Модьун подозревал, что, наверное, так же трудно отличить человека, страдающего жестокими желудочными спазмами или артритом, от здорового.
Поэтому теперь он внимательно приглядывался к ним.
И сразу же четко увидел одно отличие…
На первый взгляд у них был обыкновенный внешний вид измененных животных. Форма головы гиены осталась прежней, но только… ведь точно так же дело обстояло и с остальными измененными животными. Как и у них, облик людей-гиен был почти человеческим: благодаря тщательным биологическим манипуляциям им придали человеческий облик.
Разница существовала, хотя и неуловимая, но очевидная. Модьун заметил в них чувство превосходства. Это было логично: они правят планетой, поэтому они и выше.
В его голове возник вопрос: понимают ли они то, что они — агенты инопланетной расы? Сознательно ли они помогают Нунули? Ответ на этот вопрос нельзя было получить от людей-гиен, занимавших главенствующие места в комитете.
Когда цепочка этих ощущений завершила свой скорый путь в мозгу Модьуна, он решил бросить прямой вызов имеющемуся положению вещей.
Поэтому он сказал:
— Не могли бы вы процитировать мне указания людей, позволяющие человеку-гиене рассматривать вопросы подобного характера?
В публике началось волнение. Шарканье ног. Появилось даже тяжелое дыхание и бормотание.
Председатель опустил молоток, требуя тишины. Член комитета, уже начавший было говорить, приподнял брови и откинул назад голову, потом сел в прежнее положение и сказал:
— Ваш вопрос не относится к тем, по которым этот комитет может выносить решения. Мы работаем по указанию правительственного департамента и уполномочены решать вопросы, входящие только в этот ограниченный круг. Вас удовлетворяет этот ответ?
Модьун вынужден был молча согласиться. Он не заботился о том, кому бросал вызов: Модьун узнал, что противостоит второстепенной организации. Это была одна из тех, не бесконечных, но крупных, цепей управления, вроде разговора с компьютером, а не с человеком, который запрограммировал его, и потому совершенно бесполезного.
«Они все джентльмены», — подумал Модьун.
Все действительно выглядело очень цивилизованно и благопристойно. Модьун понял, что он не испытывает вражду к тем, кто достиг их уровня культуры.
— При подобных обстоятельствах, — обратился он к комитету, — мне больше не о чем говорить.
Когда Модьун поднялся, чтобы сойти с помоста, человек-ягуар выкрикнул из публики:
— Эй, а как насчет Нунули?
Очевидно, для человека-гиены это было слишком, и он в ярости опустил молоток. В конференц-зал ворвались люди-гиены в униформе, и через несколько минут помещение было очищено от публики, и в коридоре было зачитано объявление о том, что слушание возобновится после трех часов дня.
Модьун, направляясь вместе с приятелями к лифту, завернул за угол и увидел, что около двадцати человек-гиен в униформе блокировали коридор в ста футах впереди. Когда зрители и выступающие, которые присутствовали на слушании, подошли к этому живому барьеру, каждый останавливался и что-то говорил. И всегда, как заметил Модьун, ответ, похоже, был удовлетворительным: человеку позволялось идти дальше по узкому проходу, сделанному между двумя рядами людей-гиен в униформе.
Их маленькой группе из пяти человек пришлось дожидаться своей очереди. Наррл, который был впереди, вскоре вернулся с сообщением:
— Они спрашивают у каждого его имя, после чего пропускают.
У человека-гиены, задававшего вопросы, было суровое лицо и в одной руке какой-то лист бумаги. После того как Модьун сообщил свое обезьянье имя, офицер бросил взгляд на свой листок, а потом сказал официальным тоном:
— Вы не можете повторить по буквам свое имя?
Модьун терпеливо сделал это. Человек-гиена еще раз изучил свой документ, потом сказал:
— Это для вас.
И протянул листок. Человек взял его, удивленно переспросив:
— Для меня? Что это?
— Повестка.
— Что за повестка? — полюбопытствовал Модьун.
Человек-гиена раздраженно буркнул:
— Прочтите. Тогда и узнаете.
Потом он махнул в сторону другого человека-гиены в униформе. Вся группа застыла.
— Направо! Шагом марш! — скомандовал он.
Звук их шагов быстро затих.
Модьун стоял рядом с Руузбом, и остальные трое приятелей не сводили с него глаз.
— Что там? — спросил Руузб. — Что это он тебе дал?
— Повестку, — ответил Модьун.
— Что?
Модьун передал листок человеку-медведю. Тот посмотрел на сложенную бумажку, потом медленно громко прочитал сверху: «Государство против Модиунна». Потом огромное существо посмотрело на человека.
— Эй, — воскликнуло оно. — Это ведь твое имя. А кто он, этот парень по имени Государство?
Модьун не мог сдержать улыбки.
— Государство — это правительство, — ответил он и остановился. Улыбка его исчезла, когда он задумался над смыслом сказанного. Наконец он сказал: — По всей видимости, это относится к узурпирующим власть людям-гиенам.
Модьун увидел, как слегка розовое лицо Дуулдна хмуро скривилось.
— Ты задал хороший вопрос, Модиунн, на собрании. Почему это люди-гиены имеют право решать, куда полетит корабль? — Он насупил брови, и мускулы его челюстей как-то странно двигались. Дуулдн сжал зубы с почти металлическим лязгом.
— Никогда не думал об этом раньше, — признался он в конце.
— Да, — сказал Руузб, — это был хороший вопрос. Да, черт побери, — выругался он, — вы и я в одиночку, — он посмотрел на человека-ягуара, — можем прикончить с дюжину этих гиен! Так почему это они указывают нам, что делать?
Модьун быстро посмотрел то на одного, то на другого: оба — могучие люди-животные. У обоих лица покраснели и было очевидно, что внутри они кипят. Человек подумал: «Дикость на самом деле не слишком глубоко скрыта. Он удивлен, но…»
Для него это оказалось решающим. Лучше думать о том, что он говорит, потом. Очевидно, попытка возбудить этих людей-животных ни к чему хорошему не приведет: они только попадут в беду.
И Модьун громко сказал:
— Успокойтесь, друзья. Не будем волноваться. Все это не настолько важно.
Еще несколько секунд они были возбужденные. Потом румянец исчез с их лиц. Дуулдн протянул вперед руку и взял листок бумаги из руки Руузба.
— Давайте посмотрим, что это такое, — предложил он.
— Погоди, — возразил человек-медведь, но было уже поздно. Его приятель забрал повестку у него и развернул ее. Человек-ягуар посмотрел на первые слова, написанные в ней, и, казалось, на несколько секунд онемел оттого, что прочитал там. Потом он произнес вслух:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});