- Да, я поняла. Никакого стресса…
Я шла по улице, не замечая вокруг себя ничего и никого. Все мои мысли крутились вокруг одной единственной фразы: будет малыш. Фраза, которая весила так много, что я чувствовала ее физически и еще больше дарила некую невесомость, от которой кружилась голова, расправлялись плечи и хотелось кричать. Кричать так громко, чтобы весь мир узнал о моей радости, порадовался за меня, и все начали улыбаться в ответ. Полностью погруженная в свои собственные мысли я шла, не видя перед собой ничего и опомнилась только, когда меня кто-то тронул за локоть. Это оказалась невысокая старушка, опиравшаяся на трость.
- Милая, смотри под ноги, чуть на дорогу не выскочила, машины же…
- Спасибо вам… я задумалась…
- Ладно девонька, осторожно. – Я смотрела на нее широко распахнув глаза. На первый взгляд, обычая старушка, каких много. Но что-то в ее образе притягивало, манило, что я не могла просто так отвернуться и уйти. Седые, почти белоснежные волосы бабушки аккуратно уложены под платок, такой, как носила когда-то и моя бабушка. В свое время это было модно, и в ее шкафу на перекладине висели несколько нарядных капроновых платков, которые всегда смешно топорщились и пытались сползти на лоб, от любого неаккуратного движения. И бабушка, чтобы избежать такого конфуза, прикрепляла края платка к волосам заколками – невидимками. Уже позже стали появляться платки из искусственного шелка, которые она любила безумно. Лицо бабушки, изрезанное сеткой глубоких морщин, было очень приятным, и отдаленно знакомым, и привлекало яркими голубыми глазами. Не такими, как часто мы видим у стриков, уже тусклые с дымкой, почти прозрачными, а ясными и блестящими. Аккуратное, чистое пальто, что напомнило сразу журналы мод, что так же хранились у бабушки, с отложным воротником и большими накладными карманами. Вся такая чистенькая и аккуратненькая, не смотря на видавшую десятилетия одежду. Она заметила мой любопытный взгляд и смутилась.
- Извините, я уставилась на вас, это непозволительно, - извинилась я.
- Ничего, милая, ничего. Поаккуратней уж ты.
- Вы мне кого-то напоминаете, но не могу вспомнить, кого, - с тоской в голосе созналась я.
- Это бывает. Мы, старики всегда на кого-то похожи, вернее похожи на стариков, это нас и объединяет, - бабушка усмехнулась.
- У меня будет ребенок, - неожиданно для себя зачем-то сказала я.
- Поздравляю! Ты счастливица! – бабушка дотронулась до моей ладони своей рукой. От ее, на удивление гладкой и нежной ладони, по моей руке пробежал ручеек тепла, не такой обычный, как струя горячей воды из под крана, а что-то эфемерное и пропитывающее, каждую клеточку. «Ладонь бабушки» - подумала я и мозг моментально выдал картинку, где я иду рядом со своей бабулей и держу ее за руку, рассматривая ее ладонь, еще крепкую, но с дрябловатой кожей, что собиралась складками и сквозь нее просвечивали реки вен, и маленькие островки коричневатых пятен, отметин стариков, как говорила бабушка.
- Спасибо, - ответила я, - для меня это так неожиданно, я не знала…
- Так бывает. Ты береги себя и свое дитя. Береги, – ответила она, убирая руку и тут же ступила на пешеходный переход, пересекая реку машин.
«Она похожа на маму, если бы мама дожила…» - почему-то подумала я, и сама удивилась этой мысли, потому что мама была куда выше и глаза у нее были не такие яркие…
… Зайдя в двери храма я растерялась. С последнего моего посещения прошло очень много времени. Тогда я еще не понимала смысла происходящего до конца, вокруг были люди, свечи, иконы, которые невероятно раздражали, потому что мешали. Мешали прощаться с моей любимой бабулечкой. Мешали вглядываться в любимые черты, которые смягчились, разглаженные морщинки. Мне ужасно не нравился белый платок, который повязали бабулечке. Я никогда не видела ее в белом платке. Он был лишним. Я просила, еще дома, чтобы мама повязала другой, любимый бабушкой шелковый платок, который был очень ей к лицу. Но меня не послушали.
И всматриваясь в черты родного человека, который любил меня, я обещала никогда ее не забывать, просила передать привет папе, и что очень по нему скучаю…
В этот момент я снова ощутила запах трагедии – ладана, который наполнил мои легкие, смешиваясь со сладким запахом горящих свечей. И снова, по инерции из моих глаз потекли ручьи слез, как всегда, стоило только зайти в церковь. Переборов себя, я подошла к иконе поставить свечи.
- Я люблю вас, - прошептала тихо родителям и бабушке…