Он слишком сблизился с Маусом. Ему нравился этот странный коротышка. И он подозревал, что у Мауса те же проблемы. А в их профессии дружба — это помеха. Она мешает профессиональной отстраненности и может привести к беде.
Бюро им обещало, что после Сломанных Крыльев у них больше не будет совместных операций. И солгало, как всегда. Или эта операция была действительно критичной, срочной, требующей лучших работников.
Здесь можно гадать. Адмирал способен сказать, сделать и обещать что угодно, лишь бы работа была сделана.
Спешка бывала всегда, но на это жаловаться не приходится. Поспешность — неотъемлемая черта структуры современного общества. Изменения происходят так быстро, что политические, оперативные и эмоциональные правила устаревают за сутки. Решения и акции, чтобы быть действенными, должны быть внезапными.
И система постоянно тряслась под громовыми ударами опрометчиво принятых ошибочных решений.
Сейчас бен-Раби был участником одной из немногих старых и стабильных программ Бюро. Наложить лапу на звездных рыб было задачей номер один еще до его рождения. И он подозревал, что останется таковой и долго после его смерти.
Он боялся умереть от скуки. Очень мало было надежд, что его и Мауса отзовут раньше. Присутствие сангарийки изменило все правила.
Он оставил все надежды получить от задания удовольствие.
Как-то, когда-то, из-за сангарийки или из-за чего другого, ему или Маусу придется серьезно пострадать.
По шаттлу пронесся звон, и корабль вздрогнул. Бен-Раби бросил терзаться мрачными мыслями.
Лихтер ткнулся в материнский корабль, как поросенок в брюхо свиньи. Вслед за толпой Мойше пошел на борт звездолета. Он старался держаться поближе к бледной девушке-сейнеру. Не удастся ли продолжить с того места, на котором прервались?
Он подумал, чем же она его так привлекла. Неужели только тем, что проявила заботу?
Всех провели в большой общий зал, где их ждали несколько типов явно из высшего командования. «Еще одна лекция, — подумал Мойше. — Еще несколько тычков от скуки».
И оказался наполовину прав.
Не успели они устроиться, как один из высоких должностных типов заговорил:
— Я — Эдуард Шуто, командир вашего корабля. Добро пожаловать на борт служебного корабля номер три от траулера «Данион», принадлежащего к флоту Пейна. — Очевидно, этим церемониальная часть и ограничивалась. Командир продолжал: — Мы законтрактовали вас в качестве срочной замены техников «Даниона», погибших при нападении акул. Откровенно говоря, звездоловы не любят посторонних и не доверяют им — в основном потому, что посторонние нам дают достаточно для этого оснований. Но ради «Даниона» мы постараемся добросовестно с вами сотрудничать до тех пор, пока не получим пополнения из наших яслей. В ответ мы просим только добросовестного сотрудничества с вашей стороны.
Бен-Раби снова почувствовал легкое щекотание, будто пером. Полуправды порхали вокруг, как сорвавшиеся с цепи бабочки. У этого человека была какая-то задняя мысль. Он Широко и высоко ставил дымовую завесу, и за ней было что-то, что может представлять интерес для него и Мауса. Мойше мысленно поставил на этом месте птичку.
Ясли сейнеров были единственными в своем роде. Наземники мало что о них знали. Их использовали как романтическое место действия в головизионных драмах.
Естественно, что эти спектакли имели мало отношения к реальности.
Ясли сейнеров были спрятаны среди мертвых планетоидов где-то в глубоком космосе. Там жили старики и дети звездоловов, уча и учась. Лишь здоровые сейнеры зрелого возраста уходили с флотами в космос и рисковали в опасностях вроде той, что постигла «Данион».
В отличие от родителей в Конфедерации звездоловы отдавали своих детей суррогатным родителям из любви. Они не считали молодых обузой, которая лишь мешает наслаждаться моментами быстротечной жизни.
Бен-Раби слишком мало видел своего отца, чтобы выработать к нему какое-то эмоциональное отношение. А что он мог думать о своей матери? Она была той, кем была, и не могла быть никем другим. Дитя своего общества, сформированное средой высокого давления. Годы и предубеждения разъели соединявшую их тонкую пуповину, и теперь они принадлежали к разным племенам. Выросший между ними барьер было не пробить даже соединенными усилиями обеих сторон.
Навещать ее — это было только зря терять время отпуска, но ведь был еще и ребенок.
Как там Грета? О Господи, он же теперь черт знает сколько о ней ничего не услышит!
И почему его так ужасало поведение собственной матери? Он мог это понять, еще когда уходил. Он вышел из этого мира навсегда. Вся Старая Земля была орущим крысиным рассадником, забитым людьми, ищущими новых ощущений и пороков как забвения мрачной реальности своей ограниченной и мелочной жизни.
— Свет! — приказал командир корабля. Бен-Раби очнулся от воспоминаний. В центре потемневшего зала возникла голограмма, будто по заклинанию не уверенного в себе волшебника, помигала секунду и вдруг рывком застыла внушающей благоговение формой. — Звезды, которые вы здесь видите, переданы сюда с астрогационного учебного модуля второго уровня. Наши головизионные техники восстановили изображение корабля по моделям, используемым при синтезе отображения контроля состояния в центре инженерного управления на борту «Даниона». Перед вами «Данион», который станет вашим домом на ближайший год.
В произносимое имя «Данион» он вкладывал все, что это слово для него значило: дом, страна, убежище, работа.
На фоне звезд возник корабль. Это был странный предмет, вызвавший у Мойше ассоциацию с клубком осьминогов. Нет. Скорее это было как система городских трубопроводов и кабелей, если убрать дома, улицы и землю, а то, что останется, заставить вертеться на фоне звезд. Широко тянулись переплетения труб. Там и сям присутствовали шары, конусы, кубы, а временами — широкие серебристые поля, развернутые будто для того, чтобы ловить звездный ветер. Между километровыми рукавами магистралей простирались широкие сети. Вся эта сумасшедшая конструкция была усыпана бородами тысяч антенн всех возможных типов. Все вместе впечатляло своим размером и отталкивало причудливостью.
В теории корабль для глубокого космоса не обязан иметь правильной формы корпус. И большинство малых специализированных кораблей такой формы не имели. Корабль вообще не был обязан иметь какую-нибудь определенную форму, хотя сложные соотношения между двигателями, гасителями инерции, редукторами эффекта увеличения массы, темпоральными регуляторами и системами искусственной гравитации требовали, чтобы размер в направлений движения чуть более чем вдвое превышал размер в перпендикулярном направлении для корабля, предназначенного для полета с околосветовыми или сверхсветовыми скоростями. Но сейчас это был первый увиденный бен-Раби по-настоящему асимметричный большой корабль. Летающие стальные джунгли. Человечество предпочитало обтекаемые корабли еще тогда, когда межзвездные путешествия были всего лишь мечтой. И даже теперь конструкторы предпочитали заключать все внутрь оболочки, способной генерировать общий защитный экран.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});