-Ты это видела?
-Да, - грустно вздохнула она. - Филласт говорит, что мы не видим. Он прав, но наш язык не имеет других слов для описания дара предвидения.
-У тебя странный дар, Эрви.
-Ты заметил, да? - откинув волосы со лба, она искоса взглянула на него и улыбнулась - чуть-чуть, самыми уголками рта, но Эрик вдруг почувствовал шевеление где-то в груди, и наконец начал окончательно просыпаться, вновь чувствовать себя самим собой. - Я не нуждаюсь в том, чтобы быть услышанной. Мои видения - внутри меня и для меня. Моя судьба, наверное... Я не стану Верховным прорицателем.
-А что, были причины думать, что станешь? - Эрик позволил себе еле заметный оттенок иронии. В самом деле, не было еще в истории арденов Верховных прорицательниц.
-Были, любовь моя, - голос ее оставался серьезным. - Не забывай, что я все-таки - ЭахТислари.
-Дар твоего рода силен, я знаю.
-Этот дар - тоже судьба, Эрик.
-Но если не ты... - вдруг задумался он о том, что как-то забылось за происшедшими с последней мысли об этом событиями. - Тогда - Аэлевит. Она следующая по силе дара после твоего отца. Значит, теперь она - самый сильный прорицатель нашего народа.
-Нет, Эрик.
-Ты - сильнее?
-Не знаю. Не уверена. Это все неважно. У нас больше не будет Верховных прорицателей.
-Почему? Наш народ погибнет?
-Не знаю. НЕ ЗНАЮ, НЕ ЗНАЮ, НЕ ЗНАЮ! Я тоже не знаю, что будет! И никто не узнает, пока оно не станет так, как оно станет! Проклятье, Эрик, я также беспомощна, как и отец! Я... я не знаю. Может, и погибнет. Может, повзрослеет и перестанет подглядывать за грядущим. Прости.
-Вечереет.
Только что размахивавшая руками, она удивленно на него посмотрела.
-Что?
-Вечереет. Значит, наш спуск скоро кончится.
-И что? - не поняла она.
-Ничего, - он отвернулся. Что-то все-таки вновь надломилось в нем, еще один обломок гордости, который мешал - только непонятно, чему он мешал. - Я боюсь, Эрви.
Она поняла его сразу, без лишних слов.
-Давай остановимся здесь. Утром пойдем дальше.
-Здесь тоже нельзя спать, Эрви, - он неуверенно расправил плечи. Получилось неважно, да и колени предательски дрожали. - Идем. Надо идти сейчас. Иначе мы останемся здесь навсегда.
Он не знал, почему так уверен в своих словах. Эрви же, похоже, знала. И не сказала ни слова, следуя за ним. За следующим поворотом их взорам открылась долина.
Эрик прикусил нижнюю губу, делая шаг вперед. Вонзил ногти левой руки в ладонь правой, делая еще один. И на следующем шаге заорал, но все же шагнул вперед. Дальше его не хватило, он остановился. Стоял. Но смотрел, смотрел перед собой, не в силах отвести взгляд, не в силах прервать свой ужас.
А перед ним была долина. Долина, заполненная водой. Текли ручьи, скакали по камням, переливались с уступа на уступ, пенились в выдолбленных в камне чашах и текли дальше, шипели и ревели, и не было слышно ничего, кроме шума текущей воды. По камням прыгали, рычали и кривлялись мерзкие кривоногие твари с острыми клыками и зеленой кожей, с кривыми мечами и короткими луками в руках. Иногда ловкость изменяла тварям, и они оступались, шлепая лапами по воде в очередной чаше.
Чаши. Ими была покрыта вся долина, овальными каменными чашами с глубокой зеленью воды, переливающейся через них.
-Эрик, держись, - услышал он из-за спины негромкий, но твердый голос Эрви. - Держись, не беги. Я сейчас... я помогу.
Жизнь после смерти.
Где-то снаружи выл свирепый северный ветер. На стенах замка, и в гавани, и над седым древним океаном рвался на части воздух, провожая недавний шторм и предвещая следующий, идущий от берегов Кассории. Буря, несущая холодные струи ливня или хлопья снега. Здесь, на скалистых берегах, никогда не бывало слишком тепло. Только внутри, в толще каменных стен, где жар камина, живые голоса друзей, тепло дома и любви.
-Кэралит...
-Эалит, - поправила она, чуть поведя медным в отсветах пламени плечом.
Пламя шевелилось за невысокой, нарочито грубой каминной решеткой - несколько лет назад он распорядился поставить ее вместо излишне изящного, на его взгляд, изделия прошлого. Ему хотелось суровости быта, словно в ней и без того когда-либо ощущался недостаток. Ему хотелось забыть, как выглядела его спальня раньше. Тогда же чуть было не исчезли со стен гобелены - но рука не поднялась стереть память о предках.
-Лит...
На этот раз она не возразила, ни словом, ни жестом. Его взгляд замер, вонзился в изгибы ее тела, впился, ища хоть что-то, что выдало бы отличие. Но не было отличий. Не было.
-Я сплю?
-Ты сам себе снишься. Спи, Рагон. Спи эту ночь.
-Не могу, Лит.
Даже серые тени по углам перестали беспокойно ворочаться, тревожить, напоминать о тех мгновеньях, что навсегда ушли. Успокоились, улеглись, стали тихими, домашними тенями, отбрасываемыми давно привычными предметами обстановки. Перестали резать глаз изображения на гобеленах, вновь ожило в картинах то, что одно лишь и должно в них быть - история, родовая память. Исчез укор из глаз Синрика на левом гобелене, пропала постылость и серость в скалах и недостроенных стенах правого. И камень, неправильной формы глыба на телеге, возле которой стоял мятежный предок Рагона, перестал навевать те порой приходившие мысли, которые в иное время он предпочитал не вспоминать. Ведь так легко было спуститься в гавань к этому камню, и навсегда из памяти ушли бы самые следы этой комнаты, однажды ставшей пустой.
И вот - опять не пустой. Все вернулось, после смерти опять наступила жизнь. Как сон. Сон. Он так и не поверил, что снова живет, живет эти немногие дни. Сном это казалось - как всегда, когда чувств слишком много.
Пусть - сон. Пусть снится ему это плечо и медная в свете огня кожа. Он готов спать и дальше, всю оставшуюся ему жизнь после смерти. Но камень на гобелене, встроенный позже в стены возле гавани, останется ждать следующего барона ЭахНодера, который, быть может, не захочет видеть такие сны.
-Ты ведь за этим пришла, Лит? Кто тебя послал, скажи?
-Меня послал Верховный прорицатель, - послышался негромкий, но уверенный голос. Лицо говорившей скрывал низко надвинутый капюшон плаща. - Я - прорицательница Круга.
-Да неужели? - хмыкнул Рагон ЭахНодер. - Интересно, чем это нам поможет?
Среди его воинов послышались неуверенные смешки. Прорицательница не пошевелилась, ничем не выдавая своих чувств. Барон понял, что ему это даже нравится.
-Высокая гостья владеет магией, подобно Верховному прорицателю? - поинтересовался он. На этот раз смешков было меньше - многие старые соратники ЭахНодера хорошо чувствовали его интонации. Вопрос был серьезным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});