Читать интересную книгу Музпросвет - Андрей Горохов

Антифолк-сцена обратила на себя внимание главным образом своим названием и программным тезисом о панк-подходе к фолк-музыке. В США существует огромное количество разнообразных музыкальных сообществ, их записи издаются крошечными лейблами или музыканты просто копируют CD-R смешными тиражами.

Антифолк можно рассматривать как в введение в проблематику 00-х годов: фолк, самодельность, тоскливость, изолированность и, самое главное, искренность и аутентичность. Очень грубо глядя на вещи, можно сказать, что ключом к понимаю 90-х было представление о саунде, ключом к пониманию 00-х является представление об аутентичности. Фиксация на саунде в 90-х сегодня кажется невыносимой, потому что она неаутентична, синтетический звук неаутентичен, настроенный музыкальный инструмент неаутентичен, применение музыкальных правил и законов неаутентично и т. п. Само слово «аутентичность» при этом упоминается редко.

Героя эпохи надо представлять себе в качестве уличного музыканта, исполняющего собственную музыку и в упор не видящего, что он делает что-то не так. Его изолированность выражается в том, что вокруг него «большой культуры» как бы не существует вообще, самодельных песен под гитару и погремушку оказывается вполне достаточно. Это аутическая контркультурная позиция профессионального музыканта. Это только кажущийся парадокс — профессия непрофессионального музыканта.

Аутентичность

Ответить на вопрос «Что такое аутентичность?» непросто. Как правило, говорят об отсутствии аутентичности. Пиком неаутентичности можно считать WWF-шоу, поединки реслинга. Ре-слеры не просто изображают драку и сильные чувства (как правило, злобу, ярость и гордость), но изображают настолько гипертрофированно, что ни о каком правдоподобии речи уже не идет. Глянцевые журналы, вообще вся эстетика гламура, комеди-шоу и мыльные оперы, рок-концерты, самозабвенные, захваченные приливом чувств музыканты, взвинченные молодые псевдопанки, сально-циничные рэперы, якобы прекрасно знающие, как устроена жизнь на самом деле, яппи-карьеристы-бизнесмены-менеджеры-политики — все они участники WWF-шоу.

Музыка из компьютера и семплера плоха тем, что она получается у всех одинаковой, впрочем, как и инди-рок. За музыкой не видно живого человека. Музыка посредственна потому что она неоригинальна. Но что значит «неоригинальна»? Это значит, она не укоренена в душе настоящего художника, она получилась путем копирования, перерисовывания, подражания, за ней ничего не стоит.

Чем плоха коммерческая музыка? Вовсе не тем, что кто-то хочет заработать денег, а тем, что коммерческая музыка моментально обнаруживает свое второе дно, ни к музыке, ни к автору отношения не имеющее, за музыкой стоит желание продать абы какой хлам неважно кому. Иными словами, за музыкой стоит не то, что должно стоять.

Массовая культура давит прессом неаутентичности. Прессом аутентичности она давит тоже. Молодому поколению навязывается представление о том, как себя ведет нормальный молодой человек сегодня, что для человека естественно, а что нет.

Дирк фон Ловтцов (фронтмэн немецкой инди-группы Tocotronic): «Я не сомневаюсь, что сегодня востребована вполне определенная форма обнажения личности. В этом видится максимально возможная аутентичность, когда кто-то все время показывает, каков он на самом деле, и говорит о своих чувствах, переживаниях и тому подобном. Мне кажется, что люди слишком легко позволяют собой манипулировать. Идет промывка мозгов. И все это проектируется на молодежь, как будто она именно этого и хочет. Ей не полагается интересоваться абстрактным, мышлением самим по себе. Считается, что в этом случае она будет замороченной, грузящей, неаутентичной, неспособной показать свои настоящие чувства. Но в публичной сфере вообще не надо показывать свои чувства. Зачем это надо было бы делать? Эти все разговоры о человечности, это же ужас. Человек должен быть преодолен».

