— Пожалуйста, садитесь. А теперь скажите мне, кто вы.
— Снача'ра, секрет, что я говорить анг'риски, да? — Хирага остался стоять в полный рост, в его фигуре было что-то угрожающее.
— Сначала скажите мне, кто вы такой, потом я решу.
— Нет, просу просения, Тайра-сан. Я по'резный вам, уже люди спасать. Бо'рсой по'резный. Правда, neh?
— Да, правда. Почему я должен держать это в секрете?
— Безопасный мне… вам тоза.
— Почему мне?
— Возможно, не мудро иметь… как вы говорить, ах да, секрет, который другой гайдзин не знать. Я очень помогать вам. Помогать учить язык, помогать про Ниппон. Я говорит вам правду, вы говорит мне правду тоза, вы помогает мне, я помогает вам. Какой возраст, поза'рста?
— Мне двадцать один.
Хирага скрыл своё удивление и улыбнулся из-под края широкой шляпы: так трудно угадать возраст гайдзинов, все они на одно лицо. Что же до оружия, которое его враг положил на стол, оно вызывало смех. Он мог бы убить этого глупца голыми руками, прежде чем тот успел бы прикоснуться к нему. Так просто убить его сейчас, так заманчиво, и места более подходящего не найти, отсюда так легко бежать, но, оказавшись снаружи, будет не так просто ускользнуть от самураев.
— Хранить секрет?
— Кто вы? Ваше имя не Юкия, ведь так?
— Обесцать секрет?
Тайрер набрал в грудь побольше воздуха, взвесил все последствия этого шага, в любом случае выходила полная катастрофа.
— Я согласен. — Его сердце гулко стукнуло и остановилось на мгновение, когда Хирага извлек откуда-то из края шляпы кинжал, и он отругал себя за опрометчивость, с которой пошел на такой риск. — Коготок увяз, всей птичке пропасть, — пробормотал он.
— Сто?
— Ничего.
Он смотрел, как Хирага уколол себе палец, потом протянул кинжал ему.
— Теперь вы, паза'рста. — Тайрер заколебался, понимая, что за этим последует, но, уже приняв решение, пожал плечами и подчинился. Торжественно Хирага прикоснулся пальцем к пальцу Тайрера, смешав их кровь. — Я к'рянусь богами хранить секрет про вас. Вы сказать такза, паза'рста, с христианским богом, Тайра-сан.
— Клянусь Господом хранить в тайне правду о тебе, пока это будет в моих силах, — мрачно произнес Тайрер, размышляя, куда заведет его эта священная клятва. — Где вы выучили английский? В миссионерской школе?
— Хай, но я нет христианин. — Опасно рассказывать ему о наших школах в Тёсю, подумал Хирага, или о мистере Великая Вонь, голландце, нашем учителе английского, который говорил, что был священником, прежде чем стать пиратом. Не имеет никакого значения, правду я говорю этому Тайреру или ложь, он гайдзин, маленький начальник нашего самого могучего внешнего врага, и потому ему нельзя доверять, его надлежит использовать, ненавидеть и убить, когда в нем минет надобность. — Вы помогать безать?
— Кто вы? Откуда вы? Ваше имя не Юкия.
Хирага улыбнулся и опустился на стул.
— Юкия означать садовник, Тайра-сан. Моя фами'рия Икэда, — легко солгал он. — Накама Икэда, я кого офицер хотеть. Я двадцать два год.
— Почему?
— Потому что я и семья, из Тёсю, мы против бакуфу. Бакуфу забирать в'расть у императора и…
— Вы имеете в виду сёгуна?
Хирага покачал головой.
— Сёгун — это бакуфу, главный бакуфу. Он… — Хирага подумал мгновение, потом изобразил куклу на веревочке. — Понимает?
— Кукла?
— Да, кук'ра.
Тайрер удивленно моргнул.
— Сёгун кукла?
Хирага кивнул, чувствуя себя более уверенно теперь, когда начался разговор, напрягая память в поиске забытых слов.
— Сёгун Нобусада, ма'рчик, сиснадцать год, кук'ра бакуфу. Он зывет Эдо. Император зывет Киото. Сейчас император нет в'расть. Бо'рьса двести год назад сёгун Торанага забирать в'расть. Мы сразаца, брать в'расти у сёгун и бакуфу, давать назад император.
Тайрер, у которого болела голова от огромного напряжения — очень трудно понимать речь этого человека, — тут же сообразил, какое значение имеет для них эта информация.
— Этот мальчик сёгун. Сколько лет, пожалуйста?
— Сиснадцать год сёгун Нобусада. Бакуфу говорить что — он де'рает, — повторил Хирага, сдерживая раздражение, зная, что должен быть терпелив. — Император много в'расти, но нет… — Он поискал слово, не нашел его и поэтому начал объяснять по-другому: — император не как даймё. Даймё имеет самурай, орузые, много. Император нет самурай, нет орузые. Мозет никак заставить бакуфу подчиница. Бакуфу иметь армии, император нет, вакатта?
— Хай, Накама, вакатта. — Тысяча вопросов теснились в голове, просясь на язык, и Тайрер понимал, что сидящий перед ним человек — кладезь, который должен быть вычерпан до дна, но делать это следует осторожно, и здесь для таких разговоров не место. Он увидел напряженную сосредоточенность на лице японца и спросил себя, сколько из того, что он говорил, Накама действительно понял, отметив про себя, что впредь ему надо стараться говорить помедленнее и как можно проще. — Сколько вас сражается против бакуфу?
— Много. — Хирага пришлепнул ладонью залетевшего в комнату комара.
— Сотни, тысячи? Что за люди, простые люди, садовники, рабочие, торговцы?
Хирага, недоумевая, посмотрел на него, сбитый с толку.
— Они ничто. То'рька слузыт самурай. То'рька самурай сразаца. То'рька самурай имеет орузые. Киндзиру другим иметь орузые.
Тайрер опять заморгал.
— Вы самурай?
Вопрос вызвал ещё большее недоумение.
— Самурай сразаца. Я говорит сразаца с бакуфу, так? Накама самурай! — Хирага снял шляпу и стащил с головы грязную, мокрую от пота повязку, под которой оказалась характерная для всех самураев выбритая верхушка головы и собранные в тугой, особым образом перевязанный пучок волосы. Теперь, когда Тайрер мог хорошо видеть его лицо, впервые без широкополой соломенной шляпы, впервые всмотревшись в него по-настоящему, он заметил все те же твердые раскосые глаза обладателя двух мечей и иное строение лица, сильно отличавшее его от крестьян. — Когда сэнсо, капитан самурай, видеть меня так, я мертвый.
Тайрер кивнул, мысли его разбежались во все стороны.
— 'Регко мой убезать. Паза'рста, давать со'рдатский одезда.
Тайрер изо всех сил старался не выдать лицом охватившего его волнения и страха. Одна его половина отчаянно хотела вырваться отсюда, бежать куда-нибудь без оглядки, вторая алчно стремилась заполучить все знания этого самурая, ведь они могли бы стать, нет, станут, одним из главных ключей, которые отомкнут мир Ниппона и его собственное будущее, если правильно ими распорядиться. Он уже готов был выпалить слова согласия, но вспомнил недавно полученный от сэра Уильяма выговор и, преисполнившись благодарности, промолчал, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями.