Оторваться бы. Сменить бы одежду и пройти как ни в чём ни бывало… Но оторваться нечего было и думать.
Погоня всё же выгнала её с людных мест в переулок. Тупика в нём, вроде, не было… только бы её на выходе никто не ждал, они же местные, они могли зайти с двух сторон и что тогда она будет делать?
Когда топот за спиной был уже близко, в одном из домов отворилась дверь.
Ловушка…
Смутно знакомый женский голос крикнул:
— Сюда!
Врени больше не колебалась. Она запрыгнула в дверь, та захлопнулась — вовремя, снаружи раздались разочарованные крики и стук кулаков о дерево.
Цирюльница сделала шаг, другой… и покатилась кубарем с лестницы — вниз, в подвал, в темноту. Сверху раздался женский смех.
— Не пугай гостью, — произнёс мужской голос. Раздался стук огнива о кресало и подвал осветился тусклым светом масляной лампы.
— Хрольф, — наконец, сообразила Врени, поднимаясь на ноги. Тело болело, но голову удалось сберечь. Просто чудо, что она себе ничего не переломала. — Илса? Что вам нужно?
— Нам? — удивился оборотень. — Да ничего не нужно. Марила о тебе спрашивала, ей сказали, что ты ушла. Она тогда вспомнила, что у тебя неприятности со здешними цирюльниками. Она подумала, тебе нужна будет помощь.
Врени слегка смутилась.
— Она беспокоилась, — сказала-прорычала Илса, как всегда, не подходя ближе к человеку.
— Вир свёл меня с вашим новым святошей, — пояснил Хрольф. — Поговорили о новых заказах.
Цирюльница с трудом удержалась от смешка. Кто о чём, а Хрольф о новых заказах.
— Интересный… человек… и тоже о тебе беспокоился.
— Врёшь! — вырвалось у Врени. Она чувствовала себя так, как будто её ударили напоследок. Беспокоится, как же! Как бы рыбка с крючка не сорвалась он беспокоится. Хрольф пожал плечами.
— Сказал, нехорошо будет, если тебя изобьют.
— Вы, что, следили за мной?!
— Больно надо, — отмахнулся оборотень. Поманил пальцем цирюльницу, вручил ей лампу. — Там, на той стороне — лестница. Поднимешься, пойдёшь направо. Выйдешь в дом на окраине, двери мы открытыми оставили. Ну, а на воротах тебя никто ждать не додумается.
Илса что-то рыкнула.
— А, забыл совсем! Марила тебе передаёт.
Врени послушно взяла подарок. Это оказалась нашлемная фигурка в виде ворона, одна из тех, которые отковыряла сумасшедшая незадолго до встречи с баронессой Фирмина.
— Скажи ей, спасибо, — буркнула она.
— Тебе спасибо, — лениво отозвался оборотень. — И, Большеногая…
— А?
— Самострел не хочешь купить?
— Да чтоб тебя! — выругалась цирюльница. Оборотни смеялись ей вслед своим отрывистым лающим смехом. Лучше бы её избили люди, чем опять вот так вот…
* * *
Приор был как будто двужильный. Он целый день пропадал в подвале, но неизменно поднимался, когда кто-то приходил к нему или к баронессе. Как чуял. Только ближе к вечеру он выбрался из подвала сам по себе и направился к Норе. Баронессу он нашёл на галерее третьего этажа — она стояла и смотрела на то, как Вир вовсю тренирует её мужа. Она даже не замечала, что заламывает руки, испуганно следя за сражающимися мужчинами.
— Не волнуйся, дочь моя, — сказал ей приор, подходя ближе. — Кто подготовит твоего мужа к поединку лучше, чем оборотень?
— У оборотней раны заживают мгновенно, — не повернула к нему головы Нора. — Вир даже не замечает, если его кто-то ранит!
— Уверяю тебя, оборотни всё чувствуют так же, как и люди.
— Откуда вам знать?!
— Знаю, дочь моя. Но я, собственно, не об этом хотел поговорить.
— А… о чём?
— Я отправил Липпа в лагерь нагбарцев… будь добра, пошли кого полагается, к вашим баронам, соберите совет завтра в полдень.
— Завтра в полдень?! Так быстро?! Да… да… никто же так не делает!
— А ты сделай, — хладнокровно предложил приор. — Сошлись на нагбарцев, им и не такое с рук сойдёт.
— А что нагбарцы?!
