Брюжалова от прикосновения словно прошило насквозь электрическим разрядом, и он, потеряв способность что-либо соображать, не отпускал ее руку, все сильнее сжимая пальцы.

– Иди за мной! – властным голосом приказал мужчина ничего не понимающей девушке.

Вера, предчувствуя недоброе, но до конца не понимая, что происходит, проследовала из столовой в спальню.

– Раздевайся! – таким же приказным тоном, не терпящим никаких возражений, произнес отец ее подруги.

– Семен Иванович, я не понимаю, что вы от меня хотите? – испугалась Вера.

Вместо ответа он подошел к ней и, схватив, швырнул на кровать. Девушка заплакала, в ужасе закрыв лицо руками.

Спустя полчаса все было кончено. Брюжалов стал спешно одеваться, стараясь не смотреть в сторону обесчещенной девушки. «Странно, оказывается, это всего лишь похоть, – отметил про себя довольный мужчина. – Обычный половой инстинкт».

Семен Иванович был рад, что все оказалось так просто. Оставалось только сохранить произошедшее в тайне, чтобы его жена Марина или тем более дочь ничего не узнали.

– Ладно, чего слезы лить, – он кинул плачущей девушке ее одежду. – Будем считать, что ты просто отработала кормежку и пребывание в этом доме.

Вера стала торопливо одеваться, не глядя в его сторону.

– Не вздумай сказать Лене или моей жене о том, что между нами было, – пригрозил своей жертве Брюжалов, – сразу же окажешься там же, где твоя мать и отчим.

– За что вы так со мной? – еле слышно вымолвила девушка, которая уже оделась, и теперь не знала, что ей дальше делать.

– А что, собственно, произошло? Была девицей, стала дамой, всего и дел-то, – цинично ответил Семен Иванович. – Лучше застирай простыню.

– Хорошо, Семен Иванович, я ничего никому не расскажу, – кивнула Вера, – Только вы пообещайте, что такого больше не будет.

– Еще чего! – удивился ее решительному тону Брюжалов. – Как я захочу, так и будет, пока ты у нас живешь.

Вера ничего не ответила, только, вздохнув, вышла из комнаты.

Григорий Иванович определил для себя порядок допроса перебежчиков в произвольной очередности. Первый же допрашиваемый, к его удовлетворению, оказался явно не засланным советской контрразведкой человеком. Он помнил случай расстрела священника и его жены в храме Сретения Господня, поскольку сам был его прихожанином. К тому же молодой человек показался ему не вполне адекватным. В то же время Шнип понимал: в группе перешедших к ним красноармейцев наверняка может быть советский разведчик, если не двое. Поэтому перед ним стояла сложная задача – установить, так это или нет. Это было важно, поскольку перебежчиков собирались использовать в агентурной работе. Обер-лейтенант решил вызвать себе в помощь Нецецкого, рассчитывая, что старый вор поможет ему распознать засланного казачка, тем более что трое из пяти перебежчиков были блатными. Когда пришел Нецецкий, Григорий Иванович рассказал об обстоятельствах перехода на их сторону группы красноармейцев.

– Блатные, говоришь, среди них присутствуют? – оживился авторитет. – Вот их в первую очередь и прощупаем.

Через пять минут немецкий солдат доставил первого из блатных. Вор, зайдя в кабинет, осмотрел присутствующих и задержал свой взгляд на Нецецком. Деду показалось, что он где-то видел это лицо.

– Присаживайтесь, – предложил Шнип, указывая на свободный стул.

– Благодарствую, господин офицер. – Блатной продолжал сохранять невозмутимость и спокойствие.

– Кто такой? – задал первый вопрос Шнип.

– Вам фамилию называть? – немного с издевкой поинтересовался Мазут, переставший бояться «своих», то есть говорящих на русском языке.

– Кем будешь по жизни? – перевел на более понятный язык Дед.

– Бродяга и босяк я, взятый против своей воли под ружье красной сволочью, – нараспев произнес блатной.

– Как прозываешься? – поинтересовался его кличкой Нецецкий.

– Мазут я, под таким именем известен блатному миру, – назвался уголовник.