Тоска по аутентичности — это крайне любопытная вещь. Хочется подлинности, правдивости, настоящести, хочется соответствия действительности, творческой самостоятельности, оригинальности. Хочется, чтобы музыка была естественно встроена в твою жизнь. Не изображать из себя клоуна-музыканта, а быть человеком. И отражать то, чем ты являешься на самом деле, «быть самим собой». Корни американской тоски по аутентичности уходят в эстетику простоты и естественности, в «назад к природе», в Торо и Уитмена. (Любопытным образом, Торо и Уитмен были не чужды «естественной мистике», то есть потусторонности, разлитой в нетронутой природе, тут возникает, говоря языком сегодняшнего дня, тема психоделики, которая тоже оказывается связанной с аутентичностью.) Аутентичность — одна из центральных ценностей рока, фолка и кантри. В соуле и фанке крайне важно быть реальным soul brother, то есть реально чувствовать самому и давать почувствовать другим горение своей души. Из этого же ряда и комическая, то есть кажущаяся совсем неаутентичной, хип-хоп-озабоченность по поводу своего соответствия правде жизни, криминально-фантасмагорическому гетто-реализму. Хиппи с их «естественной мистикой» и «освобождением инстинктов» были крайне чувствительны к аутентичности и интенсивности переживания. Панк относился к аутентичности двояко: с одной стороны, он был резко против лицемерного рок-позерства и маньеризма, панк развил собственное представление о подлинном, честном и интенсивном.

С другой стороны, в панке масса игры, делания вида, иронии, прямого издевательства.

Легенда о блюзе похожа на легенду о золотом веке: вот раньше существовало нечто подлинное, настоящее и бесконечно ценное, чего сегодня уже нет. Блюз, с одной стороны, прост, но с другой — неподражаем, невоспроизводим.

Блюз устроен несложно, он упорно повторяет один и тот же рифф, одну и ту же загогулину, и вот в этой маниакальной упорности, в напряжении дребезжащей гитары и немолодого голоса, в сочетании этого напряжения со свободным ритмом, с раскованностью и есть первый секрет блюза. Блюз полупуст, но того, что есть, оказывается вполне достаточно.

Вторая характерная особенность блюза — это неподдельные сконцентрированность, серьезность и безрадостность. Блюз не то чтобы мрачен, блюз меланхоличен. Блюз не нагоняет театральную тоску, в блюзе (кажется, что сам собой) проявляется невеселый взгляд на устройство жизни.

Блюз

Ностальгия по блюзу — это ностальгия по такому состоянию человеческой души, когда окружающие обстоятельства жизни непосредственно проявляются в музыке. Это тоска по непосредственной связи между обстоятельствами жизни, состояниями души и внешним видом произведения искусства.

Ведь сами по себе страдания вряд ли кто-то хочет пережить по доброй воле, тем более страдания изгоя или раба, и вряд ли интересны рассказы о маете и муках, чужое монотонное нытье, как правило, раздражает. Но вот когда песни производят впечатление выстраданных, когда в голосе певца, в звуках его гитары, как нам кажется, спрессован его реальный жизненный опыт, тут наше сердце тает, тут нас пробирает до костей.

Это кажущееся присутствие реальной жизни в блюзе, а потом и в роке называли аутентизмом. Иначе очень сложно объяснить, как так получается, что голос Тома Йорка или Тома Уэйтса звучит как будто из самой глубины реальной жизни, нашей собственной жизни.

При этом ясно, что нет такого закона природы: кто больше всех страдал, тот убедительнее всех сочиняет страдальческие песни, кто больше всех любил, тот сочиняет самые убедительные песни о любви. Следует с крайним скептицизмом относиться к представлению, что в музыке непосредственно (то есть аутентично) проявляется или выражается душа народа или же ее типичные черты, страдания народа, невыносимые условия жизни и т. п. Убедительные песни о любви поет тот, кто научился это делать, к песням о тоске, одиночестве и страдании это относится в той же степени. Это все примеры медленного культивирования и радикализации тех или иных музыкальных форм, той или иной акустической картины. Тоска по аутентичности не видит этой культивированности, сделанности, тоска по аутентичности исходит из того, что «что внутри, то и снаружи» или даже «что внутри, то должно быть и снаружи».

Очень часто у нас появляется ощущение, что в данном конкретном случае мы имеем дело с обманом, ношением чужих одежек, двуслойностью. Тогда тоска по аутентичности — это тоска по однослойности, по несклеености, то есть по ярко и зримо воспринимаемой целостности.

А аутентичная музыка — это та, которая на некоторое время приглушает тоску по аутентичности.

Сонграйтеры снова в строю

Многие сонграйтеры, как кажется, находят темы своих песен, глядя вокруг себя, рассказывают реальные истории, наполняют тексты деталями, взявшимися «прямо из жизни» — из своего личного опыта или из опыта близких людей. И разумеется, стараются избегать показухи, театра, искусственности и наигранности (похоже, что и стремление играть импровизационную музыку связано именно с чувством, что формат сочиненной, разученной и точно исполняемой песни — это нечто искусственное, театральное и потому неподлинное).