— Я разговорил наших ночных гостей, — скупо улыбнулся приор. — Благородный Грайогэйр, несомненно, захочет послушать их признания.
— И что они говорят?!
— Что они говорят… — задумчиво потянул приор и надолго замолчал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Отец Сергиус! — не выдержала Нора.
— А? Прости, дочь моя. Они говорят о многом… Например, о том, что действительно планировали убийство Сайолтакка, но человек, который должен был это сделать на турнире, исчез задолго до турнира и не появился после. Убийство прошло не так, как они планировали… они ничего не понимают… Но это не слишком важно… когда супруга вашего учителя найдёт убийцу, мы узнаем, зачем он это сделал. Сейчас важнее то, что и время, и жертва, и многое другое было выбрано братьями-заступниками. А сейчас опасность угрожает другому человеку. Боюсь, дочь моя, я должен покинуть ваш дом… надеюсь, только на время. Я уеду завтра сразу после совета. Прошу, немедленно пошли людей к членам совета.
Он повернулся, чтобы идти. Нора покосилась на двор, где тренировался её муж. Бойцы опустили мечи и Вир что-то втолковывал Клосу.
— Отец Сергиус! — позвала она. — А кому грозит опасность?
Приор обернулся, смерил её оценивающим взглядом.
— Святейшему папе, — отозвался он. — Он сейчас в Нагбарии.
* * *
На совет бароны собирались неохотно. Кто был готов на всё, чтобы предотвратить войну с нагбарцами, кого привело любопытство, кому было всё равно, ну, а кто-то побоялся отстать от остальных. Но спешность созыва никого не обрадовала. Нора встречала их парадно, по правую руку от неё сидел муж, по левую — советница, а за спиной советницы стоял шателен Ордулы. Вейму пришлось долго уговаривать, улещивать и в конце концов приказать, поэтому она едва ли не дулась и всё время морщила нос. Приор на сей раз пришёл вместе с нагбарцами, с которыми заявился и Липп под именем рыцаря Вивьена.
Едва все расселись, как вперёд выступил «славный Грайогэйр».
— Барон Тафелон! — резко прокаркал он. — Наша узнать — ваша не убивать наш великий тан! Мы узнать, кто хотеть его убить! Наша больше не сердиться на вашу! Наша уходить в Нагбария, хоронить Сайолтакк! Наша выступить на рассвет!
Члены совета зашумели. Такая смена взглядов…
Нора поднялась со своего места.
— Благородный Грайогэйр, мы надеемся, что ты передашь своему королю нашу скорбь по поводу смерти великого тана…
Нагбарец прервал её.
— Король не жалеть Сайолтакк! Сайолтакк быть… Сайолтакк много ссориться со всех. Но Сайолтакк — родич король. Наша честь! Мы думать, вы нарушить наш честь. Вы не нарушить. Наша не заложник. Наша спутник Сайолтакк. Сайолтакк мёртвый. Мы уходить Нагбария. Мы сказать королю, ваша не убивать Сайолтакк. Король не сердиться на вашу. Мы написать… написать… написать для вашей, что наша верит вашей. Вы дать нам письмо для король. Король понимать.
— Хорошо, — согласилась Нора. — Мы дадим вам припасы для вас и фураж для ваших коней.
— И подковать! — обрадовался неожиданной щедрости нагбарец. — И новый упряжь! И новый сапог! И новый одежда! Наша износился! У нашей нет ничего! Наша бедный! Ваша не плати нашей содержание, это плохо.
— Мы дадим вам всё, что вам понадобится в дороге, — согласилась Нора.
— И поскорей! Наша выступать на рассвет!
Он развернулся и покинул зал, за ним же вышли его спутники. Дверь со стуком захлопнулась. Взгляды собравшихся обратились к Норе.
— По какому праву ты говоришь от лица всех, девчонка?! — высказался граф цур Дитлин.
Нора выпрямилась во весь рост. Это выглядело не слишком внушительно, ведь баронесса унаследовала внешность своей матери, хрупкой темноволосой женщины не слишком знатного происхождения. Тогда рядом с ней поднялся Клос. Прежде, чем Нора успела хоть что-то сказать, он прошёл через весь зал и швырнул перчатку в лицо графу.
— Граф! Вы снова оскорбили мою жену! Извинитесь перед ней — или бейтесь со мной.
Граф встал, подобрал перчатку и скомкал её в руке.
— Торопишься навстречу смерти, сопляк? — спросил он. — Я встречусь с тобой завтра в это же время на ристалище.