Читать интересную книгу Глотка - Питер Страуб

Джон смотрел на меня с напускным безразличием – я снова пытался объяснить, что земля плоская.

Потом ты отвез машину к дому Алана и спрятал ее в гараже. Ты знал, что он никогда ее не увидит – Алан даже не выходил из дома. Ты вытер следы крови. Ты думал, что можешь держать машину в гараже вечно и никто не найдет ее там. Но потом ты вызвал сюда меня, чтобы замутить воду, сделать так, чтобы все вспомнили о старых убийствах «Голубой розы». Я стал проводить много времени с Аланом, так что гараж не был больше безопасным местом. Тебе надо было перепрятать «мерседес». Ты нашел гараж неподалеку, заплатил за техосмотр и уборку в салоне и держал там машину около недели.

– Мы по-прежнему обсуждаем гипотезы?

– Скажи мне ты, Джон, я хочу знать правду.

– Тогда, думаю, я же убил Гранта Хоффмана, я же отправился в больницу и прикончил Эйприл.

– Ты не должен был дать ей очнуться, не так ли?

– А Грант? – Джон все еще старался казаться спокойным, но лицо его пошло пятнами.

– Ты действовал по определенной схеме. Хотел, чтобы я и полицейские решили, что убийца «Голубой розы» опять принялся за свое. Ты выбрал парня, которого не опознали бы никогда, если бы на нем не оказались вещи твоего свекра. Но даже когда мы осматривали тело, ты продолжал настаивать на том, что это простой бродяга.

Джон монотонно двигал челюстями.

– Мне нетрудно было догадаться, что ты вызвал меня сюда, чтобы использовать.

– Ты стал говорить уже не о гипотезе. Если ты расскажешь это кому-нибудь, то, пожалуй, сумеешь убедить, что все это правда. Иди наверх и собирай вещи, Тим. Ты уезжаешь.

Джон стал вставать с дивана, и в этот момент я произнес:

– А что будет, если полиция отправится в Пурдум, Джон? Ты отвез ее машину в Пурдум?

– Черт бы тебя побрал! – воскликнул Джон, прежде чем броситься на меня.

Он достиг своей цели, прежде чем я успел перехватить его. От Джона исходил запах пота и алкоголя. Я ударил его в живот, но он только хрюкнул, пытаясь оторвать меня от камина. Сомкнув руки у меня за спиной, Джон словно пытался задавить меня до смерти. Два или три раза я ударил его по уху, потом попытался оторвать от себя, упираясь руками в его подбородок. Наконец он разжал руки и попятился. Я снова ударил его в живот. Джон сделал несколько шагов назад, не сводя с меня глаз.

– Ты убил ее, – сказал я.

Джон снова бросился на меня, я схватил его за плечи и попытался отшвырнуть в сторону. Джон поднырнул мне под локоть, обхватил рукой за талию и попытался кинуть через плечо. Я схватил с камина бронзовую табличку и обрушил ему на шею. Рэнсом толкнул меня назад всем своим весом. Нога подвернулась, и я рухнул на мраморную приступку камина с такой силой, что из глаз, казалось, посыпались искры. Руки Рэнсома сжали мою шею, а я снова ударил его табличкой. Мускулы мои были точно ватные. Собрав последние силы, я вложил их в еще один удар.

Джон ослабил хватку. Силы словно оставили его, он просто давил на меня, как мешок с песком. Грудь его тяжело вздымалась, изо рта вылетали хриплые звуки. Секунду спустя я осознал, что он вовсе не умирает. Джон плакал. Я выполз из-под него и лежал, тяжело дыша, на ковре. Я разжал пальцы, продолжавшие держать табличку. Джон плакал, свернувшись калачиком и закрыв руками голову.

Через некоторое время я встал, опираясь на крышку камина. Мы боролись минуту или две, но меня словно избили бейсбольной битой. Я все еще чувствовал на шее руки Рэнсома.

Джон лежал грудью на мраморной приступке, а живот и ноги его были на ковре. Среди волос его виднелся длинный порез. Джон залез в карман брюк, вынул оттуда синий носовой платок и приложил к ране.

– Ты настоящий негодяй, – сказал он.

– Расскажи мне, что случилось, – предложил я. – Только на сей раз правду.

– У меня кровь, – он поглядел на платок и снова приложил его к ране.

– Потом заклеим пластырем.

– Как ты узнал о Пурдуме?

– Я очень хитрый. Так где же машина, Джон?

Он попытался подняться и застонал от боли.

– Она там, в гараже. В Пурдуме. Мы с Эйприл могли бы удалиться туда на покой. Очень красивый городок.

Люди вроде Дика Мюллера перебирались в Ривервуд. А такие, как Джон Рэнсом, уходили на покой в Пурдум.

Джон сел, прижимая платок к голове. Мы сидели по разные стороны камина. Джон отер лицо рукой и посмотрел на меня больными, красными глазами.

– Извини, что набросился на тебя так, но ты надавил на меня, и я сорвался. Я не поранил тебя?