– Что-то я краем уха слышал про тебя, – узнал Дед кличку авторитетного вора, который работал в Ленинградской области.

– А ты сам кто будешь? – в свою очередь поинтересовался у него Мазут. – Сдается мне, я тебя на сходке воровской встречал.

– Про Деда слышал? – назвался Нецецкий.

– Ты Дед? – опешил Мазут и испугался за себя, зная об отношениях этого вора и Ваньки Зарецкого.

– Чего так напружинился? – ухмыльнулся Нецецкий, который по-своему принял его реакцию, решив, что так повлиял его авторитет на менее «заслуженного» вора.

– Не ожидал тебя встретить здесь, – кивнул на немецкую форму обер-лейтенанта Мазут, соображая, как себя вести дальше и что говорить о Цыгане.

– Так и ты здесь же оказался, – парировал Дед.

– Я к тому, что рад такого авторитетного вора увидеть, – поправился Мазут.

Григорий Иванович не мешал беседе уголовников, с интересом следя за их диалогом и делая свои выводы.

– Ладно, ты человек проверенный, – оценил лояльность Мазута Нецецкий. – А кто с тобой в группе переходил? Нет ли среди них засланных?

– Это мне неизвестно, – стал тщательно подбирать слова Мазут, – но среди них есть твой старинный кент.

– Кто таков? – удивленно вскинул бровь Нецецкий.

– Ванька Зарецкий с нами бежал, – выпалил Мазут.

– Цыган?! – удивленно и радостно вскрикнул старый вор. – Так я его на куски зубами сейчас рвать буду.

– Кто такой Цыган? – вступил обер-лейтенант Шнип, пораженный реакцией Нецецкого. – Старый знакомый?

– Да он же, сука, против меня пошел, а потом нашу малину легавым сдал! – Дед от напряжения и эмоционального всплеска стал весь пунцовый.

Обер-лейтенант Шнип распорядился увести Мазута, затем приказал успокоиться уголовнику:

– Расскажите все по порядку. В мельчайших подробностях!

Дед опустился на стул и перевел дух. Однако возбуждение его не отпускало.

– Цыган – это кличка. Чернявый он и воровал ловко – потому блатные так и прозвали, – начал пояснять офицеру Нецецкий. – Поначалу правильным вором рос, сидел по лагерям, убегал из них, одним словом, достойная смена мне росла. Однако как война началась, ссучился. Отделился от меня, завел свою банду. С дочерью опера шашни завел, ну и навел на меня с моими людьми легашей.

– Что же, – задумался над его словами Шнип, – сейчас его приведут, я с ним начну один на один говорить, а ты зайди в соседнюю комнату и посиди, послушай наш разговор. А если я тебя позову, тогда зайдешь.

– Да чего с ним базарить? – возмутился Дед. – Дай мне его, я ему кишки выпущу.

– Если он нам будет не нужен, тогда и посчитаешься с ним, а пока иди и сиди тихо, – предупредил его обер-лейтенант.

Нецецкий, не скрывая раздражения и злости, вышел.

Обер-лейтенант Шнип осмотрел доставленного вора, одетого в потрепанную солдатскую форму. Жестом указал на стул перед столом.

– Курите? – протянул он мужчине сигареты.

– Спасибо. – Цыган взял сигарету и добавил: – Я потом покурю.

– Представьтесь и расскажите свою биографию, а также о тех целях, которые вы преследовали при переходе на нашу сторону.

– Иван Ефимович Зарецкий, кличка Цыган, – начал Ванька. – Антисоциальный элемент, а проще говоря – вор. Поражен в правах, поэтому ненавижу советскую власть…

Шнип не мешал его рассказу, желая побольше узнать о нем из его же уст. Обер-лейтенанту был интересен их со старым вором конфликт, и он хотел непредвзято разобраться, понять причину смертельной ссоры. К тому же Нецецкий сообщил о связи Зарецкого с дочерью работника милиции, и это обстоятельство заинтересовало еще больше.

– За кражу зерна попал в Кресты, шел под расстрел, но написал прошение отправить меня на фронт, был направлен. При первой же возможности сговорился с надежными людьми, и из караула мы дернули к вам, – закончил свою краткую повесть Зарецкий.