– Так случилось и с Эйприл? Ты сорвался?

– Да, – поморщившись, Джон медленно кивнул головой. – Я не хотел рассказывать тебе обо всем этом, потому что ужасно выгляжу в этой истории. Но я пригласил тебя не для того, чтобы использовать – ты должен это знать.

– Тогда расскажи мне, что случилось.

Джон вздохнул.

– Ты почти обо всем догадался правильно. У Барнетта состоялся конфиденциальный разговор с Эйприл о ее переезде в Сан-Франциско. Я не стал выходить из себя, но я хотел, чтобы она выполнила условия нашего соглашения – уволиться, как только докажет, что способна выполнять работу у Барнетта. Но потом ей понадобилось доказать, что она самый замечательный брокер и аналитик на Среднем Западе. Дошло до того, что я видел жену только по выходным и то не всегда. Я очень не хотел, чтобы Эйприл ехала в Калифорнию. В конце концов она могла открыть свой офис и здесь, если уж ей так хотелось. Все было бы хорошо, если бы не этот проклятый хлыщ. – Он снова посмотрел на меня. – Сначала у Дориана была интрижка с Кэрол Джадд, владелицей галереи, которая познакомила его с Эйприл. Ты знал об этом?

– Догадывался, – сказал я.

– Этот парень – настоящая дрянь. Он специально обхаживал женщин старше себя. Не понимаю, что нашла в нем Эйприл. Наверное, мерзавец хорошо знал свое дело.

– Как ты узнал об этом.

Джон снова разглядывал свой платок. Я не видел ранки, но платок был мокрым от крови.

– Мы не могли бы пройти к аптечке? Мне надо обработать рану.

Я встал, все суставы мои болели. Джон поднялся, опираясь на мою руку, постоял несколько секунд и двинулся к лестнице.

2

Нагнувшись над раковиной, чтобы кровь капала туда, Джон намочил полотенце под струей холодной воды и приложил его к ссадине. На краю раковины лежал квадратный кусочек белого пластыря. Я сидел на ванне, держа в руке несколько марлевых тампонов.

– Эйприл говорила мне, что задерживается на работе. Чтобы проверить, говорит ли она правду, я звонил ей каждые полчаса в течение часов трех. Раз шесть. Ее там не было. Примерно в одиннадцать тридцать я поднялся в ее кабинет в доме и нашел папку, где она держала список своих расходов. – Джон протянул руку, и я передал ему несколько тампонов. Промокнув ссадину, он бросил марлю в корзину для мусора и взял пластырь, который тут же приклеил у того места, где начинали редеть волосы. – Думаю, этого достаточно. Швы накладывать не придется. Зато у меня чудовищно болит голова.

Открыв аптечку, он вытряхнул на ладонь две таблетки аспирина и запил их глотком воды из красного пластикового стаканчика.

– Знаешь, что я там нашел? – продолжал Джон. – Счета от «Хэтчетта и Хэтча». Она покупала этому подонку одежду.

– А как ты понял, что эти счета не за твою одежду?

Джон печально улыбнулся моему отражению в зеркале.

– Я уже много лет ничего не покупаю. Все мои пиджаки и костюмы шьются на заказ. Даже рубашки приходится заказывать у Пола Стюарта в Нью-Йорке, а обувь – у Уилкса Бэйорда в Сан-Франциско. – Джон приподнял ноту, чтобы я мог полюбоваться носком дорогого коричневого ботинка. – Я покупаю в Миллхейвене разве что только носки и нижнее белье. – Потрогав пластырь на голове, Джон отошел от раковины. – Мы не могли бы спуститься вниз? Я хочу выпить.

Мы спустились в кухню. Джон посмотрел на меня затравленным взглядом и открыл холодильник. Теперь, когда уехал его отец, бутылка трехсотдолларовой водки снова заняла свое место в баре.

– Я не собираюсь убегать, Тим, тебе не надо ходить за мной, как тень.

– И что ты сделал, когда она наконец пришла домой?

Джон налил в стакан на три дюйма гиацинтовой водки и, прежде чем ответить, пригубил немного. – Не надо было класть сюда лед. Водка слишком изысканная, чтобы разбавлять ее. Хочешь глоточек?

– Глоточек мне не поможет. Ты сразу стал выяснять с ней отношения?

Сделав еще глоток, Джон кивнул.

– Счета лежали прямо передо мной. Я сидел в гостиной. Она вернулась в начале первого. Господи, я чуть не умер, – он поглядел в потолок и почти беззвучно вздохнул. – Она была такой красивой. Сначала Эйприл не видела меня. А как только заметила, сразу изменилась. Из нее словно выпустили пар. Она будто бы увидела своего тюремщика. До этого самого момента я наивно надеялся, что всему еще найдется объяснение. Она могла покупать одежду отцу – он любил этот магазин. Но когда я увидел, как изменилось при виде меня настроение Эйприл, я понял все до конца.